Университет Шанявского, для которого в начале ХХ века было построено великолепное здание на Миусской площади, был хорошо известен в Москве. Но не все знали, что это учебное заведение было тесно связано со старым неказистым строением на Арбате, более того, именно благодаря старому дому и существовало.

Народный общедоступный университет был построен на средства мецената - польского дворянина, русского генерала Альфонса Шанявского. Будущий генерал родился в 1837 году в Польше, но еще ребенком был отправлен в Россию, в кадетский корпус. Император Николай I распорядился, чтобы из знатных польских семейств брали по мальчику для обучения в России. Так для Альфонса Шанявского был определен жизненный путь. Блестящий гвардейский офицер, выпускник Академии Генерального штаба, он мог сделать карьеру в Петербурге, но по собственной воле поехал служить на Амур. Он хорошо узнал Дальний Восток, в 38 лет вышел в отставку в чине генерал-майора и занялся разработкой золотых приисков. Вскоре он и его компаньоны - инженер Павел Берг и чаеторговец Василий Сабашников - превратились в преуспевающих золотопромышленников.

Альфонс Леонович Шанявский

В 1870-х годах разбогатевшие компаньоны переезжают в Москву. Берг продолжает заниматься предпринимательством, строит сахарные заводы и вскоре его называют не иначе, как "сахарный король". Сабашников тоже удачно ведет дела, но при этом много тратит на благотворительность. А Шанявский выгодно вкладывает деньги в недвижимость, приобретает несколько домов в Москве и... практически все доходы пускает на развитие образования. Он жертвовал на организацию Женского врачебного института, гимназий в Благовещенске и других городах, создание Сельскохозяйственной школы в Чите и Польской библиотеки в Москве, но главной мечтой его жизни было строительство Народного университета, в котором образование мог бы получить любой человек, вне зависимости от пола (женщины во многие образовательные учреждения не допускались), вероисповедания, национальности и уровня подготовки. Для финансирования этого проекта Шанявским в 1884 году был приобретен дом на Арбате. Это строение под №4, соседствующее с рестораном "Прага", сохранилось да наших дней.

В пушкинские времена дом принадлежал секунд-майору Загряжскому и имел вид изящного барского особняка в стиле "ампир", с 6-колонным портиком и лепниной. Потом портик и лепнина исчезли. Дом надстроили и соединили общим фасадом с соседней каменной лавкой, также подросшей на один этаж. Длинное, изогнутое здание приносило хороший доход: первый этаж сдавался под магазины, а в верхних были устроены меблированные "нумера" - недорогая гостиница, которая никогда не пустовала. Но и это было не все - во дворе находилось еще 23 строения, целый плотно застроенный городской квартал. И все они давали доход, который должен был пойти на строительство и содержание университета. Министерство просвещения долго сопротивлялось открытию Народного университета. В 1905 году генерал Шанявский скончался, не дожив до воплощения своей мечты. Но арбатское владение он завещал городу с условием, что все доходы предназначаются университету, а если до 1908 года дело не сдвинется с мертвой точки, отходят в пользу Женского института.


Торжественная закладка здания университета Шанявского в 1911 году. В первом ряду, третий слева - В.Ф. Джунковский

В 1908 году университет Шанявского все же начал работу. Основная заслуга в этом принадлежала вдове генерала Л.А. Шанявской и книгоиздателю М.В. Сабашникову, сыну давнего друга генерала. Михаил Сабашников стал душеприказчиком Шанявского и выполнил его волю. Поначалу занятия велись в различных аудиториях, в том числе в арендованном Голицынском дворце на Волхонке и в Политехническом музее. К постройке специального здания приступили только в 1911 году. Но уже в первом наборе 1908 года оказалось 400 слушателей. Действовало 2 отделения - научно-популярное и академическое, и подготовительные курсы для тех, у кого была слабая подготовка. Среди преподавателей оказались В. Брюсов, В. Вернадский, Е. Трубецкой, А. Кони, А. Кизеветтер, А. Ферсман, С. Муромцев и многие другие. Чтобы ускорить постройку учебного здания, Лидия Алексеевна Шанявская внесла еще 250 тысяч рублей, якобы от имени "неизвестного лица". К 1912 году, когда открылись двери новых аудиторий, слушателей было уже 3600, а к 1915 - свыше 5500, причем более половины составляли женщины. Плата за обучение взималась, но минимальная - 40 руб. в год, а для льготников - 30 руб. В университете учились Сергей Есенин, Николай Клюев, Анастасия Цветаева, Янко Купала, Николай Тимофеев-Ресовский...
В филармонической аудитории проходили концерты и киносеансы. Физические и химические лаборатории были оборудованы для проведения опытов. При университете действовали библиотека, бюро по трудоустройству, организация взаимопомощи.

Фоторепортаж об университете Шанявского в журнале "Искры", 1913, №23.

В 1918 году университет Шанявского был национализирован и на следующий год в здании обосновался новый, Коммунистический университет им. Свердлова, в 1930 годы - ВПШ (Высшая партийная школа), потом Академия общественных наук при ЦК КПСС. В настоящее время комплекс зданий занят Российским гуманитарным университетом.
Альфонс Леонович Шанявский был похоронен на кладбище Ново-Алексеевского монастыря. В 1921 году в одной могиле с ним упокоилась и его вдова Лидия Алексеевна Шанявская, положившая, как и муж, все силы на развитие народного образования. В 1930 году монастырь был разрушен, а кладбище уничтожено. Могила Шанявских не сохранилась.

История создания

Альфонс Леонович Шанявский (1837-1905) - генерал русской армии, колонизатор Дальнего Востока, впоследствии - сибирский золотопромышленник, завещал все свое состояние на создание университета, открытого для всех, независимо от пола, вероисповедания и политической благонадёжности. «Главной его мечтой всегда было все свои средства оставить на такое высшее учреждение, где могли бы свободно, без требования аттестатов зрелости и пр. учиться и мужчины и женщины, и русские и нерусские, одним словом, все, кто учиться желает» (Л. А. Шанявская). Шанявский умер 7 ноября 1905, успев подписать дарственную Университету на собственный дом на Арбатe . После трех лет борьбы с чиновниками, в 1908, университет открылся в этом доме стараниями его вдовы Лидии Алексеевны . «Денежная сторона отходит совершенно на задний план сравнительно с энергией, затраченной Лидией Алексеевной… если бы не её моральный авторитет, проект университета в июне 1908 г. был бы похоронен ретроградно настроенным Государственным Советом» (письмо правления Университета в ВЦИК 27 апреля 1920).

Первые годы Университет действовал в доме Шанявских на Арбате (по другим источникам - на Волхонке, 14); в первом наборе было 400 слушателей. Университет имел два отделения: научно-популярное и академическое, а также курсы элементарных знаний для слабо подготовленных слушателей. На них готовили специалистов по местному самоуправлению, кооперативному, библиотечному, холодильному делу и т. п. Плата за посещение лекций - 45 рублей в год (сокращенный вариант - 30 рублей) - была достаточно доступна для широких слоёв населения. «Поступил в Университет Шанявского на историко-философский отдел. Но со средствами приходится скандалить» - Сергей Есенин , письмо А. Г. Панфилову от 22 сентября 1913.

Университет самоуправлялся советом попечителей, из которых половина утверждалась Городской Думой, а другая половина - избиралась самим советом. В составе совета было шестеро женщин (включая Лидию Алексеевну). Отдельно существовал академический (учёный) совет, ответственный за учебные программы.

Здание на Миусской

Вскоре, город выделил для растущего университета участок земли на Миусской площади . Там, на далекой малолюдной окраине, на месте бывших лесных складов, возник новый культурный центр города. В 1898 году началось строительство реального училища имени Александра II , за ним последовали начальные училища (), ремесленное училище имени П. Г. Шелапутина (), Абрикосовский родильный дом ().

В жюри конкурса архитектурных проектов вошли, кроме членов Совета, Ф. О. Шехтель , Л. Н. Бенуа , C. У. Соловьёв и другие первоклассные архитекторы. Из двадцати проектов пять были премированы, однако Совет счёл, что ни один из них не отвечает планам развития; Л. А. Шанявская лично выступила «против всех». В январе А. А. Эйхенвальд предложил свой проект, который и был принят за основу. Чертежи фасада и художественной отделки выполнил И. А. Иванов-Шиц (который в большинстве источников называется единоличным автором), проект перекрытий консультировал В. Г. Шухов , а руководил постройкой - А. Н. Соколов.

К зиме 1911/1912 года была окончена коробка здания, а 2 октября оно приняло первых слушателей; их к этому времени было более 3500. Всего в здании было 23 учебных класса, из них три - амфитеатры на 600, 200 и 200 человек. Шуховский остекленный колпак над большим амфитеатром был оборудован управляемой электричеством шторой, которая за несколько минут превращала светлую аудиторию - в кинозал.

Профессура и выпускники

Один из ведущих профессоров университета Кизеветтер Александр Александрович.

• Эйхенвальд, Александр Александрович

Разгром университета и судьба здания

Последним главой попечительского совета был один из его учредителей, П. А. Садырин (1877-1938).

В 1918 году университет был национализирован, управление перешло от попечительского совета - к чиновникам

24 июля 1911 года на Миусской площади была совершена торжественная закладка здания нового университета.

Народный университет был задуман золотопромышленником и меценатом еще в начале 1900-х гг. Образование народа Шанявский считал делом наипервейшей важности. В университете, задуманном Шанявским, могли учиться люди вне зависимости от сословий, вероисповедания и национальности. Плата за обучение была минимальной, а потом и вообще не взималась. Занятия проводились вечером, и студенты могли сочетать их с работой.

А.Л.Шанявский умер в 1905 г., так и не увидев воплощения своей мечты. Его дело продолжила жена Л.А. Шанявская и Попечительский совет университета, который возглавил издатель и известный меценат М.В. Сабашников.

Народный университет был открыт в 1908 г. в здании Государственной думы и до 1912 г. арендовал здание на Волхонке, 14. Это было учебное заведение, подобных которому не существовало ни в России, ни за рубежом.

В университете было задумано два отделения: академическое и научно-популярное. Научно-популярное давало образование в объеме средней школы, т.к. в университет приходили люди с разным уровнем подготовки. Академическое отделение давало высшее образование по естественно-историческим и общественно-философским дисциплинам. Здесь можно было прослушать любой курс лекций. Цветом русской науки и просвещения можно было назвать преподавательский состав университета.

Среди преподавателей были А.Н. Реформатский, М.М. Ковалевский, биолог К.А. Тимирязев, химик Н.Д. Зелинский. Курс по истории Древнего Рима читал поэт, литературовед .

В 1910 г. встал вопрос о необходимости нового большого здания. Первым дарителем стала вдова мецената Л.А. Шанявская.

Проект здания разрабатывал архитектор А.А. Эйхенвальд, автор нескольких замечательных проектов учебных заведений Москвы и Петербурга, главный фасад и отделка принадлежали знаменитому архитектору . Также в проекте участвовали инженеры и А.Н. Соколов. Трехэтажный корпус с двумя боковыми ризалитами и четырехколонным портиком по центру выходило фасадом на Миусскую площадь. Оно было оформлено в модном тогда стиле модерн, но выдержано в строгой, лаконичной манере неоклассики.

В 1913–14 гг. слушателем университета был молодой Есенин.

После революции в 1918 г. университет был закрыт, отделения присоединены к МГУ. В 1920 г. его здание занял первый в истории Коммунистический университет им. Я. Свердлова. Это было высшее партийное учебное заведение, где готовили руководителей партийной администрации.

В 1932 г. комвуз был реорганизован в Высший коммунистический сельскохозяйственный университет. Здесь учились будущие директора колхозов, совхозов, пропагандисты и партийные работники.

В 1939 г. здание заняла Высшая партийная школа. Она готовила профессиональных партийных работников, которые разъезжались потом по всей стране. На каждом заводе, в каждом колхозе, в каждом институте была партийная ячейка, которую возглавляли выпускники ВПШ.

В 1991 г. здание получил Российский государственный гуманитарный университет.

(федеральный)

Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского - негосударственное (муниципальное) высшее учебное заведение, существовавшее в Москве в -1920 годах .

Здание Университета, построенное в 1912 году, входило в ансамбль культурного центра Миусской площади . Сейчас в этом здании находится Российский государственный гуманитарный университет .

История создания

Преподавали известные учёные А. Кизеветтер , А. Чаянов , М. Богословский , Ю. Готье и многие другие. В университете учились С. Есенин , Янка Купала , Н. Клюев , С. Клычков , Р. Вишняк и другие.

Учащиеся сами решали, какие лекции они хотели бы прослушать - не было обязательных дисциплин, и каждый студент самостоятельно определял, чему он хотел учиться.

Университет управлялся советом попечителей, из которых половина утверждалась Городской Думой, а другая половина избиралась самим советом. В составе совета было шестеро женщин (включая Лидию Алексеевну). Отдельно существовал академический (учёный) совет, ответственный за учебные программы.

Здание на Миусской

К зиме 1911/1912 года была окончена коробка здания, а 2 октября 1912 оно приняло первых слушателей; их к этому времени было более 3500. Всего в здании было 23 учебных класса, из них три - амфитеатры на 600, 200 и 200 человек. Шуховский остекленный колпак над большим амфитеатром был оборудован управляемой электричеством шторой, которая за несколько минут превращала светлую аудиторию в кинозал. Большой амфитеатр в то время носил название «филармоническая аудитория» - в ней часто проходили открытые концерты университетского хора учащихся и преподавателей, а также лучших московских музыкантов. Проект здания был удостоен на проведённом в 1914 году Городской управой конкурсе лучших построек II премии и серебряной медали .

Позже на Миусской площади обосновался также и (1915), в том же году был освящён первый придел строящегося собора св. Александра Невского (архитектор А. Н. Померанцев).

Профессура

Один из ведущих профессоров университета Кизеветтер Александр Александрович .

В 1911-1912 годы в университет пришли видные профессора МГУ , уволившиеся вследствие Дела Кассо .

Среди преподавателей:

Выпускники и слушатели

Известные выпускники (слушатели):

Закрытие университета и судьба здания

Последним главой попечительского совета был один из его учредителей, П. А. Садырин . В 1918 году университет был национализирован, управление перешло от попечительского совета к чиновникам Наркомпроса . В 1919 году его академические отделения были объединены с факультетами МГУ.

В 1920 году структуры, составлявшие бывшее академическое отделение университета, были ликвидированы, а научно-популяризаторское отделение объединено с Коммунистическим университетом имени Я. М. Свердлова , который и занял здание на Миусской . Затем там располагался его преемник - Высшая партийная школа . В настоящее время здание занимает Российский государственный гуманитарный университет . Здание частично утратило первоначальный декор. Преемником Университета также называет себя Московский государственный открытый университет (МГОУ) , расположенный в другом месте.

Биологическая коллекция университета в 1922 году была передана вновь учреждённому Биологическому музею имени К. А. Тимирязева .

Напишите отзыв о статье "Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского"

Примечания

Литература

• Москва начала века / авт.-сост. О. Н. Оробей, под ред. О. И. Лобова. - М .: O-Мастеръ , . - С. 382. - 701 с. - (Строители России, ХХ век). - ISBN 5-9207-0001-7 .
• Ващило Н., Работкевич И., Слепухина С. Площадь Просвещения // Московский Архив. - М.: Мосгорархив, 1996. - Вып. 1. - С. 250-261. - ISBN 5-7728-0027-9
• Овсянников А. А. Миусская площадь, 6. - М .: Московский рабочий, 1987. - 63 с. - (Биография московского дома). - 75 000 экз.
• Чаянов А. В. История Миусской площади. - М., 1918.

Ссылки

• (недоступная ссылка с 16-02-2012 (2689 дней) - история , копия )

Отрывок, характеризующий Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского

– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его, дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.

– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.

Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского (М. Г. У. им. А. Л. Шанявского )
Здание Университета на Миусской площади
Оригинальное название
Международное название	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Прежние названия	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Девиз	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Год основания
Год закрытия
Реорганизован	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Год реорганизации	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Тип	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Целевой капитал	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ректор	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Президент	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Научный руководитель	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ректор	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Директор	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Студенты	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Иностранные студенты	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Бакалавриат	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Специалитет	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Магистратура	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Аспирантура	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Докторантура	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Доктора	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Профессора	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Преподаватели	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Цвета	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Расположение
Метро	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Кампус	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Юридический адрес
Сайт	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Логотип	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Награды	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. К:Учебные заведения, основанные в 1908 году

Здание Университета, построенное в 1912 году, входило в ансамбль культурного центра Миусской площади . Сейчас в этом здании находится Российский государственный гуманитарный университет .

История создания

Преподавали известные учёные А. Кизеветтер , А. Чаянов , М. Богословский , Ю. Готье и многие другие. В университете учились С. Есенин , Янка Купала , Н. Клюев , С. Клычков , Р. Вишняк и другие.

Учащиеся сами решали, какие лекции они хотели бы прослушать - не было обязательных дисциплин, и каждый студент самостоятельно определял, чему он хотел учиться.

Университет управлялся советом попечителей, из которых половина утверждалась Городской Думой, а другая половина избиралась самим советом. В составе совета было шестеро женщин (включая Лидию Алексеевну). Отдельно существовал академический (учёный) совет, ответственный за учебные программы.

Здание на Миусской

Вскоре город выделил для растущего университета участок земли на Миусской площади . Там, на далекой малолюдной окраине, на месте бывших лесных складов, возник новый культурный центр города. В 1898 году началось строительство реального училища имени Александра II , за ним последовали начальные училища (1900), ремесленное училище имени П. Г. Шелапутина (1903), Абрикосовский родильный дом (1909).

В жюри конкурса архитектурных проектов вошли, кроме членов Совета, Ф. О. Шехтель , Л. Н. Бенуа , C. У. Соловьёв и другие первоклассные архитекторы. Из двадцати проектов пять были премированы, однако Совет счёл, что ни один из них не отвечает планам развития; Л. А. Шанявская лично выступила «против всех». В январе 1911 года А. А. Эйхенвальд предложил свой проект, который и был принят за основу. Чертежи фасада и художественной отделки выполнил И. А. Иванов-Шиц (который в большинстве источников называется единоличным автором), проект перекрытий консультировал В. Г. Шухов , а руководил постройкой - А. Н. Соколов .

К зиме 1911/1912 года была окончена коробка здания, а 2 октября 1912 оно приняло первых слушателей; их к этому времени было более 3500. Всего в здании было 23 учебных класса, из них три - амфитеатры на 600, 200 и 200 человек. Шуховский остекленный колпак над большим амфитеатром был оборудован управляемой электричеством шторой, которая за несколько минут превращала светлую аудиторию в кинозал. Большой амфитеатр в то время носил название «филармоническая аудитория» - в ней часто проходили открытые концерты университетского хора учащихся и преподавателей, а также лучших московских музыкантов. Проект здания был удостоен на проведённом в 1914 году Городской управой конкурсе лучших построек II премии и серебряной медали .

Позже на Миусской площади обосновался также и (1915), в том же году был освящён первый придел строящегося собора св. Александра Невского (архитектор А. Н. Померанцев).

Профессура

Один из ведущих профессоров университета Кизеветтер Александр Александрович .

В 1911-1912 годы в университет пришли видные профессора МГУ , уволившиеся вследствие Дела Кассо .

Среди преподавателей:

Выпускники и слушатели

Известные выпускники (слушатели):

Закрытие университета и судьба здания

Последним главой попечительского совета был один из его учредителей, П. А. Садырин . В 1918 году университет был национализирован, управление перешло от попечительского совета к чиновникам Наркомпроса . В 1919 году его академические отделения были объединены с факультетами МГУ.

В 1920 году структуры, составлявшие бывшее академическое отделение университета, были ликвидированы, а научно-популяризаторское отделение объединено с Коммунистическим университетом имени Я. М. Свердлова , который и занял здание на Миусской . Затем там располагался его преемник - Высшая партийная школа . В настоящее время здание занимает Российский государственный гуманитарный университет . Здание частично утратило первоначальный декор. Преемником Университета также называет себя Московский государственный открытый университет (МГОУ) , расположенный в другом месте.

Биологическая коллекция университета в 1922 году была передана вновь учреждённому Биологическому музею имени К. А. Тимирязева .

Напишите отзыв о статье "Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского"

Примечания

Литература

• Москва начала века / авт.-сост. О. Н. Оробей, под ред. О. И. Лобова. - М .: O-Мастеръ , . - С. 382. - 701 с. - (Строители России, ХХ век). - ISBN 5-9207-0001-7.
• Ващило Н., Работкевич И., Слепухина С. Площадь Просвещения // Московский Архив. - М.: Мосгорархив, 1996. - Вып. 1. - С. 250-261. - ISBN 5-7728-0027-9
• Овсянников А. А. Миусская площадь, 6. - М .: Московский рабочий, 1987. - 63 с. - (Биография московского дома). - 75 000 экз.
• Чаянов А. В. История Миусской площади. - М., 1918.

Ссылки

• (недоступная ссылка с 16-02-2012 (2689 дней) - , )

Отрывок, характеризующий Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского

– Ты в порядке, милая? – прозвучал рядом ласковый мамин голос.
Я тут же ей как можно увереннее улыбнулась и сказала, что, конечно же, я в полном порядке. А у самой, от всего происходящего кружилась голова, и душа уже начинала «уходить в пятки», так как я видела, что ребята понемногу начинают на меня оборачиваться и, хочешь-не-хочешь, мне приходилось быстренько брать себя в руки и «установить» над своими разбушевавшимися эмоциями «железный контроль»... Я была основательно «вышиблена» из своего привычного состояния и, к большому стыду, совершенно забыла про Стеллу... Но малышка тут же постаралась о себе напомнить.
– А ты ведь говорила, что у тебя нет друзей, а их вон даже сколько?!.. – удивлённо и даже как-то чуть-чуть расстроено, спросила Стелла.
– Это не те друзья, которые настоящие. Это просто ребята, с которыми я рядом живу или с которыми вместе учусь. Они не такие, как ты. А вот ты – настоящая.
Стелла сразу же засияла... А я, «отключённо» ей улыбаясь, лихорадочно пыталась найти какой-то выход, абсолютно не зная, каким образом из этого «скользкого» положения выйти, и уже начинала нервничать, так как ни за что не хотела обижать свою лучшую подругу, но наверняка знала, что скоро моё «странное» поведение обязательно начнут замечать... И опять посыпятся глупые вопросы, на которые у меня сегодня не было ни малейшего желания отвечать.
– Ух ты, какая у вас здесь вкуснятина!!! – в восторге разглядывая праздничный стол, затараторила Стелла. – Как жалко, я уже не могу попробовать!.. А что тебе подарили сегодня? А можно мне посмотреть?.. – как обычно, из неё градом сыпались вопросы.
– Мне подарили мою любимую лошадку!.. И ещё много всего, я даже ещё не смотрела. Но я тебе обязательно всё покажу!
Стелла просто искрилась от счастья быть вместе со мной здесь, на Земле, а я всё больше терялась, никак не находя решения из создавшегося щекотливого положения.
– Как это всё красиво!.. И как же всё-таки это наверное вкусно!.. – Какая ты счастливая – есть такое!
– Ну, я тоже такого не получаю каждый день, – засмеялась я.
Бабушка за мной лукаво наблюдала, видимо от души забавляясь возникшей ситуацией, но пока не собиралась мне помогать, как всегда сперва ожидая, что же я такое предприниму сама. Но мне, наверное, от слишком бурных сегодняшних эмоций, как на зло, ничего не приходило в голову... И я уже серьёзно начинала паниковать.
– Ой, а вот и твоя бабушка! Можно я приглашу сюда свою? – радостно предложила Стелла.
– Нет!!! – сразу же мысленно чуть ли не закричала я, но обижать малышку было никак нельзя, и я, с самым счастливым видом, который в тот момент сумела изобразить, радостно сказала: – Ну, конечно же – приглашай!
И тут же, в дверях появилась всё та же самая, теперь уже хорошо мне знакомая, удивительная старушка...
– Здравствуйте, дорогие, я тут к Анне Фёдоровне шла, а попала прямо на пир. Вы уж простите за вторжение...
– Да что вы, заходите пожалуйста! Места всем хватит! – ласково предложил папа, и очень внимательно уставился прямо на меня...
Хотя на моего «гостя» или «школьного товарища» Стеллина бабушка никак не походила, но папа, видимо почувствовав в ней что-то необычное, сразу же «свалил» это «необычное» на меня, так как за всё «странное», происходящее в нашем доме, обычно отвечала я...
У меня от смущения за то, что я не могу ему сейчас ничего объяснить, покраснели даже уши... Я знала, что после, когда все гости уйдут, обязательно сразу же всё ему расскажу, но пока мне очень не хотелось встречаться с папой глазами, так как я не была привыкшая что-то от него скрывать и чувствовала себя от этого сильно «не в своей тарелке»...
– Да что с тобой опять, милая? – тихо спросила мама. – Ты прямо витаешь где-то... Может сильно устала? Хочешь полежать?
Мама по-настоящему беспокоилась, и мне было совестно говорить ей неправду. А так как правду я, к сожалению, сказать не могла (чтобы снова её не пугать), то я тут же постаралась её заверить, что у меня всё правда-правда совершенно прекрасно. А сама лихорадочно думала, что же такое всё-таки предпринять...
– А что ты так нервничаешь? – неожиданно спросила Стелла. – Это потому, что я пришла?
– Ну, что ты! – воскликнула я, но, увидев её пристальный взгляд, решила, что нечестно обманывать боевого товарища.
– Ладно, ты угадала. Просто когда я говорю с тобой, для всех остальных я выгляжу «замороженной» и это смотрится очень странно. Особенно это пугает маму... Вот я и не знаю, как выйти из такого положения, чтобы было хорошо всем...
– А что же ты мне не сказала?!.. – очень удивилась Стелла. – Я ведь хотела тебя обрадовать, а не расстроить! Я сейчас же уйду.
– Но ты ведь меня и вправду обрадовала! – искренне возразила я. – Это просто из-за них...
– А ты скоро придёшь опять? Я соскучилась... Так неинтересно одной гулять... Хорошо бабушке – она живая и может ходить куда хочет, даже к вам....
Мне стало дико жаль эту чудесную, добрейшую девчушку...
– А ты приходи когда захочешь, только когда я буду одна, тогда нам никто не сможет мешать, – искренне предложила я. – А к тебе я скоро приду, вот только кончатся праздники. Ты только подожди.
Стелла радостно улыбнулась, и снова «украсив» комнату сумасшедшими цветами и бабочками, исчезла... А мне без неё сразу стало пусто, как будто она унесла с собой частичку радости, которой был наполнен этот чудесный вечер... Я посмотрела на бабушку, ища поддержки, но она о чём-то очень увлечённо беседовала со своей гостьей и на меня никакого внимания не обращала. Всё опять вроде бы встало на свои места, и снова всё было хорошо, но я не переставала думать о Стелле, о том, как она одинока, и как несправедлива иногда почему-то бывает наша Судьба... Так, пообещав себе как можно скорее вернуться к своей верной подружке, я опять полностью «возвратилась» к своим «живым» друзьям, и только папа, очень внимательно целый вечер за мной наблюдавший, смотрел на меня удивлёнными глазами, как будто сильно стараясь понять, где же и что же такое серьёзное он со мной так обидно когда-то «проморгал»...
Когда гости уже начали расходиться по домам, «видящий» мальчик вдруг начал плакать... Когда я его спросила, что же такое случилось, он надул губки и обиженно произнёс:
– А где зе девоська?.. И миска? И бабосек нету...
Мама лишь натянуто улыбнулась в ответ, и быстренько забрав, никак не желающего с нами прощаться, второго сына, ушла домой...
Я была очень расстроена и очень счастлива одновременно!.. Это было впервые, когда я встретила другого малыша, у которого имелся похожий дар... И я дала себе слово не успокоиться, пока не удастся убедить эту «несправедливую» и несчастную маму, каким по-настоящему огромным чудом являлся её малыш... У него, как и у каждого из нас, должно было оставаться право свободного выбора, и его мама не имела права это у него отнимать... Во всяком случае, до тех пор, когда он сам начнёт что-то понимать.
Я подняла глаза и увидела папу, который стоял, оперевшись на дверной косяк, и всё это время с большим интересом за мной наблюдал. Папа подошёл и, ласково обняв меня за плечи, тихонечко произнёс:
– Ну-ка пойдём, ты расскажешь мне, за что это ты здесь так горячо воевала...
И тут же мне стало на душе очень легко и спокойно. Наконец-то он всё-всё узнает и мне больше никогда не придётся ничего от него скрывать! Он был моим лучшим другом, который, к сожалению, не знал даже половины правды о том, в чём по-настоящему заключалась моя жизнь... Это было нечестно и это было несправедливо... И я только сейчас поняла, как странно было всё это время от папы скрывать мою «вторую» жизнь только лишь потому, что маме казалось – папа не поймёт... Я должна была дать ему ещё раньше такой шанс и теперь была очень рада, что могу это сделать хотя бы сейчас...
Удобно устроившись на его любимом диване, мы говорили очень долго... И как же сильно меня обрадовало и удивило то, что, по мере того, как я рассказывала ему о своих невероятных приключениях, папино лицо всё больше и больше светлело!.. Я поняла, что вся моя «невероятная» история его не только не пугает, а наоборот, почему-то делает очень счастливым...
– Я всегда знал, что ты у меня будешь особенной, Светленькая... – когда я закончила, очень серьёзно сказал папа. – Я тобой горжусь. Могу ли я чем-то тебе помочь?
Я была настолько потрясена происшедшим, что ни с того, ни с сего, разревелась навзрыд... Папа баюкал меня в своих руках, как маленького ребёнка, тихонечко что-то нашёптывая, а я, от счастья, что он меня понял, ничего не слышала, только понимала, что все мои ненавистные «тайны» уже позади, и теперь уж точно всё будет хорошо...
Я написала об этом дне рождения потому, что он оставил в моей душе глубокий след чего-то очень важного и очень доброго, без чего мой рассказ о себе наверняка оказался бы неполным...
На следующий день всё снова казалось обычным и каждодневным, как будто и не было вчера того невероятно счастливого дня рождения...
Привычные школьные и домашние заботы почти полностью загружали отпущенные сутками часы, а что оставалось – как всегда, было моим самым любимым временем, и использовать его я старалась очень «экономно», чтобы как можно больше полезного узнать, и как можно больше «необычного» в себе и во всём окружающем отыскать...
К «одарённому» соседскому мальчику меня, естественно, не подпускали, объясняя тем, что малыш простыл, но как я чуть позже узнала от его старшего брата, мальчик чувствовал себя совершенно прекрасно, и «болел» видимо только для меня...
Было очень жаль, что его мать, которая наверняка прошла в своё время достаточно «тернистый» путь того же самого «необычного», категорически не желала принять от меня никакую помощь, и старалась всячески оградить от меня своего милого, талантливого сынишку. Но это, опять-таки, был лишь один из множества тех горьких и обидных моментов моей жизни, когда никто не нуждался в предлагаемой мною помощи, и таких «моментов» я теперь уже старалась как можно тщательнее избегать... Опять же – людям невозможно было что-то доказать, если они не хотели этого принимать. А доказывать свою правду «с огнём и мечом» я никогда не считала правильным, поэтому предпочитала оставлять всё на самотёк до того момента, когда человек придёт ко мне сам и попросит ему помочь.
От своих школьных подружек я снова чуточку отдалилась, так как в последнее время у них появились почти что постоянно одни и те же разговоры – какие мальчишки им больше всего нравятся, и как можно было бы одного или другого «заполучить»... Откровенно говоря, я никак не могла понять, чем это так сильно их тогда привлекало, что они могли безжалостно тратить на это такие дорогие нам всем свободные часы, и при том находиться в совершенно восторженном состоянии от всего, друг другу сказанного или услышанного. Видимо, я для всей этой сложной эпопеи «мальчишки-девчонки» была почему-то пока ещё совершенно и полностью не готова, за что и получила от своих подружек злое прозвище – «гордячка»... Хотя, думаю, что именно гордячкой-то я никак не была... А просто девчонок бесило, что я отказывалась от предлагаемых ими «мероприятий», по той простой причине, что меня честно это пока ещё никак не интересовало, а выбрасывать своё свободное время напрасно я не видела никакой серьёзной на то причины. Но естественно, моим школьным товарищам такое моё поведение никоим образом не нравилось, так как оно, опять же, выделяло меня из общей толпы и делало другой, не такой, как все остальные, что, по мнению ребят, было по школьному «противочеловечно»...