Ге Николай Николаевич (1831-1894)

Крупнейший русский живописец Николай Николаевич Ге родился 15 февраля 1831 г. в Воронеже, в дворянской семье. Семья Ге (Gay) родом из Франции. В конце XVIII в. прадед художника эмигрировал в Россию и поселился в Москве. Отец Ге был помещиком и детство Николая Николаевича прошло в деревне. Затем он воспитывался в киевской гимназии, по окончании которой поступил в Киевский университет, а откуда перешел в Петербургский. Отучившись два года, он оставил университет и в 1850 году поступил в Академию художеств в которой учился 7 лет. В Академии молодой художник занимался под руководством П.Басина.

Время учебы Ге пришлось на последние мрачные годы правления Николая I - эпоха “безвременья”, когда угнетение человеческого достоинства стало нормой во всех областях жизни России. Обучение в Академии в то время велось при активном участии царя и его дочери, которая была президентом Академии. Молодые художники воспитывались в традициях классицизма, но руководство ведущих профессоров-преподавателей не было очень требовательным, сам учебный процесс был каким-то неопределенным, учащиеся в основном были предоставлены сами себе, получая основные знания и навыки от общения друг с другом. Причиной этой так называемой полусвободы, в которой воспитывались художники, было то, что классицизм здесь уживался с эстетикой романтизма, которой были привержены профессора-преподаватели.

Своим настоящим учителем Ге считал К.Брюллова, творчество которого очень любил, а его знаменитую “Помпею” считал идеалом. Он никогда не встречался с мастером, но изучал его картины, всегда пользовался его советами, которые слышал от натурщиков, работавших с мастером. Сюжет его первой картины “Хаджи-Абрек”, написанной под влиянием одноименной поэмы Лермонтова, близок с сюжетами картин Брюллова. Свою любовь к Брюллову Ге сохранил до своей смерти, хотя и совершенно отошел от его манеры.

В академии Ге пробыл семь лет и получил за программу “Ахиллес оплакивает Патрокла” в 1855 г. малую золотую медаль. За картину “Волшебница андорская вызывает тень Самуила для царя Саула”, в написании которой Ге использовал многие из приемов Брюллова, он был удостоен большой золотой медали и послан за границу, где оставался с 1857-63 гг.

Художник вместе со своей молодой женой отправился за границу не дождавшись выдачи медали и причитающихся ему денег. Он посетил Швейцарию, Мюнхен и Париж, побывал Салоне 1857 года и на посмертной выставке П.Делароша, который оказал огромное влияние на содержание его картин и на их техническое исполнение. (По совету Делароша Ге писал свои картины с восковых фигурок). Выставка произвела на Николая Николаевича колоссальное впечатление.

Затем художник прибыл в Италию, где ему пришло понимание принципов творчества Брюллова, стремления мастера к правде в изображении природы и человека. В произведениях конца 1850-х годов художник отразил свои впечатления об этой красивейшей стране. В это время Ге работает над эскизами своих будущих исторических картин, которые он, являясь пенсионером Академии художеств, обязан был ей предоставить. Ге изучает колорит старых мастеров и в то же время интересуется пленэром, который был самой актуальной проблемой в искусстве в то время. В Италии художник понял необходимость поисков нового направления своего искусства: “Во мне воскресла жизнь древних в ее настоящем, живом размере и смысле, и вот, может быть, начало того, что называется чувством “реального в искусстве!””

В Риме он познакомился с А.Ивановым и увидел его картину “Явление Христа народу”, которая не произвела на него особенно сильного впечатления, но благодаря которой художник впоследствии обратился к теме последних дней жизни и смерти Христа. Тогда же он был увлечен произведениями Микеланджело, писал портреты и эскизы: “Смерть Виргинии” (1857), “Любовь Весталки” (1858) и “Разрушение Иерусалимского храма” (1858).

Большое значение в творчестве Ге имел пейзаж, которым он увлекся в Италии. Природа Италии оказала огромное влияние на творчество художника и свои чувства к ней он отразил в этюдах: “Горы. Вико”, “Залив Вико близ Неаполя”, “Виноградник в Вико”, созданных в 1858 году во время своего пребывания с семьей близ Неаполя.

В пейзажах 1860-х годов, которые были написаны художником во Флоренции: “Закат на море в Ливорно”, “Вид из Сан Теренцо на Леричи ночью”, “Ливорно. Морские дали (Дорога к морю в Антиниано близ Ливорно)” чувствуется увлечение художника элементами освещения. Ге пишет эскиз “Смерть Ламбертации” (1860), но его постигает разочарование. Художник находился в таком состоянии, что решает даже бросить искусство. Ге с детства был религиозным человеком, и этот тяжелый для него момент он обратился к религии, к Евангелию, в котором нашел ответы на мучающие его вопросы. В художнике опять пробудилась жажда творчества.

Во второй половине XIX века в искусстве образовались два направления: историческое и религиозное. Н.Ге был представителем исторического направления, его картинам присуще точное изображение природы, быта, архитектуры и интерьеров того времени. Первой в ряду картин на евангельские сюжеты была картина “Тайная Вечеря” (1863), которую Ге, по возвращении в Россию выставил на выставке в Петербурге осенью 1863 года. Творчество художника отличается новизной трактовки евангельских тем, драматической взволнованностью, смелой постановкой моральных проблем. Картина написана согласно его настроению и пониманию евангельской истории. Художник не идеализировал образ Иисуса Христа, а показал его как реального человека, совершившего подвиг во имя человечества. Главной в этой картине стала для художника тема раскола в кругу единомышленников. Основной принцип картины - это принцип психологизма, которому соответствуют и композиционное и колористическое решения. “Тайная Вечеря” получила признание официальных кругах, художнику было присвоено звание профессора Академии художеств, минуя звание академика. Картина была приобретена царем.

Радостный и удовлетворенный, Ге в начале 1864 г. возвращается во Флоренцию, пишет много эскизов на евангельские сюжеты: “Христос и Мария, сестра Лазаря”, “Братья Спасителя” и другие. Несмотря на то, что художник стремился овладеть методом критического реализма, он все еще обращался к романтизму. Следующей его работой была картина “Вестник Воскресения”, написанная именно в этом стиле.

Картины 1864 года уже соединяют пейзаж и бытовые мотивы, фигуры людей становятся более значимыми. От них как бы веет покоем, гармонией и умиротворением. В этот период были написаны: пейзаж “Флоренция”, эскиз “Мария, сестра Лазаря, встречает Иисуса, идущего к ним в дом”.

Художник писал пейзажи до конца своего пребывания в Италии, некоторые из них послужили этюдами для последующих картин, например “Дубовая роща в Сан-Теренцо” и “Оливковая роща в Сан-Теренцо” были использованы художником для картины “Христос в Гефсиманском саду”.

Кроме пейзажей Н.Ге исполнил много портретов. Это были в основном портреты близких знакомых, портреты его жены и детей.

В 1867 году во Флоренции Ге знакомится с А.П.Герценом и пишет его портрет, который был задуман для того, чтобы увековечить имя великого писателя и общественного деятеля. Портрет А.П.Герцена считается самым лучшим из всех написанных им портретов, и одним из лучших в живописи XIX века. В этом же году Ге написал портрет доктора-физиолога Морица Шиффа. В 1868 году - портрет воспитателя детей Герцена Иосифа Доманже.

В картинах и эскизах того времени можно проследить тенденцию изменения образа главного героя. Художник по-новому осмысливает образ Христа, обращает пристальный интерес к его внутренней жизни. Если в “Тайной Вечере” Христос предстает перед нами обреченным и бездейственным, то в картине “Христос в Гефсиманском саду” мы видим гордого, сильного духом человека.

В 1867 г. Ге оканчивает свою картину “Вестники Воскресения” и посылает ее на выставку Академии Художеств, но ему отказывают в ее приеме. Друзья художника выставляют ее в художественном клубе, но и здесь картина не имеет никакого успеха. Та же участь постигла и картину “Христос в Гефсиманском саду” как в Петербурге, так и на международной художественной выставке в Мюнхене в 1869 г., куда Ге послал ее вместе с “Вестниками Воскресения”.

В 1870 г. Ге возвращается в Петербург. После десяти лет, проведенных в Италии обновленная Россия поразила художника. Он писал: “Я чувствовал во всем и везде влияние и след петровской реформы. Чувство это было так сильно, что я невольно увлекся Петром и, под влиянием этого увлечения задумал свою картину “Петр I и царевич Алексей”. ” На первой выставке передвижников в 1871 г. он выставил эту картину и она произвела сильное впечатление на публику и вызвала сильные споры в газетах. Салтыков писал о картине: “Всякий, кто видел эти две простые фигуры, должен будет сознаться, что он был свидетелем одной из тех потрясающих драм, которые никогда не изглаживаются из памяти”. Государь заказал художнику повторение этой картины для себя.

В 1874 г. Ге выставил новую картину “Екатерина II у гроба Елисаветы”, которая успеха не имела. В 1875 г. им была написана картина “Пушкин в селе Михайловском”, которая тоже не произвела никакого впечатления (приобретена Некрасовым).

Ге в это время вращался в среде писателей и ученых и написал портреты Антокольского, Н.И. Костомарова, И.С.Тургенева, M.E.Салтыкова, Н.А.Некрасова, Пыпина, В.А.Серова, Т.П. Костомаровой, А.А.Потехина и мн. др. Тогда же он вылепил бюст Белинского.

В 1875 г. Ге навсегда покинул Петербург и поселился в Черниговской губернии, где он купил небольшой хутор. Он совсем отказался от искусства и занялся вопросами религии и морали, занимал различные должности по выборам. В своих записках он пишет, что нельзя торговать искусством, надо жить сельским трудом. Но совсем отказаться от искусства художник не в силах. У себя в деревне он пишет портреты соседей и родных, а через четыре года начинает новую картину “Милосердие или не Христос ли это?” изобразив Христа в образе нищего. Картина была выставлена в 1880 г. в Петербурге, но успеха не имела. Ге уничтожил эту картину. Это обстоятельство опять оторвало художника от искусства.

С 1862 г. Ге сблизился с графом Л.Н.Толстым и всецело подпал под его влияние. Они часто переписывались, делились своими планами, Ге постоянно советовался с Толстым относительно своих работ и всецело следовал совету последнего: “Картинами выскажите простое, понятное и нужное людям христианство”. В 1884 г. Ге написал прекрасный портрет Л.Н.Толстого.

Художник обращается к современному ему обществу с утопической проповедью духовного протеста против зла, провозглашает величие жертвы во имя идеи, в связи с этим сделал 10 рисунков к рассказу “Чем люди живы?”. Тогда же он исполнил ряд картин на религиозные сюжеты “Выход с Тайной вечери” (1889), “Что есть истина?” (1890), “Иуда” (Совесть) (1891), “Синедрион” (1892) и, наконец, “Распятие” в нескольких вариантах. В этих картинах, отмеченных глубоким драматизмом, художник в широкой экспрессивной манере изображает духовные и физические страдания человека. Значительная роль здесь отведена резким контрастам света и тени. В то же время Ге пишет портреты Лихачевой, Костычева, автопортрет, портрет Н.И.Петрункевича. Тогда же художник занимался и скульптурой, лепил бюсты В.Г.Белинского и Л.Н.Толстого.

Последние произведения Ге вызвали разнообразные споры, во всех газетах разгорелась полемика по их поводу. Картины “Что есть истина?” Синедрион” и “Распятие” были запрещены и сняты с выставки. Первая была вывезена в Европу и в Америку одним из поклонников художника, но она не произвела там впечатления, та же участь постигла и вторую. “Распятие”, снятое с выставки передвижников, было выставлено на частной квартире, а затем увезено в Лондон. Эта картина поразила видевших ее людей безжалостной правдой свирепой казни. “Самая история жизни, смерти вдруг получает свое настоящее обличающее людей значение” - писал Толстой. Ге был доволен тем впечатлением, которое произвели его картины, в них он нашел себя.

В последний период своей художественной деятельности Ге искал достижения своего идеала, он считал, что главное в картине - мысль, он придавал большое значение сюжету, религиозно-этической проблеме, которую он хотел решить; форма сделалась для него второстепенной. Под влиянием Толстого, он даже на время бросил краски и иллюстрировал карандашом “Отче наш”.

Н.Н.Ге - яркая художественная личность, проповедник духовной красоты. Он внес огромный вклад в развитие реалистической живописи, портретного и пейзажного жанров. Его произведения дышат горячей искренностью и благородной убежденностью. Портреты, принадлежащие кисти Ге отличаются простотой, правдивостью, строгостью цветовых и композиционных решений, стремлением передать богатство и сложность духовной жизни человека, на них “лежит отражение благородной души их автора” (Александр Бенуа). Он успел сделать все, что задумал, успел окончить главный труд последних лет “Распятие”, завершить задуманный им цикл, посвященный страданиям и подвигу Иисуса Христа.

Николай Николаевич Ге скончался на своем хуторе 1 июня 1894 г. После него остались записки и огромное количество писем, в которых он объясняет свое отношение к искусству. Часть этих записок была напечатана в виде отдельных статей: “Киевская первая гимназия в сороковых годах” (сборник, изданный в пользу недостаточных студентов университета Святого Владимира, Киев, 1895); “Встречи” (“Северный Вестник”, 1894, книга 4); “Жизнь русского художника шестидесятых годов” (“Северный Вестник”, 1893, книга 3).

Картины художника

А. С. Пушкин в селе Михайловском

Автопортрет. 1892

Аллея в старом парке

Ахиллес, оплакивающй Патрокла

Аэндорская волшебница вызывает тень Самуила

В Гефсиманском саду

Вестники Воскресения

Вид из Санто-Теренцо на Леричи ночью

Возвращение с погребения Христа

Выход Христа с учениками с Тайной вечери в Гефсиманский сад

Голгофа

Дорога в лесу

Дубы в горах Каррары

Екатерина у гроба императрицы Елизаветы

Закат на море в Ливорно

Каррара. Погрузка мрамора

Мария, сестра Лазаря, встречает Иисуса Христа, идущего к ним в дом

Морской залив в Ливорно. Закат солнца

Мост в Вико

Мраморная пильня в Карраре

Облака Фраскати

Перевозка мрамора в Карраре

Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе

Портрет А.В.Олсуфьева

Портрет А.М.Олсуфьевой

Портрет А.Н.Пыпина

Портрет В.А.Кочубей

Портрет В.Н.Ростовцевой

Портрет Иосифа Доманже

Портрет Натальи Ивановны Петрункевич

Портрет О.П.Костычевой

Портрет Шестовой с дочерью

Портрет Я.П.Меркулова

Портрет историка Николая Ивановича Костомарова

Портрет неизвестной в голубой блузе

27 февраля 1831 года, ровно 185 лет назад, в семье крупных помещиков родился сын — Николай Николаевич Ге, которому суждено будет стать выдающимся русским художником..

Происхождение

Трудно обойти стороной такую необычную фамилию, носители которой прославились, кстати, не только в живописи, но и на театральном поприще, как, например, младший брат Николая Ге — Иван. Происхождение фамилии объясняется довольно тривиально: ещё дедушка Николая Ге, носивший фамилию Gay, эмигрировал в Россию из Франции в конце XVIII века. Предки Ге, благодаря своему высокому происхождению, практически сразу же получили звание потомственных дворян Российской Империи.

Трудное детство

Николай Ге родился в Воронеже в 1831, во время, когда в центральных губерниях Российской Империи свирепствовала холера. Тяжелая болезнь не обошла стороной и дом потомственных дворян: мать Николая Ге скончалась, когда мальчику было всего три месяца. С того момента и до самого поступления Ге в Первую киевскую гимназию, то есть на протяжении десяти лет, воспитанием Николая занималась нянька из крепостных, выбранная отцом будущего художника.

Задатки художника

Способности молодого Николая к рисования проявились уже во время его обучения в Киеве, однако отец уже принял решение за своего сына: после окончания гимназии Николай поступил физико-математический факультет Киевского университета.

Императорская Академия художеств

Природная тяга к искусству буквально вынудила Николая переехать к брату в столицу, в Петербург, где он, правда, и дальше был вынужден учиться на математическом факультете, но уже Петербургского университета. Жизнь в Петербурге подарила Николаю возможность чуть ли не каждый день ходить в Эрмитаж и изучать лучшие образцы живописи тех лет. После двух лет таких походов Николай не выдержал — бросил университет и поступил в Императорскую Академию художеств.

Награда за смелость

В Академии художеств Николай Ге стал одним из самых прилежных учеников: день за днем он рисовал, пытаясь скопировать стили разных художников, в особенности Карла Брюллова. Через семь лет старания Ге были оценены по достоинству: в 1857 году Николай получил за работу «Саул у Аэндорсокй волшебницы» Большую золотую медаль, которая давала право отправиться за границу за счёт Академии. Николай не преминул воспользоваться этим шансом и в скором времени уже колесил по Германии, Франции и Италии. Таких путешественников от Академии называли тогда «пенсионерами», потому что в течение шести лет, пока художники или скульпторы совершенствовали своё ремесло, Академия выплачивала им пенсион, или пособие.

«Саул у Аэндорсокй волшебницы», 1856 год

«Торжество материализма и нигилизма»

Именно такой характеристики среди российских критиков удостоилась картина, над которой Ге долгое время работал во Флоренции. С «Тайной вечерей» произошла очень странная ситуация: цензура официально запретила воспроизводить эту картину в копиях (из-за неубедительности образа Христа), но сам оригинал был приобретен Александром II в личную коллекцию. За «Тайную вечерю» Академия присвоила Николаю Ге звание профессора, минуя звание академика.

«Тайная вечеря», 1863 год

Сельская жизнь

Коренной перелом в жизненной философии Николая Ге произошёл в 1875 году: тогда художник вдруг решил, что искусство не может служить средством жизни, но этим средством может быть только сельский труд. В течение четырех лет художник практически не работал над картинами, пользуясь кистью только из-за крайней нужды и рисуя портреты местных богачей из Черниговской губернии. В 1880 году Ге решил-таки написать ещё кое-что: в своей картине «Милосердие» художник нарушил все существующие тогда каноны изображения Христа (он изобразил Иисуса в образе нищего), за что, собственно, и получил негативные отзывы экспертов.

«Что есть истина?», 1890 год

До недавних пор никто не знал о дальнейшей судьбе картины, однако специалисты Третьяковской галереи с помощью рентгенограммы обнаружили под одной из наиболее известных картин Ге — «Что есть истина?» — как раз неудавшуюся работу «Милосердие».

живописец, мастер портретов, исторических и религиозных полотен
27 февраля 1831 (179 лет назад) - 13 июня 1894

Он всегда искал истину, нередко думал,
что был к ней близок, но ненадолго,
так как искание истины было в его природе…
Г. Мясоедов

Судьба его картин складывалась драматично. Картину «Милосердие» (1880) он уничтожил. Картина «Выход с тайной вечери» (1889) стала одним из лучших произведений русской живописи того времени, но ее подвергла критике церковная цензура. Картина ««Что есть истина? Христос и Пилат» (1890) была снята с выставки за кощунство в изображении Христа. Картину «Голгофа» (1892) Ге не закончил, и публика увидела ее лишь после смерти художника.

Николай Николаевич Ге родился (15) 27 февраля 1831 года в семье помещика в Воронеже. Для обучения Николай сначала выбрал физико-математический факультет, проучившись год в Киевском университете и год в Петербургском.

Ярошенко Н. А. "Художник Николай Ге"

«Саул у Аэндорской волшебницы» эскиз 1856

Но тяга к живописи и природный талант сказали свое веское слово. Он поступил в академию художеств, проучился там семь лет, а в 1857 году за картину «Саул у Аэндорской волшебницы» получил большую золотую медаль, звание классного художника 1-й степени и право на зарубежное пенсионерство.


"Ахиллес, оплакивающий Патрокла" 1855

"Суд царя Соломона" 1854

"Разрушение Иерусалимского храма" 1858 г.

"Христос в синагоге" 1868 г.

Смерть Виргинии. 1857-1858. Эскиз неосуществленной картины. 1857-1858. Холст, масло. 43 х 57.

Сюжет взят художником из истории Античного Рима. Децемвир Аппий Клавдий, один из коллегии десяти законодателей, воспылал тайной страстью к дочери уважаемого центуриона. Он задумал хитростью овладеть ею и сговорился с одним из тех, кто от него зависел, что тот заявит, будто девушка эта ранее была рабыней, и приведет обвиняемую к Аппию, который вынесет приговор в пользу своего сообщника. Но прежде чем ее увели, явившийся отец Виргинии схватил в лавке мясника нож и заколол ее. Эскиз неосуществленной картины.

"Возвращение с погребения Христа" 1859 г. Эскиз

Тогда некто, именем Иосиф, член совета, человек добрый и правдивый, не участвовавший в совете и в деле их; из Аримафеи, города Иудейского, ожидавший также Царствия Божия, пришел к Пилату и просил тела Иисусова; и, сняв его, обвил плащаницею и положил его в гробе, высеченном [в скале], где еще никто не был положен. День тот был пятница, и наступала суббота. Последовали также и женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи, и смотрели гроб, и как полагалось тело Его; возвратившись же, приготовили благовония и масти; и в субботу остались в покое по заповеди. Лук.23:50-56

В 1858 году в Риме состоялась встреча Ге с А. А. Ивановым и его картиной „Явление Христа народу“. Творение Иванова оказало на Ге серьезное влияние, что вскоре проявилось в эскизе „Возвращение с погребения Христа“.

За шесть лет Ге побывал в Германии, Швейцарии, Франции и с 1860 года обосновался в Италии. Он неустанно работал: писал портреты, пейзажи и делал эскизы к историческим картинам из жизни Древнего Рима и средневековья.

"Голова Апостола Андрея" Начало 1860-х

"Голова Иуды" этюд к картине «Тайная вечеря» 1863

«Тайная вечеря» 1863

В Петербург он вернулся в 1863 году с картиной «Тайная вечеря». Картина была явно вне канонов академизма, но она понравилась Александру II и император её приобрел. Такой успех не могла не отметить академия художеств, присвоив Николаю Ге звание профессора исторической и портретной живописи.

На следующий год Ге снова уехал в Италию и провел там еще несколько лет, продолжая трудиться над евангельскими сюжетами, пейзажами и портретами.


"Сорренто" 1869

"Флоренция" 1864

"В Гефсиманском лесу" 1869

"Иуда" 1870–1880-е гг

"Вестники воскресения" 1867

Он вернулся в Петербург в 1870 году, включившись в художественную, общественную и духовную жизнь столицы. В поисках темы Ге обращается к отечественной истории. Картина «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» (1871) вновь принесла ему успех. Но у художника случались и неудачи, которые он тяжело переживал. Один период он даже забросил кисть и занялся сельским хозяйством.

«Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» 1871

"Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы"

"Пущин у Пушкина в Михайловском" 1875

На рубеже 1870-х и 1880-х Ге вернулся в искусство. Отныне в его творчестве возобладали евангельские темы. Исключение он делал только для портретов. Среди его портретных работ хрестоматийную известность приобрели изображения писателей-современников – Салтыкова-Щедрина, Некрасова (обе 1872), Льва Толстого (1884).

Живопись Ге претерпела разительные перемены. Она приобрела лихорадочную и пугающую взволнованность, что впоследствии дало право называть его предшественником экспрессионизма.

Н.Н. Ге – один из самых своеобразных и значительных русских художников второй половины 19 века. В его творчестве нашли отражение прежде всего морально-этические проблемы, волновавшие передовую русскую интеллигенцию того времени. Н. Ге продолжал традиции Александра Иванова, верившего в преобразующую человека силу искусства. По своим взглядам на современную жизнь Ге был близок И.Н. Крамскому и Л.Н. Толстому. Назвав одну из своих картин «Что есть истина?», художник показал, что стремится ставить перед собой самые сложные вопросы, волнующие человечество на протяжении веков. В поисках ответа Ге обратился к сюжетам, взятым из Евангелия. Картины «Тайная вечеря», «Что есть истина?», «Голгофа», «Распятие» вызывали у зрителей самые разные отзывы – от восторженных до крайне отрицательных. Они волновали, заставляли размышлять, и это было главное.
Внук французского эмигранта, Н.Ге детство и юность провел на Украине. Учился будущий художник на математическом факультете Киевского, а затем Петербургского университетов. В 1850 году Ге поступил в Академию художеств в мастерскую профессора П.В. Басина. В Национальном Художественном музее находится картина «Ахиллес, оплакивающий Патрокла» (х.,м.147,5х172,5.Справа внизу: Николай Ге. 1855. Приобр. в 1957г. у частного владельца), написанная в годы учебы в 1855году. Следуя классической традиции академической школы, Ге обращается к сюжету из «Илиады» Гомера.
Патрокл пал в битве, сраженный рукой Гектора. В скорбно-торжественной позе со слезами на глазах склонился над телом любимого друга Ахиллес. Рядом с ложем стоит божественно-прекрасная богиня Фетида – мать Ахиллеса, принесшая сыну новые, выкованные Гефестом, великолепные золотые доспехи. С большим мастерством Ге выписывает вооружение древнегреческих воинов. Героические характеры, барельефная композиция, локальная система колорита являют нам образец академической картины, за которую Н. Ге была присуждена малая золотая медаль.
Закончив Академию художеств, Н.Ге отправился в заграничное путешествие. Он побывал в Германии, Швейцарии, Франции, Италии. В Риме была задумана картина «Смерть Виргинии». В собрании музея находится этюд к ней – «Римлянка» (1857. Этюд для неосуществленной картины «Смерть Виргинии» на сюжет одноименной трагедии В.Альфиери. х.,м. 58х42,5. Слева внизу: 1857. Римъ. Н.Ге; ниже: n2. Приобр. в 1959г. у частного владельца. РЖ-590). На нем изображена итальянская девушка с живыми черными глазами, одетая в синий, украшенный красными лентами корсаж. Этюд написан мастерски, широко и свободно, в нем сияет солнце Италии, пленившей не одного русского художника. Очарованию этой страны покорялись С.Щедрин, О.Кипренский, К.Брюллов В этюде чувствуется несомненное влияние «великого Карла», под впечатлением картин которого находились тогда многие молодые художники. Солнце и воздух Италии оказали на Н. Ге благотворное влияние, высветлив и обогатив его цветовую палитру. В Италии созрел замысел картины «В Гефсиманском саду».
Образ Христа привлекал внимание художников во все времена. В русском искусстве второй половины 19 века к нему обращались И.Крамской, В.Поленов, М.Нестеров. Каждый художник по-своему понимал и воплощал этот образ. Н.Ге в Христе искал высокий этический идеал, видел в нем прежде всего человеческую, а не божественную природу.
В собрании музея находится этюд мужской головы («Мужская голова». 1868. Флоренция. Этюд для картины «В Гефсиманском саду» 1869г., находящейся в ГТГ. Х.,м.54,5х43,1. Справа внизу: Александру Авакумову Куринному отъ Ник. Ге. Приобр. у частного владельца в 1957г. РЖ-27). Лицо изображенного на этюде человека покоряет огромной внутренней силой, его глаза проницают душу. Перед нами пророк, знающий все тайны и глубины человеческой природы. Созданный Ге образ Христа полон драматизма. Яркий контраст света и тени, выдержанная в коричневых тонах цветовая гамма придает ему особую выразительность.

"Христос с учениками выходит в Гефсиманский сад" Эскиз. 1888 ГТГ

Н.Ге обращался не только к религиозным сюжетам. Его картина «Петр Первый допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» стала заметным явлением в русской исторической живописи второй половины 19 века. Н. Ге был талантливым портретистом, им созданы замечательные портреты знаменитых современников художника – А.И. Герцена и Л.Н. Толстого. Всю жизнь Н. Ге мучительно искал идеал нравственности и добра. Его духовные запросы были чрезвычайно высоки, и это придавало его творчеству напряженный, романтический характер, отвечавший самым насущным требованиям времени.

(1) 13 июня 1894 года художник умер на своем хуторе.

"Что есть истина?" 1890

"Суд Синедриона. Повинен смерти!" 1892

«Суд Синедриона» входил в поздний «страстной цикл» художника. Картина была запрещена к экспозиции президентом Императорской академии художеств великим князем Владимиром Александровичем, и Ге увез ее в свое имение. После кончины художника его сын переправил две последние работы отца, в том числе «Суд Синедриона», Льву Толстому в Ясную Поляну. Снятые с подрамника полотна были обернуты в газетную бумагу, и типографский шрифт отпечатался на картинах. Дочь Толстого Татьяна Сухотина-Толстая сумела только частично удались фрагменты газеты из полотна. В 1897 году "«Суд Синедриона» был передан в дар Третьяковской галерее, годом позже он был на время помещен в экспозицию, а затем перенесен в запасники.

Реставрация картины в новейшее время потребовала многих лет. Итоги работы, в том числе рентгенограммы и макрофотографии, будут показаны вместе с полотном на выставке в Третьяковке.

"Голгофа" 1893

"Христос и разбойник" 1893

"Голова распятого Христа" 1892-1893

" Распятие" 1892

"Распятый Христос" 1893

"Совесть"(Иуда) 1891

Толстой писал художнику в феврале 1894 года: „То, что картину сняли, и то, что про нее говорили,- это очень хорошо и поучительно. В особенности слова „это бойня“. Слова эти все говорят: надо, чтобы была представлена казнь, та самая казнь, которая теперь производится так, чтобы на нее было так же приятно смотреть, как и на цветочки. Удивительная судьба христианства! Его сделали домашним, карманным, обезвредили его, и в таком виде люди приняли его, и мало того, что приняли его, привыкли к нему, на нем устроились и успокоились. И вдруг оно начинает развертываться во всем своем громадном, ужасающем для них, разрушающем все их устройство значении… Снятие с выставки - ваше торжество“.

" Распятие" 1892 г. Музей д"Орсэ, Париж

Художник Николай Ге о картине:
- Я долго думал, зачем нужно распятие… - для возбуждения жалости, сострадания - оно не нужно… раскаяние нужно, чтобы сознать и почувствовать, что Христос умер за меня…

Николай Николаевич Ге считал, что провел в чистилище всю свою жизнь. Он любил «Божественную комедию» Данте, а в художественном видении поэта муки чистилища символизируют раскаяние. Ге мучительно ощущал это «раздражение, происходившее из диссонанса жизни моей и окружающих со святой Истиной». В напряжении его творчества порой звучит этот вопль - вопль грешника, рвущегося к правде.

Ге - из тех художников, которым в творчестве необходима была нравственная сверхзадача. Художник не просто творец, он преобразователь жизни - эта установка времен романтизма всегда оставалась актуальной для Ге. Он был одним из основателей Товарищества передвижников и всегда выступал против мелководья передвижнических тем: «Остроумие бытовых картин - не живая мысль и не спасет художника»,- обращался он к товарищам по цеху. Без высокой творческой цели он и сам, как художник, «мельчал». Его ранние работы, сплошь и рядом - пейзажные зарисовки и древнеримские «виргинии» и «весталки» до которых, по сути, ему не было никакого дела. Картины Ге на евангельские темы раннего периода не отличались новизной трактовки. Позже появятся надуманные исторические сюжеты, вроде «Екатерина II у гроба Елизаветы». Меняя время действия своих картин, Ге в истории пытается отыскать нравственный идеал героя или поступка для современности - отсюда обращение к образу Петра I в работе «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе». Однако, работая над картиной, Ге читает архивы, расспрашивает историков, и для него становится очевидным - фигура Петра слишком противоречива в нравственном отношении, чтобы воплощать какой бы то ни было идеал:

«Я взвинчивал в себе симпатию к Петру, говорил, что у него общественные интересы были выше чувства отца, и это оправдывало жестокость его, но убивало идеал» (Н. Ге).

Поиск духовного идеала - цель всей творческой жизни художника, но среди исторических деятелей он не находит фигуры, которую можно предъявить обществу как образец.
Что же противопоставить внутренней двойственности исторических героев, как вести диалог со своим временем?

Таким идеалом для Ге становится Христос, а евангельские сюжеты со временем станут ключевой темой всего его творчества. Но вот парадокс: там, где Ге вроде бы нашел свое, где он полностью захвачен идеей своих работ, он порой теряет и художественное чутье, и некую нравственную чуткость к святыне. Впрочем, начиналось все с триумфа.

«Тайная вечеря»: явный успех

В 1863 году Ге привез в Санкт-Петербург и представил Императорской академии художеств картину «Тайная вечеря» в виде отчета о своих трудах за границей и получил за эту работу звание профессора исторической живописи, минуя звание академика, - случай сам по себе чрезвычайно редкий.

Ге. Тайная вечеря

«Тайную вечерю» Ге написал во Флоренции, во время своей пенсионерской (то есть обеспеченной государственной стипендией) поездки в Италию. Молодой, никому не известный художник берется за сюжет, существующий в искусстве уже много веков, к которому, в свое время обращались всемирно известные гении от Леонардо да Винчи и Тинторетто до Пуссена и Альбрехта Дюрера. Здесь нужна непреклонная убежденность, что стоит заново поднять весь вихрь вечных вопросов, чтобы открыть в этой известной сцене что-то новое. Ге на это решился. Он изображает последнюю трапезу Христа со своими учениками, на которой, как известно, произошли три важных события - установление таинства Причащения, омовение ног учеников и предсказание Христом предательства Иуды. Последнее Ге делает центром своей картины.
Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Они весьма опечалились, и начали говорить ему, каждый из них: не я ли, Господи? (Мф 26:20–29). Господи! Кто это? Иисус отвечал: тот, кому я, обмакнув кусок хлеба подам. И, обмакнув кусок, подал Ииуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее (Ин 13:25–27).

Перед нами на картине разворачивается внутренняя драма духа - момент, когда все точки расставлены и становится явным, что предатель - Иуда, который на глазах у смятенных учеников покидает Учителя. В церковном толковании Евангелия Иуду сгубила страсть сребролюбия. Однако, у Ге Иуда - не мелкая, корыстолюбивая душонка, готовая за тридцать сребреников идти на страшнейшее предательство. На картине его образ не лишен размаха и масштаба. Тридцать сребреников играют скорее внешнюю, формальную роль. Ге пытался объяснить внутренние причины поступка Иуды: «Он не мог понять Христа, вообще потому, что материалисты не понимают идеалистов». Иуда - человек с практическим, «земным» отношением к действительности, он изначально пошел за Христом в надежде, что Христос свергнет в Израиле римскую власть и возвратит отечеству его политическую независимость и славу. Скорее всего, по расчетам Иуды, у него самого в этом свободном и сильном Израиле будет не последняя роль. Учение Христа о Царстве Небесном не вмещалось в его сознании, точнее, оно было препятствием для осуществления конкретных земных целей: богатство, власть, слава, процветание, причем совсем не где-то там, а здесь и теперь. Столкновение идейных начал и последующий разрыв - таков взгляд Ге на мотивы предательства Иуды.

Контраст света и теней подчеркивает внут­реннее разделение участников драмы: Иуда совсем рядом с Христом, с самим источником света, но он выбирает тьму. Его фигура затмевает собой огонь светильника, лица не видно, оно сокрыто в темноте и сам он уходит в ночную темень. Попирая академический вкус к большим уравновешенным композициям, Ге помещает Иуду в угол полотна - отдельно. Ученик сознательно обрывает связь с Учителем. В образе Иуды одновременно вызов и щемящее чувство отверженности. Христос в молчании, с грустью ушел в Себя: не о себе его печаль, а о судьбе ученика. Однако свершается то, что и должно свершиться - на картине громадная тень на стене от фигуры Иуды нависла над Христом и учениками, как тревожный знак.

С точки зрения мира учение Христа абсурдно. С точки зрения христианства логика мира сего - ложная и бессмысленная. И непримиримая борьба этих разных идейных начал будет продолжаться до конца веков - в этом есть главный посыл картины Ге.

Однако не все критики согласились с подобной трактовкой религиозного сюжета, считая, что она начисто лишена мистической глубины. Свести всю суть происходящего между Иудой и Христом на Тайной вечери к столкновению непримиримых мировоззрений - идеалистов и материалистов - есть стремление низвести небесное к земному. «Он первый из живописцев намеренно отнял у величайшего из мировых событий его божественность», - высказалась писательница, современница Ге, Наталья Петровна Грот, в отзыве на картину. Ей вторил Достоевский: «Как можно, чтобы из этой обыкновенной ссоры таких обыкновенных людей, как у Ге, собравшихся поужинать, произошло нечто столь колоссальное?»

Для Ге Христос - лишь символ христианского учения, в котором раскрывается нравственный идеал художника. Но с точки зрения Православия Христос - не символ идеи или учения, а прежде всего и всегда - Личность. Абсолютная богочеловеческая Личность, прощающая, любящая и спасающая. Перед полнотой этой Личности проваливаются все человеческие меры.

Выход Христа с учениками с Тайной вечерив Гефсиманский сад. 1888

И в этом смысле ни о каком идейном столкновении с Иудой и речи быть не может. Христос до последнего будет называть Иуду другом. Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришел? (Мф 26:50 ) - эти слова произнесены Христом в Гефсиманском саду, где Иуда выдал своего Учителя стражникам. И здесь - последняя надежда пробудить раскаяние в Иудиной душе. Покровом Христовой любви только и держится мир, но Иуда не в состоянии этого вместить.
Ге не касается в своей трактовке метафизического измерения, тем не менее у большинства зрителей и критиков картина имела успех. Ге, несомненно, поразил всех новизной интерпретации известного сюжета и отходом от стилистических академических традиций: «Картина Ге представляет у нас явление совершенно новое именно по совершенному отсутствию всяких рутинных приемов и приторно картинных эффектов. <…> Художник оставляет мне полную свободу размышлять и даже сам дает повод для разнообразнейших выводов и умозаключений», - отмечал Михаил Салтыков-Щедрин, русский писатель. Александр II приобретет картину для музея Императорской Академии художеств, а Николай Николаевич Ге, вдохновленный успехом, вскоре возвращается в Италию.

Мне не хватает воздуха!

Ге родился в Воронеже, в помещичьей семье. В Италию уехал после окончания Петербургской академии художеств и в общей сложности прожил там около двенадцати лет, бывая в России лишь наездами. Это значительно больше положенного срока пребывания пенсионера Академии художеств за границей, куда лучшие ученики отправлялись усовершенствовать свое образование.
В 1857 году в автобиографических записках Ге называет свой отъезд за границу «бегством». «Оставаться здесь я не могу, там, где ширь, где свобода - туда хочу. То, что я узнавал, приобретал, давило меня, отравляло. Не хватало воздуха, свободы».

Свободу, а речь шла об идеалах западного либерализма, Ге надеялся найти в Европе. Сам художник - потомок эмигранта, бежавшего с семьей в Россию от событий Великой французской революции, неизменно шутил, что «его предки совершили грех, бежав из Франции от хорошего дела».

В 1850-е годы Ге уже не в шутку, а всерьез увлекся либеральными идеями русского писателя и философа Александра Герцена, запрещенного в России и жившего в эмиграции. Герцен на какое-то время стал властителем дум для демократически настроенной русской интеллигенции, взгляды которой Ге во многом разделял. «Для меня, - вспоминал впоследствии художник, - самые влиятельные, близкие по душе, были Герцен и Белинский». Он мечтал ехать в Лондон, чтобы там встретить Герцена лично, узнать его, написать его портрет.

Многие отмечали, что у Ге Христос в «Тайной вечери» похож на Герцена. Это давало возможность критикам от революционно-демократического крыла прочитывать картину на уровне злободневной газетно-политической хроники. В то время некоторые вчерашние единомышленники Герцена, сочувствующие либеральным идеям, в итоге отрекались от его радикальных революционных призывов. Таким образом, библейский Иуда становился таким «героем дня», символом отступничества от революционной мечты. Неслучайно происходящее на Тайной вечере у Ге Салтыков-Щедрин назвал «тайной сходкой, на которой обнаружились серьезные политические расхождения».

Впрочем, в этой хлесткой цитате Салтыков-Щедрин несправедлив к замыслу Ге. Как художник, тот всегда стремился уйти от мимолетной злободневности к подлинным глубинам бытия, «туда, куда старшие братья Гоголь, Достоевский пошли, куда Тургенев не хотел идти» (Н. Ге).
Сам Николай Николаевич Ге к революционным движениям открыто никогда не примыкал. «Дело художника не бороться, а сохранить идеал», - определил он свою позицию.

В 1870 году Ге с женой и двумя сыновьями окончательно переезжает из Италии в Россию и поселяется в Санкт-Петербурге. Пришла пора участвовать в судьбах отечества не из «прекрасного далека». Казалось, Ге легко вписался в петербургскую жизнь - в это время современники запомнили его деятельным, всегда окруженным людьми, в центре столичных культурных событий. Он избирается членом Правления Товарищества передвижных художественных выставок. На выставках экспонируются его портреты Тургенева, Некрасова, Бакунина. Работу «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» приобрел сам Павел Третьяков, а это признак несомненного успеха. Но одновременно обнаруживается, что у Ге хватает работ откровенно слабых - «Вестники Воскресения», «Христос в Гефсиманском саду», «Пушкин в селе Михайловском». Как живописец он на редкость, неровный, неустойчивый. Настанет момент, когда Ге придется выслушать от Ивана Крамского, товарища по цеху и одного из основных организаторов и идеологов передвижников, горчайшие слова: «Я устал защищать ваши картины, Николай Николаевич».

Автор нашумевшей «Тайной вечери», профессор, «патриарх» - таким он вернулся в Россию. Теперь успех ему дается меньше и реже. Впрочем, «никогда ничто чужое его не сломало и не своротило», - писал о Ге историк искусств и общественный деятель Владимир Стасов. «Многие ли из друзей художников признали его последние картины, а он, знай себе, продолжал по-своему».

В 1875 году Ге приобретает хутор в Черниговской губернии и неожиданно для всех уезжает туда с семьей хозяйствовать. Возможно, это попытка отгородиться от не объявленного даже перед самим собой творческого кризиса. Да и насущные вопросы выживания давали о себе знать. «Надо мною тяготел вопрос: как жить? Искусство мало дает, искусством нельзя торговать: ежели оно дает - слава Богу, не дает - его винить нельзя. Все то, что мне дорого, - не здесь, на рынке, а там в степях. Уйду туда. Я думал, что жизнь там дешевле, проще, я буду хозяйничать и этим жить, а искусство будет свободно» (Н. Ге).

На эту новую жизнь близкие знакомые художника глядели с нескрываемым скепсисом. Евдокия Костычева, друг семьи, в письме к семейству Ге прямо выражала свои опасения: «Смотреть на имение, как на капитал, дающий проценты, - еще можно <…>, а мечтать устроить там что-то родное, свое, вложить туда душу и думать там найти соответственное нравственному миру - по-моему, это неосуществимая мечта у нас, с нашими людьми наивными, но дикими, с нашим климатом и со всем, что смахивает на Азию <…> Сгниешь или озлобишься как собака».

На пасторальную идиллию Ге не рассчитывал, однако в «мирском попечении» о продаже бычков, домашней бухгалтерии и о солении грибов на зиму он находил время писать портреты и пейзажи. Теперь его искусство было свободно. «Оценка картины - умиление, слезы, радость, восторг и так далее, а не пять рублей или пять тысяч рублей», - подчеркивал сам Ге. Спустя время он вновь обратится к кругу евангельских тем, составлявших содержание его творчества 1860-х годов.

Убрать с выставки!

В 1889 году на XVII выставку передвижников Ге отправляет свою новую работу «Выход Христа с учениками в Гефсиманский сад». В картине ощущается безошибочное попадание в ритм, в цвет, но главное - здесь живая ткань реальных предметов, событий и одно­временно это не «обыкновенная встреча обыкновенных людей». На древние, истертые камни нисходит мертвенный лунный свет и создает ощущение одиночества - и одно­временно чего-то иррационального, вневременного. Художник Михаил Врубель как-то сказал о картине: «Здесь такой лунный свет, от которого болит голова».

Вот наступает час, и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону и Меня оставите одного (Ин 16:32) - кажется, эти евангельские слова озвучивают сцену, которую запечатлел Ге. Христос стоит на крыльце после Тайной Вечери, ученики спускаются, уходят в темень сада. В том, как они идут вереницей, «звучит» ритм похоронной процессии. Приближается время последних страданий Христа.

Вся Его фигура - собранная вертикаль, Он поднимает глаза к небу, к Тому, Кто пройдет с Ним весь путь со-страдая и со-чувствуя. Но Я не один, потому, что Отец со Мною (Ин 16:32).
Именно здесь Ге удалось явить извечное горнее одиночество Христа на земле. Владимир Порудоминский, историк культуры, точно почувствовал в картине это состояние: «Кажется, вот так вечно будут они уходить от Учителя, страдать, мучительно думать и …. Уходить. И так вечно будет Он стоять, напряженно выпрямившись, сказавший им последнее слово и погруженный в себя - уже не с ними».

Все, что дальше Ге напишет на евангельскую тему, породит огромный конфликт - и внутренний, и внешний, вплоть до запрета на экспонирование. Картина «Что есть истина? Христос и Пилат» (1890 год) была снята с ХVIII выставки передвижников по приказу санкт-петербургского градоначальника. Затем под запрет попадает «Суд синедриона. Повинен смерти» (1892 год), которая выставлялась в конференц-зале Академии наук не для широкой публики, а для друзей и знакомых художника.

Обер-прокурор Святейшего Синода Константин Петрович Победоносцев высказался об этих картинах как о профанации Евангелия. «Социалист в самом неприглядном костюме и с всклокоченными волосами» - так описал Христа в картине «Что есть истина» издатель и журналист того времени Александр Суворин. Обе работы так или иначе - перепевы мотива, уже прозвучавшего в «Тайной вечере» - темы противостояния Истины Христа и правды мира сего. Однако Ге в этих работах все дальше уходит и от церковного канона, и от устоявшейся художественной традиции в изображении Спасителя. Сам Ге гордился, что он «сломал тициановского и давинчевского Христа». Речь о влиянии западной (ренессансной) традиции изображать Иисуса Христа как человека, прекрасного духом и телом. Не телесное, «языческое», навязанное христианскому идеалу, стоит воспевать, считал Ге, красота Христа есть духовная красота. Но где в его картинах дверь в этот нездешний мир духовной красоты? Большинство зрителей ее не заметили.

Многие считали, что художник сводит евангельский конфликт к социальному и философскому спору.

Впрочем, нашелся человек, который назвал картину «Что есть истина» эпохой в христианском искусстве. И это был Лев Николаевич Толстой.

Рядом со Львом

Ге сблизился с Толстым после того, как в 1882 году Николай Николаевич прочитал в газете «Современные известия» статью Льва Николаевича «О переписи в Москве». Толстой писал о «любовном общении людей с людьми», о разрушении условных человеческих пре­град, которые разъединяют богача и нищего. «Как искра воспламеняет горючее, так это слово меня всего зажгло», - отозвался Ге на мысли Толстого. В великом писателе русской земли Ге нашел единомышленника, поддерж­ку, нравственную опору. Со временем он, как и Толстой, отказался от имущества, старался не пользоваться наемным трудом. Ге собственноручно бесплатно клал печи беднякам, считая это делом «настоящим и радостным», охотно читал Евангелие нищим, а закончив картину, всегда созывал своих соседей-крестьян и показывал им свою работу, внимательно прислушиваясь к их мнению. Свою приятельницу, пейзажистку Екатерину Федоровну Юнге, Ге будет умолять: «Голубушка, дорогая, ну сделайте это хоть один раз, ну сделайте для меня - пойдите, вымойте бедному человеку пол». Многие воспринимали это как чудачества, но Ге сердцем разделял толстовские взгляды. Он и старшего сына, Николая, на какое-то время обратил в толстовство. Правда, после смерти отца Николай подведет итог своего «жития» по Толстому:

«Все, что я делал за эти десять лет, не было ни делом, ни любовью, это была мелочная, грязная и жестокая жизнь внутри и исполнение какого-то выдуманного долга снаружи». В другом письме он скажет, что «жил по заказу». Он будет долго метаться, неустроенный ни внешне, ни внутренне, будет возвращаться к учению Толстого и отрекаться от него, бесконечно пытаясь жить по-новому. Младший сын Петр и жена Ге, Анна Петровна, духовных взглядов художника не разделяли. «Моя барыня не хочет жить просто», - писал Ге Толстому 30-го июня 1890 года.

Сам Николай Ге до конца своих дней оставался духовно и по-человечески близок с Толстым. Портрет Толстого, написанный Ге, в семье писателя ценили больше всего и считали наиболее удачным.

Я заставлю их рыдать!

Последние десять лет своей жизни с середины 1880-х до своей смерти в 1894-м Ге работал над «Страстным циклом».

В его «Распятии», повторенном почти в двадцати вариантах, патетика страданий достигает своего предела - боль, терзающая Божью плоть, его измученное тело. Невозможно втиснуть этот предсмертный стон в «отлакированный» язык академической живописи. «Формы найти нельзя, нужно, чтобы она родилась, именно родилась», - повторял художник. Нервная, иступленная быстрота кисти, беспорядочные, агрессивные мазки, «какофония пятен», стихийная стремительность в создании формы - содержание само рождало новый язык живописи.
«Распятие» - это сплошной взлом, сплошное разрушение традиции. Безусловно, для своего времени Ге - новатор, можно сказать, предтеча экспрессионизма двадцатого века. Но о чем это беспощадное воззвание художника, обращенное к зрителям?

«Я долго думал, зачем нужно Распятие… - для возбуждения жалости, сострадания оно не нужно» (Н. Ге). Художник ждет от зрителя не сострадания, а потрясения души под впечатлением агонии умирающего Христа. «Я сотрясу их все мозги страданием Христа. Я заставлю их рыдать, а не умиляться». Это эмоциональное потрясение, надеется Ге, приведет к катарсису, к нравственному воскрешению, как это и произошло с раскаявшимся разбойником. Рассказывают, что на вопрос молодых художников: «А “Воскресение” будет?» Ге ответил: «Это же и есть Воскресение. Только вы ждете, что воскреснет Христос, но Он умер. Воскрес в последнюю минуту Разбойник. Стал Человеком!..»

При таком видении и понимании Распятия мы можем сколь угодно сочувствовать крестным мукам изображенных на картине людей, но к Христу и христианству это никакого отношения не имеет. Краеугольным камнем христианства является распятие и Воскресение: Если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна… (1 Кор 15:17). Конечность смерти обессмысливает жизнь любого человека, включая и евангельского благоразумного разбойника. Какая польза от того, что в последние минуты своей жизни он «стал Человеком», если он навсегда исчезнет и, по выражению Тургенева, лишь «лопух вырастет на его могиле»?

Распятие. Дионисий. 1500

В православной традиции через крестные страдание пускай издалека, но верно просвечивает луч света - Воскресения Христова. Крест оказывается животворящим. В лучших творениях русских иконописцев, чье творчество рождалось из молитвы и созерцания, в Распятии всегда предощущается этот пасхальный свет всеобъемлющей радости. В «Распятии» Дионисия, русского иконописца XV века, Христос не висит на кресте, измученный и обезображенный, а стоит на перекладине креста, но кажется, словно он парит над миром. Крест - вертикаль, прорывающаяся от земли в мир горний, и все фигуры на иконе, начиная с намеренно удлиненной фигуры Христа и выпрямленных фигур предстоящих, поддерживают эту вертикальный прорыв в вечность. Сияние золотого фона, весь торжественный, просветленный строй иконы утверждает попрание смерти.

Глядя же на «Распятие» Ге, мы просто не в силах и подумать о торжестве нетления и вечной жизни.

В трактовке формы у Ге натурализм доминирует настолько, что живописец Николай Ульянов (1875–1949) предупреждает: «Смотреть подобные картины, пожалуй, нужно с теми же предосторожностями, какие были бы необходимы при созерцании реальной казни».
Натурализм этот обнажает какое-то «плоское» видение всего евангельского события. Здесь не размыкаются границы земного, ничего нет за пределами этой действительности - ни Воскресения, ни Царства Небесного, есть только мучительное неизбежное человеческое умирание, есть агония страдальца - лихорадочная, предсмертная. Так далек этот надрыв от небесной тишины «Распятия» Дионисия. Верно подметил художник и литератор Александр Бенуа о трактовке Ге религиозных сюжетов: «В нем выработалась очень узкая и земная идея Христа, который представляется ему, скорее, каким-то упрямым проповедником человеческой нравственности, погибающим от рук дурных людей и подающим людям пример, как страдать и умирать, нежели пророком и Богом».

Картину «Распятие» запретили. В истории осталось определение, которое дал ей император Александр III: «бойня».

Без надежды на бессмертие

Материал по теме

«Что есть истина?» и «Милосердие» Николая Ге? Вопрос к знатокам: что общего в этих картинах? Кто-то ответит: «Евангельский сюжет». Другой скажет: «Автор!» Верно и то, и другое. Но правильный ответ куда более неожиданный. Это одно и то же полотно. В буквальном смысле слова.

В своем религиозном творчестве Николай Николаевич Ге никогда строго не следовал православной традиции. Он шел от себя, от своего понимания, видения, мировоззрения, которое отражало всю сложность идейных и художественных исканий его времени. Казалось, Ге не расставался с Евангелием, бесконечно цитировал его, но он читал его по-своему, увлекаясь теориями новейших толкователей христианства, Давида Штрауса и Эрнеста Ренана, которые на рубеже XIX-XX веков пользовались большой популярностью у интеллигенции. Штраус принимал из Евангелия только то, что счел историческим, остальное же считал «легендарным» и относил к области мифологии. Сюда, разумеется, входили все чудеса и исполнения пророчеств. Ге, отчасти, соглашается со Штраусом:

«В историческом смысле Евангелие легендарно, - писал художник. - Но, в смысле истинной жизни духа, оно есть сама истина» . Евангелие для него - не подлинный исторический факт, а скорее иносказание, легенда, выражающая истины духовной жизни.
На творчество Ге во многом повлияли и религиозные взгляды Толстого. Подобно Толстому, всю силу Евангелия он видит не в богочеловеческой Личности Христа, а в Его этическом учении, которое выражено в Нагорной проповеди. Личное бессмертие и личное воскресение Христа Толстой совсем не принимает: «Ни за что не поверю,- писал Лев Николаевич, - что Он воскрес в теле, но никогда не потеряю веры, что Он воскреснет в своем учении».
Пожалуй, и весь «Страстной цикл» художника Ге не оставляет нам никакой надежды на бессмертие.
Закончив «Страстной цикл» в 1894 году, художник неожиданно скончался в возрасте 63 лет. Он вернулся в свой родной хутор из поездки в Петербург и плохо себя почувствовал, в тот же вечер его не стало.

* * *
Многие современники Ге не приняли его творчества. Воспитанные в христианской традиции, они увидели в его картинах на евангельскую тему прежде всего подмену, выхолащивание Благой Вести..

В сегодняшнее время мы живем в обществе, где сострадания очень мало, где люди всячески стараются избегать соприкосновения с чужой бедой, с чужой болью. Касается это не только обыденной жизни, но и отношения к евангельским событиям, которые многими воспринимаются как нечто условное, не настоящее. И в этом плане картины Ге, показывающие всю реальность и весь ужас случившегося на Голгофе, может быть, способны сломать те психологические барьеры, которыми люди привыкли отгораживаться от жизненного трагизма.
Однако этого, с позиции человека верующего, явно недостаточно. Христианство - нечто гораздо большее, нежели простое человеческое сострадание. Христианство дает надежду - в отличие от идей, стоящих за картинами Ге. Они, эти идеи, при всей их гуманности, не снимают главную проблему: они не освобождают нас от невыносимого давления смерти. В таком мировоззрении нет ни веры, ни надежды. Если убрать воскресение - то что толку в сострадании? На что опереться человеку, если все кончится тем, что на его могиле лопух вырастет? Иначе говоря, сострадание, которое пробуждают картины Ге - безнадежное. Оно не дает перспективы, не укрепляет человеческое сердце.

К сожалению, этого сам Николай Николаевич Ге не понимал. Но для нас его богоискательство - лишний повод задуматься о том, к чему пришел и он сам, и те его современники, которые поставили во главу угла социальные и нравственные проблемы, забыв или отвергнув небесное, отказавшись от духовной вертикали. Чем это кончилось, мы прекрасно помним. Эти люди - светлые, добрые люди! - зашли в метафизический тупик, тупик настолько безвыходный, что народ предпочел пойти даже за большевиками, «вера» которых содержала хоть какую-то глобальную надежду. И в этом смысле перед нами духовная трагедия поколения Ге. Трагедия, память о которой может нас уберечь от схожих ошибок.

Данный текст доступен в формате электронной книги.

Никола́й Никола́евич Ге (15 февраля 1831, Воронеж, Воронежская губерния - 1 июня 1894, хутор Ивановский, Черниговская губерния) - русский живописец и рисовальщик, мастер портретов, исторических и религиозных полотен. Изредка выполнял также скульптурные работы.

Детские и юношеские годы

Николай Ге родился в Воронеже, в семье помещика Николая Ге, старший брат драматурга Ивана Ге. Дед художника эмигрировал из Франции в Россию в конце XVIII века, и по-французски его фамилия писалась Gay .

В 1831 году, когда родился Николай, в центральных губерниях Российской империи свирепствовала холера. Мать будущего художника скончалась от холеры спустя три месяца после рождения сына. По настоянию отца заботы о воспитании новорождённого взяла на себя няня, крепостная женщина. Раннее детство Николая прошло в деревне, а в 1841 году его привезли в Киев, где он поступил в Первую киевскую гимназию, где преподавателями уже были замечены способности Николая к рисунку и живописи и юноше предсказана будущность художника. Однако, по окончании гимназии Николай по совету отца поступил на физико-математический факультет Киевского университета..

Санкт-Петербург. Выбор призвания

В Санкт-Петербурге жил старший брат, к которому и переехал Николай, мечтавший, вопреки воле отца, об обучении в столичной Императорской Академии художеств. Поступить в Академию молодой человек не решился, и продолжил обучение на математическом факультете Петербургского университета. Обучаясь в университете в 1848-1849 годах, Николай упорно учится рисованию в стенах Эрмитажа.

В 1850 году Ге бросил университет и поступил в Академию художеств, где занимался под руководством академика, профессора живописи, известного петербургского художника Петра Басина. Ещё в юном возрасте, поражённый творчеством Карла Брюллова, Николай тщательно изучает и копирует стиль и живописные приемы любимого художника, что наложило определённый отпечаток на его собственную живописную манеру.. В Академии Николай Ге пробыл семь лет. За работу «Ахиллес оплакивает Патрокла» он в 1855 году получил Малую золотую медаль Академии. Работа «Саул у Аэндорской волшебницы» в 1857 году принесла ему уже Большую золотую медаль, что давало право на поездку за границу за счёт Академии. Николай Ге «буквально бежал из царской России» в Европу...

Пребывание в Европе

Молодой художник посетил Германию, Швейцарию, Францию, Италию..

В Париже на молодого художника сильное впечатление произвели два художественных события - Салон 1857 года и посмертная выставка произведений Поля Делароша. В Риме он познакомился с А. Ивановым, чьё творчество оказало «очень глубокое воздействие на Ге»., заметное уже в эскизе «Возвращение с погребения Христа» (1859).

В этот период, как и в бытность свою в Академии, Николай Ге писал портреты. Так, здесь выполнен портретный этюд жены (1858).. Помимо этого он выполнят эскизы - «Смерть Виргинии» (1857-1858), «Любовь Весталки» (1858) и «Разрушение Иерусалимского храма» (1858). Эскиз «Смерть Виргинии» весьма подражательная вещь и «своим драматизмом, выразительной пластикой жестов, композиционным приёмом… напоминает знаменитую картину Брюллова „Последний день Помпеи“». Ге остался недоволен этими эскизами. На некоторое время художник оставляет работы на исторические темы и пишет с натуры - совершает поездку в Неаполь, где пишет множество этюдов. В 1860 году он покидает Рим и переселяется во Флоренцию, где пытается писать эскиз «Смерть Ламбертации» (1860), но вскоре бросает эту работу.

Творческий успех и общественное признание

В 1861 году Ге начал писать «Тайную вечерю», а в 1863 году привёз её в Петербург и выставил на осенней выставке в Академии Художеств. Картина произвела на публику сильное впечатление. Официальная пресса усмотрела в картине «торжество материализма и нигилизма», а цензура запретила воспроизводить эту картину в копиях. Тем не менее, «Тайная вечеря» кисти Николая Ге была приобретена российским императором в личную коллекцию.. Таким образом, творчество Ге получило общественное признание и несомненный успех у искушённой столичной публики. За «Тайную вечерю» Академия присвоила Николаю Ге звание профессора. И, минуя звание академика, он был избран также и Действительным членом Императорской Академии художеств.

Техника исполнения полотна была несколько необычной и весьма трудоёмкой. Первоначально художник выполнил скульптурный эскиз, чтобы выявить экспрессию пластической формы многофигурной композиции. Это позволило на полотне отказаться от локальной системы колорита; объёмность формы художник «лепит» светом. Предварительно были также выполнены живописные этюды. Так, голову апостола Иоанна написал со своей жены, апостола Петра - с самого себя. Прообразом Христа стала творческая переработка портретов А. И. Герцена и русского певца Г. П. Кондратьева. В подмалёвке картина была выполнена в течение недели и затем последовало несколько месяцев упорной и трудоёмкой работы. Классический сюжет получил в творчестве художника неожиданное и эмоционально сильное отображение.

Флорентийский период

После недолгого пребывания в России, в начале 1864 года Ге возвращается во Флоренцию, где пишет много эскизов на евангельские сюжеты («Христос и Мария, сестра Лазаря», «Братья Спасителя» и др.), начинает новую большую картину «Вестники Воскресения». В это пребывание во Флоренции Ге знакомится и сближается с Герценом. Ге вспоминал: «Однажды, в конце 1866 года, неожиданно для нас пришёл к нам Герцен… Я онемел от радости, впившись в него глазами…». С разрешения Александра Герцена, художник пишет его портрет. Решение «писать Герцена» было чрезвычайно рискованным; Александр Герцен был «государственным преступником» и политическим эмигрантом - непримиримым противником крепостничества и русского самодержавия. Полотно было закончено очень быстро - за пять сеансов, и оставляет ощущение свежести и непосредственности. По мнению критиков, портрет Герцена - лучший в творческом наследии Николая Ге.

Художник пишет также много других портретов и деятельно работает с натуры. В 1867 году Ге оканчивает свою картину «Вестники Воскресения» и высылает её на выставку Академии Художеств, но его картину там не принимают. Друзья художника выставляют её в художественном клубе, но картина никакого успеха у публики не имеет. Та же участь постигает и новое его произведение, «Христос в Гефсиманском саду».

Возвращение в Россию. Петербургский период

В конце 1869 года Николай Ге возвращается в Россию, где принимает горячее и деятельное участие в организации «Товарищества передвижных художественных выставок». Для Первой Передвижной выставки Ге написал картину «Пётр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» (1871). Картина произвела сильное впечатление на современников и ещё в мастерской художника была куплена известным меценатом и коллекционером Павлом Третьяковым для своей коллекции.

С 1869 по 1875 год Николай Ге живёт и работает в Петербурге. Здесь им написаны блестящие портреты известнейших интеллигентов России: писателя Ивана Тургенева, поэта Николая Некрасова, писателя-сатирика Михаила Салтыкова-Щедрина, историка Николая Костомарова, скульптора Михаила Антокольского и других.

Николай Ге в это время исполняет также скульптурный портрет русского критика В. Г. Белинского.

В «петербургский период» творчества Ге также написал картины на исторические темы: «Екатерина II у гроба Елизаветы» (1874) и «Александр Сергеевич Пушкин в селе Михайловском» (1875), которые однако уступают по мастерству исполнения «Допросу Петра I».

Ге пробует свои силы в различных жанрах портретном, историческом, религиозном… Творческая неудовлетворённость и материальные невзгоды заставляют Николая Ге покинуть столицу Российской Империи.

Черниговский период

В 1875 году Ге навсегда покинул Петербург и переселился на Черниговщину. Ге купил небольшой хутор в Черниговской губернии, неподалёку от железнодорожной станции Плиски. До 1879 года художник почти не работал. В его душе совершился серьёзный переворот: он на время отказался от искусства и занялся вопросами религии и морали. В своих записках Николай Ге пишет, что надо жить сельским трудом, что искусство не может служить средством к жизни, что им нельзя торговать.

Крайняя нужда, однако, заставила художника ради получения средств к существованию и выплаты накопившихся долгов писать много «заказных» портретов местных богачей, за которые Ге брался крайне неохотно. Так, им выполнены парные портреты крупного сахарозаводчика Терещенко и его супруги, портрет соседа по имению крепостного помещика И. Я. Петрункевича (1878) и другие.

Свидетельством духовного кризиса, по-видимому, можно считать картину «Милосердие» (1880), где Николай Ге нарушил все тогдашние каноны в изображении Иисуса Христа; его герой изображён в виде оборванного нищего. Работа подверглась уничтожающей критике и не была принята «в обществе». В порыве душевного волнения художник уничтожил это полотно. Впоследствии специалисты Третьяковской галереи с помощью рентгенограммы обнаружили картину «Милосердие»: поверх неё и была написана маслом картина «Что есть истина?».

Дружба со Львом Толстым. Последний период творчества

Бюст Льва Толстого работы Ге (1890) - редкий пример скульптурной работы художника

В 1882 году Ге в Москве познакомился с Л. Н. Толстым, а в 1884 году написал его портрет.

Затем последовал новый ряд картин на религиозные сюжеты - «Выход с Тайной вечери» (1889), «Что есть истина?» (1890), «Иуда» (Совесть) (1891), «Суд Синедриона. „Повинен смерти“» (1892) и, наконец, «Распятие» в нескольких вариантах. В то же время он пишет портреты Лихачёвой, Костычева и других; делает рисунки к повести Л. Н. Толстого «Чем люди живы» и лепит бюст писателя.

В российских газетах разгорелась полемика по поводу последних произведений Ге. По мнению большинства критиков картина не соответствовала смыслу евангельского рассказа, что было главным критерием оценки произведения. Отношение к картине, высказанное в большей части газет и журналов было резко отрицательным. В то же время ряд критиков (среди которых был Даниил Мордовцев) выступили с защитой произведения Ге. В целом, можно сказать, что критика приобрела характер травли, что подготовило общественное мнение к официальному запрещению картины. 6 марта 1890 года К. П. Победоносцев в донесении Александру III охарактеризовал картину как «кощунственную, глубоко оскорбляющую религиозное чувство, и притом несомненно тенденциозную» и предположил, что её публичный показ может привести к возникновению в народе «нареканий на правительство». Картину «Что есть истина?» сняли с выставки; один из поклонников Ге повёз её по Европе и в Америку, но там особого впечатления она не произвела. Та же участь постигла «Суд Синедриона», а в 1894 году - и «Распятие»; последнюю картину ходили смотреть на частной квартире, где она была помещена после её удаления с выставки, затем её увезли в Лондон. Однако, Ге был доволен тем впечатлением, которое произвели эти его картины; - в них он «нашёл» себя, выработав как независимый взгляд на окружающую действительность, так и собственную виртуозную, по выразительности и внутренней экспрессии, манеру живописного письма.

За год до своей кончины художник пишет «Автопортрет» (1893, Холст, масло. Киевский национальный музей русского искусства). С холста предстаёт облик немолодого человека, который не утратил пристального взгляда на жизнь и творчество. «Автопортрет» признано считается одной из лучших работ художника.

Одной из главных заслуг Николая Ге, по мнению критиков, заключается в том, что он первым среди русских художников уловил новое реалистическое направление в библейских сюжетах.

Семья

Жена: Анна Петровна Забела (Забелло-Ге; 1831-1891), киевлянка.

• Николай Николаевич (младший; 1857-1938), в 1895 году поселился в Алуште со своей двоюродной сестрой Зоей Григорьевной Рубан-Щуровской (1861-1942), участницей народовольческого движения.
• Пётр Николаевич (1859-1939), был женат на своей двоюродной сестре, Екатерине Ивановне Забеле, родной сестре певицы Надежды Ивановны Забелы-Врубель, ставшей женой художника М. А. Врубеля.

Адреса в Санкт-Петербурге

• 1871 год - дом Кастюриной - 7-я линия, 36.

Коллекции

Коллекции работ Н. Н. Ге хранятся во многих музеях мира, в том числе в Третьяковской галерее (Москва), Русском музее (Санкт-Петербург), Музее русского искусства (Киев).