May 29th, 2013

Восточный фасад.

Об этом удивительном доме чем больше узнаёшь, тем яснее понимаешь, что не узнал даже малой части. Жаль, что здесь не проводят экскурсий, но уж так сложились обстоятельства: находящийся в ведении Министерства иностранных дел особняк используется для встреч на высшем уровне, и поэтому простым смертным остаётся лишь разглядывать дом сквозь чудесные кованые решётки ограды.

И всё же экскурсанты на Спиридоновке появляются часто. Например, вишнёво-красный автобус, стилизованный под транспорт 30-х годов, привозит тех, кому интересно увидеть булгаковскую Москву - а ведь когда возникает вопрос о доме Маргариты, из возможных вариантов чаще всего называют именно этот. Чтобы проверить обоснованность данной версии, обратимся к тексту романа.

«Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоем занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата» . Действительно, особняк прекрасен и безусловно достоин светлой королевы Марго, и до Арбата отсюда недалеко.
«Ей нужен был он, мастер, а вовсе не готический особняк, и не отдельный сад, и не деньги» - да, и сад имеется, и по стилю это неоготика.
«Липы и акации разрисовали землю в саду сложным узором пятен. Трехстворчатое окно в фонаре, открытое, но задернутое шторой, светилось бешеным электрическим светом». В конце 1930-х годов деревья здесь уже разрослись, и если не акации, то липы среди них есть. Ризалит в левой части фасада - это не совсем фонарь, но окно в нём действительно трёхстворчатое.
«Стукнула калитка, и на плитках дорожки послышались шаги». Называть эти роскошные ворота калиткой было бы излишней скромностью, равно как и Спиридоновку именовать переулком, - но это мелкие придирки, не заслуживающие внимания.

Однако если взять описание полёта Маргариты из её окна к дому Драмлита, то окажется, что отсюда такой маршрут проложить невозможно.
Приходится признать, что с описанием Булгакова морозовский особняк совпадает лишь частично; а если так, то домом Маргариты вполне может оказаться и какой-либо другой объект, более точно соответствующий тексту романа, вопрос лишь в том, удастся ли нам найти такой…
Ну, а пока, раз уж нет достаточных оснований считать этот чудесный маленький дворец домом Маргариты Николаевны, давайте поговорим о доме Зинаиды Григорьевны.

Особняк Зинаиды Морозовой, фото 1900-х годов

Заказывая свадебный подарок для любимой жены, Савва Тимофеевич желал, чтобы создано было нечто прекрасное, уникальное, сказочное… При этом как человек деловой и прагматичный, Морозов жилище для своей семьи представлял себе комфортным и оснащённым всеми благами цивилизации.

Франц Шехтель блестяще справился с задачей. Легко играя элементами средневековой архитектуры вроде контрфорсов, зубцов, колонок и башен, украсив фасады химерами и каменными масками, он создал изящный образ готического замка. Но за башнеподобными объёмами и стрельчатыми окнами морозовского «палаццо» вместо гулких залов со сквозняками и фамильными привидениями архитектор расположил помещения, необходимые для жизни богатой, но обычной семьи: столовую и несколько гостиных, кабинет хозяина и будуар хозяйки, спальню и детскую, комнаты гувернеров, гимнастический зал и бильярдную. Комнаты управляющего и прислуги, а также множество подсобных помещений (электростанция, котельная, прачечная, гладильная, погреба, ледник, конюшни) размещались в отдельном флигеле, соединённым с главным домом подземным переходом.

Казалось бы, совместить уют современного дома с романтической, слегка таинственной атмосферой замка - невозможно. Однако архитектор и заказчик очень удачно выбрали стиль. Неоготика в каком-то смысле подобна маскараду, увлекательной игре в давно минувшую эпоху. Чтобы маскарад по-настоящему удался, недостаточно маски и костюма, нужно ещё и вести себя в манере выбранного персонажа. Поэтому интерьеры дома - по крайней мере, парадной его части - Шехтель тоже стилизовал под готику, чем многократно усилил впечатление, которое дом производил на каждого, кому доводилось в него попасть.

За мощным порталом с тремя стрельчатыми арками перед гостем открывалась дубовая дверь, приглашая в холл, облицованный резными деревянными панелями. Над головой сияла цветными стёклами люстра ручной работы, а за широким проёмом лестницы виднелся аванзал. Золотые эмблемы на голубом фоне стен чем-то напоминали геральдические лилии кованой ограды, но чтобы разглядеть их поближе, требовалось подняться по лестнице, перила которой оплетали змеи и охраняли чудовища.

Фото из книги «Архитектурное наследие Фёдора Шехтеля в Москве»

Эпоха модерна ещё не наступила, но Шехтель интуитивно двигался в этом направлении. Стремясь создать цельное художественное пространство, он стирал грань между архитектурой, скульптурой и живописью. Полноправным его соавтором стал Михаил Врубель, создавший три панно для малой гостиной и украсивший аванзал скульптурой и прекрасным витражом.
Врубель тогда пребывал в расцвете своего таланта, но отнюдь не в зените славы. Однако его фамилия наверняка была известна Шехтелю ещё со времён учёбы в Саратовской мужской гимназии, где будущий зодчий слышал от учителя чистописания и рисования, «милейшего, добрейшего старичка Андрея Сергеевича Година», о безумно талантливом Мише Врубеле, учившемся там пятью годами ранее. Очевидно, где-то в Москве пути однокашников пересеклись и, увидав работы художника, архитектор понял, что именно Врубель с его сумрачным даром сумеет внести в оформление готического дворца единственно верную романтическую ноту.

Парадная лестница. Фото В. М. Рудченко

Украшающая подножие светильника в лестничном холле скульптурная группа «Роберт и монахини» поражает причудливостью ракурсов, странностью текучих форм. Она подобна застывшему сну, предрассветному мороку - когда уже понимаешь, что всё тебе лишь привиделось, но не можешь стряхнуть с себя наваждение. Опера Джакомо Мейербера «Роберт-Дьявол», навеявшая Врубелю этот замысел, полна мистических образов: там действует Князь Тьмы, принявший облик черного рыцаря Бертрама, и послушные его воле призраки монахинь.

Другим украшением дома стал витраж, выполненный по эскизу Врубеля в традиционной технике пайки - когда свинцовый переплет фиксирует плоскости цветного стекла, на которые живописец затем наносит дополнительные детали: лица, тени и блики, цветы и узоры. Рыцарь и здесь является главной фигурой, однако это совсем другой человек. Он не обуреваем духами Ада, но и к радостям Земли он равнодушен. Гирляндами цветов украшают его копьё обитательницы замка, но рыцарь погружён в свои думы. Романтик и мечтатель, как и художник, его изобразивший (недаром чертами лица он напоминает Врубеля), рыцарь странствует в поисках дамы сердца, а она - как и положено - где-то в дальних краях.

Мотивы готики в отделке дома преобладают, но есть залы в стиле ренессанса, рококо, ампира. Объединяет их авторский почерк Шехтеля, выполнившего эскизы для каждого из помещений, а также то, что все элементы отделки были заказаны лучшим мастерам того времени. Огромную люстру для столовой создали на фабрике Постниковых, камин из радомского песчаника - в мастерской Захарова, а лестницы и дубовые панели вестибюля и аванзала изготовили резчики знаменитой фабрики художественной мебели Павла Шмита, поставщика императорского двора.

Фото из книги «Архитектурное наследие Фёдора Шехтеля в Москве»

Здания, созданные Шехтелем, обычно рассчитаны на круговое восприятие. Особняк Морозовой со стороны Спиридоновки выглядит внушительно и строго; величия и пышности преисполнен западный фасад с химерами над порталом; обращённый к саду с фонтаном южный фасад создаёт настроение уюта и спокойствия, а каменная резьба и горельефы, украсившие террасу с восточной стороны дома, своей очаровательной неофициальностью способны вызвать улыбку.

Фото из книги «Архитектурное наследие Фёдора Шехтеля в Москве»

Может показаться, что особняк являет собой свободный полёт фантазии, но это не так. Всему в основу положен точный расчёт архитектора. Как утверждают специалисты, «вся пропорциональная система здания, вплоть до деталей мебели, определяется размерами длины, ширины и высоты аванзала». Живописность особняка и свобода его композиции на самом деле чётко продуманы. Даже врубелевский витраж установлен не в оконном проёме, а в специальной нише с подсветкой, то есть в любое время суток изображение должно выглядеть так, как задумано автором.
Этой работой Франц Шехтель сразу «сделал себе имя» как в профессиональных кругах, так и у заказчиков, отныне почитавших за честь сотрудничать с 39-летним мастером на его условиях. Одним из заказчиков вскоре станет миллионер Степан Рябушинский, присмотревший для своего дома участок на углу Спиридоновки и Малой Никитской.

А Зинаида Морозова, сделавшись хозяйкой самого красивого и оригинального дома в Москве, оказалась в центре всеобщего внимания. Впрочем, долгое время быть счастливым Судьба мало кому позволяет. Сначала между супругами разладились отношения, потом Савва не смог преодолеть душевный кризис и покончил с собой, и тогда Зинаиде стало невмоготу оставаться в этом доме.
Приобрести у вдовы особняк вознамерился Московский купеческий клуб, но сделка не состоялась. Вряд ли купечество остановила назначенная Зинаидой Григорьевной цена в 700 тысяч рублей - говорят, что в том же клубе один из его членов, Михаил Морозов, однажды проиграл за ночь миллион - скорее всего, планировка дома, идеально подходившая для частной резиденции, показалась не вполне пригодной для размещения клуба, а портить шедевр перестройками руководство клуба не сочло возможным.
В итоге дом приобрёл за 870 тысяч Михаил Рябушинский, пожелавший поселиться по соседству с братом. В отличие от Степана, которого из предметов искусства интересовали в основном иконы «старого письма», Михаил увлекался искусством современным, и не только живописью. Будучи страстным балетоманом, однажды он влюбился в танцовщицу из кордебалета. Впрочем, не совсем так: очаровательная и остроумная Татьяна Фоминична Примакова, дочь капельдинера Большого театра, к тому времени была уже супругой полковника Генерального штаба и светской дамой. Однако это не помешало влюблённым нарушить все приличия и зажить счастливо в этом доме, купленном Михаилом Павловичем у Зинаиды Григорьевны вместе со всей обстановкой.

Залы особняка украсились шедеврами импрессионистов, китайскими и японскими акварелями, а также картинами Васнецова, Серова, Репина, Врубеля, Малявина, Богаевского. По заказу нового хозяина дома в 1912 году Константин Богаевский для Большой гостиной создал три панно. Они назывались «Даль», «Солнце» и «Скала» и в каком-то смысле являлись продолжением цикла, выполненного Врубелем для Малой гостиной - «Утро», «Полдень» и «Вечер».
А хозяйка дома в 1916 году родила дочь. В честь матери девочку назвали Татьяной, и ей тоже предстояло стать балериной - но это случилось уже в Париже, куда Рябушинские были вынуждены уехать летом 1918 года.

Особняк опустел, но ненадолго. Советская власть открыла здесь детский дом для сирот Бухарской республики. Как ни странно, бывшие беспризорники не разнесли дом по кирпичику, - напротив, они к своему жилищу отнеслись настолько внимательно, что даже обнаружили комнатку, о существовании которой знали разве что в Париже.

Будучи весьма умным человеком, Михаил Павлович вывезти свою коллекцию из страны победившего пролетариата даже не надеялся - тут хоть бы самим успеть уехать по добру, по здорову - поэтому основную часть собрания передал на хранение Третьяковской галерее. Однако часть коллекции и некоторые фамильные ценности Рябушинский спрятал в подвале, а на крышку люка приказал поставить тяжёлый дубовый шкаф - очевидно, в надежде на скорое возвращение домой. Но прежние времена так и не вернулись, а новые обитатели особняка быстро в нём обжились и даже затеяли перестановку, и 26 мая 1924 года произошло неизбежное: передвинули шкаф, обнаружился люк… Вызванные воспитателями сотрудники ОГПУ извлекли из тайника несколько старинных манускриптов, мраморный бюст Виктора Гюго работы Огюста Родена, более 40 живописных работ Брюллова, Тропинина, Репина, Бакста, Врубеля, Серова, Кустодиева и 80 акварелей русских и европейских мастеров ХIХ - начала ХХ века…

Наркомату по иностранным делам здание было передано в 1929 году, и к тому времени в особняке от дореволюционной обстановки почти ничего не осталось. Но бывший детский дом превратить в дом приёмов оказалось не так уж трудно: из музейных запасников выписали мебель, стены покрасили, а потолки - если где-то осыпалась позолота - просто побелили. Да и странно было бы в период индустриализации и коллективизации затевать научную реставрацию в национализированном особняке, олицетворении «пошлой буржуазной роскоши», тем более что гораздо более важные задачи приходилось решать советским дипломатам и в предвоенные годы, и во время второй мировой, и в период «холодной» войны…

Но время неизменно расставляет всё по своим местам, и шехтелевский шедевр всё же дождался своего часа, когда министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко распорядился привести Дом приёмов МИД в такое состояние, чтобы он ни в чём не уступал ни одному из дворцов, используемых западными странами для встреч на высшем уровне.

Фото В. М. Рудченко

По проекту, разработанному лучшими специалистами страны на основании собственноручных чертежей и эскизов Шехтеля и множества других документов, реставраторы вернули особняку первозданную красоту. Более десяти лет потребовалось на выполнение этой кропотливой работы - и пока она шла, назначенный директором Дома приёмов Евгений Константинович Байков регулярно обходил комиссионные магазины в поисках антикварной мебели и произведений живописи, достойных украсить собой этот чудесный дом.

Большая гостиная после реставрации. Фото В. М. Рудченко

В 1990 году, по окончании реставрации, гордые своим успехом сотрудники МИДа подготовили и выпустили альбом, отсняв для него множество цветных слайдов. Никто и вообразить не мог, как скоро эти слайды пригодятся, и по какому печальному случаю!
Поздно вечером 4 августа 1995 года в доме случился пожар. По странной иронии судьбы очаг возгорания оказался там же, где Франц Шехтель расположил центр своей композиции - в аванзале. Просушившееся за 100 лет дерево облицовки полыхало так, что погасить пламя пожарным удалось только через два с половиной часа.
Когда стало возможным войти внутрь, у сотрудников Дома приёмов комок в горле стоял не от копоти, а от невыносимого зрелища: лопнувшие оконные стёкла, оплавленные перила лестницы, осколки витража, застывшие в свинцовой луже… Даже немецкая бомба, во время войны упавшая недалеко от дома, пощадила его - тогда лишь обвалился потолок в Белом зале. Сейчас всё обстояло гораздо хуже.
Вестибюль, аванзал и холл с парадной лестницей выгорели практически полностью - обугленные остатки паркета рабочие сгребали совковыми лопатами, - а из соседних залов в не залитые водой помещения сотрудники Дома приёмов бережно переносили подмокшие книги, пропахшие гарью ковры, потемневшую бронзу и уцелевший фарфор.

Вестибюль особняка Морозовой после пожара. Фото В. М. Рудченко

Однако в Музее архитектуры по-прежнему хранился полный комплект выполненных Шехтелем чертежей, а ещё остались слайды и другие материалы по реставрации, и к тому же стали дружно предлагать свою помощь лучшие реставраторы из разных стран, узнавшие о случившемся от аккредитованных в Москве дипломатов. И хотя от пожара пострадало 70 % внутренней отделки особняка, руководство МИДа сочло для себя делом чести всё утраченное восстановить, причём в кратчайшие сроки.
Ещё не зная о принятом решении, приехал на Спиридоновку директор института «Спецпроектреставрация» Юрий Петрович Калиниченко - он из выпуска новостей узнал о пожаре в особняке, над восстановлением которого работал более 10 лет. Реставратора на режимный объект пропустили беспрепятственно, словно врача на место катастрофы, и уже вскоре он вместе с вызванными на подмогу сотрудниками перебирал вручную груды мокрых чёрных головешек, вылавливая кусочки, не утратившие своей формы: теперь буквально всё, что можно было замерить и скопировать, приобретало особую ценность.

Требовалось, чтобы в Доме приёмов «всё стало так, как было», чтобы никто из бывавших здесь тысяч зарубежных дипломатов и государственных деятелей, посетив этот дом в будущем, не заметил бы никаких потерь. На ремонт и реставрацию Министерство иностранных дел давало ровно год, и ни днём больше. В ГлавУпДК (Управлении по обслуживанию дипломатического корпуса, в чьём ведении находилась все вопросы, связанные с содержанием недвижимости) для решения поставленной задачи создали специальный штаб. Пока в выгоревших помещениях восстанавливали перекрытия и заменяли инженерные коммуникации, руководство штаба на основе тендера определило список фирм и организаций, способных из пепла возродить шедевр, и вместе с реставраторами составило по каждому залу программу и график работ. Тут требовалось продумать и согласовать всё очень тщательно, ведь реставрация - одновременно и искусство, и множество технологий, из которых некоторые между собой несовместимы: к примеру, невозможно наносить позолоту на потолок, когда в соседнем зале шлифуют паркет - золото не терпит пыли.

Основную часть работ выполняли российские мастера. Врубелевские панно, пострадавшие от температуры и копоти, реставрировали специалисты из Третьяковской галереи под руководством заслуженного деятеля искусств России А. П. Ковалева. Почти полностью обуглившиеся полотна Богаевского воссоздал художник-реставратор высшей квалификации А. С. Кузнецов со своими помощниками. Рояль «Бехштейн» восстановили мастера из клавишной мастерской Московской консерватории.

Часть работ досталась зарубежным специалистам. Например, витраж «Рыцарь» изготовила старейшая английская фирма «Goddard & Gibbs» по эскизу, выполненному в натуральную величину доцентом Строгановского института Мухитдином Разановым. Реставраторам польской компании «PKZ» предстояло восстанавливать бронзу, а также дубовую облицовку вестибюля и аванзала, парадную лестницу. Они отбыли к себе в Варшаву, произведя точные замеры выгоревших помещений и получив копии шехтелевских чертежей и прочих материалов, и вскоре вернулись для согласования рабочих чертежей для станков с ЧПУ - переплетённая в массивные альбомы документация весила, согласно таможенным документам, более 60 килограммов. Проект утвердили, но с оговоркой: станки можете использовать любые, однако финишная доводка - только вручную, как делалось в XIX веке.

Мебель заказывалась в Италии, Венгрии, Индии. Отделочные материалы поступали из Германии, Китая, Австрии, Финляндии.
Соблюдение всех графиков штаб контролировал постоянно. Если возникали сложности, с которыми справиться реставраторам было не по силам, подключались к решению сами. Допустим, многие материалы в 1995 году достать было трудно, а сусальное золото - практически невозможно; при этом для одного лишь потолка «зала Богаевского» требовалось более 3 килограммов. Мастера уже приуныли, задумавшись о штрафных санкциях, но тут из штаба звонят: «Мы договорились в Гохране, езжайте получать».
Впрочем, в иных ситуациях, когда сроки оказывались под угрозой, дипломаты лишь кивали сочувственно, а в глазах отчётливо читалось: «pacta sunt servanda, договоры должны соблюдаться».
И к намеченному дню всё было готово. Первыми, кто увидел завершённую работу, был не министр и его замы, а рядовые сотрудники Дома приёмов - те самые люди, что годом раньше помогали пожарным выносить из горящего особняка мебель, картины и другие предметы убранства. Одна из женщин, за 12 месяцев ни разу не нашедшая в себе сил войти на выгоревшую половину здания, в этот день пришла вместе с коллегами. Боясь поверить своим глазам, она ходила по залам молча, и только через несколько минут смогла выговорить сквозь слёзы: «Надо же… Как будто ничего и не было…»

Аванзал после реставрации. Фото В. М. Рудченко

МИД рассчитался со своими подрядчиками в срок и полностью, и сделал ещё кое-что, договорами не предусмотренное: для исполнителей работ организовали банкет, подобный приёму на высшем уровне. В тех самых залах, которым художники, резчики, позолотчики и другие специалисты по реставрации вернули прежний блеск, были накрыты столы, чтобы угостить виновников торжества кушаньями, подаваемыми обычно главам зарубежных делегаций.

Автор благодарит руководство института «Спецпроектреставрация» за возможность использования фотографий, сделанных Виталием Михайловичем Рудченко для представления авторского коллектива реставраторов на Государственную премию Российской Федерации.

Спиридоновка - улица в центре Москвы, начинающаяся от Малой Никитской улицы и заканчивающаяся на Садовом кольце, выходя на Садово-Кудринскую улицу. Длина Спиридоновки невелика и составляет около 800 метров. Однако эта дистанция достаточно насыщена историческими постройками, в число которых входит и великолепный особняк Зинаиды Морозовой. Дом был построен знаменитым предпринимателем, меценатом, благотворителем, мануфактур-советником Саввой Морозовым. Автором проекта неоготического здания стал архитектор Федор Шехтель. В 1909 году особняк был приобретен Михаилом Рябушинским, который желал жить рядом со своим братом Степаном. В советское время в стенах здания размещался Дом приемов Министерства иностранных дел. Эту функцию здание выполняет и сегодня. Особняк Зинаиды Морозовой является объектом культурного наследия федерального значения.

Савва Тимофеевич Морозов был весьма незаурядной и противоречивой личностью. Он происходил из старообрядческой семьи Морозовых, принадлежа к ветви Тимофеевичей. Савва Морозов имел прекрасное образование. Окончив 4-ю московскую гимназию у Покровских ворот, он поступил на естественное отделение физико-математического факультета Императорского Московского университета и в 1887 году получил диплом химика. В эти годы С. Т. Морозов написал значительную работу - исследование о красителях, а позднее общался с Менделеевым. В 1885-1887 годах Савва Тимофеевич изучал химию в Кембриджском университете и одновременно знакомился с организацией текстильного дела на английских фабриках в Манчестере. В 1886 году С. Т. Морозов становится директором-распорядителем Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко".

Савва Тимофеевич Морозов

История строительства особняка на Спиридоновке связана с женой Саввы Тимофеевича Зинаидой (Зиновией) Григорьевной Морозовой, в девичестве Зиминой. Их брак начался со скандала. Изначально Зинаида Григорьевна вышла замуж за Сергея Викуловича Морозова, однако уже во время венчания произошло ее знакомство с Саввой Тимофеевичем, приходившимся жениху двоюродным дядей. Спустя некоторое время Савва Морозов прислал супругам приглашение на один из вечеров, устраивавшийся в «Клубе служащих» Никольской мануфактуры. Сергей Викулович предпочёл отправиться на охоту, а Зинаида пришла без сопровождения. Савва Тимофеевич проводил гостью в зал, а вскоре до Марии Фёдоровны Морозовой, начали доходить слухи о тайных встречах ее сына Саввы с Зинаидой Григорьевной.

Развод - событие, из ряда вон выходящее в старообрядческой среде, однако именно он стал следствием сложившейся ситуации. Новым ударом для родственников, как Морозовых, так и Зиминых, стало решение о женитьбе Саввы Тимофеевича и Зинаиды Григорьевны. Григорий Ефимович Зимин тогда сказал: "Мне бы, дочка, легче в гробу тебя видеть, чем такой позор терпеть". Не менее жестко отреагировала на новость Мария Федоровна Морозова: "Да уж порадовал ты меня, Саввушка. Первый жених на Москве, а кого в дом привел… Что бесприданница твоя Зиновия — ещё полбеды, разводка — вот что плохо". Однако 24 июня 1888 года бракосочетание Саввы Тимофеевича и Зинаиды Григорьевны состоялось. А в 1893 году С. Т. Морозов приобрел старую усадьбу Аксаковых на Спиридоновке и оформил ее на имя своей жены.

На участке стоял обветшавший деревянный дом в стиле ампир, выстроенный в 1814 году известным архитектором А. Л. Витбергом для поэта И. И. Дмитриева. Савва Морозов приказал снести старое здание, а на его месте выстроить большой красивый особняк по проекту Федора Шехтеля. Архитектор предложил хозяевам три проекта главного дома: в стилях французского ренессанса, рококо и английской неоготики. У семьи Морозовых были давние связи с текстильным Манчестером; сам Савва Тимофеевич учился в Кембридже, был известным англоманом - поэтому он выбрал стиль английской неоготики. Федор Шехтель за пару месяцев подготовил около 600 чертежей, где отобразил не только детали самого здания, но и аксессуары внутреннего убранства.

Пышное новоселье состоялось 8 февраля 1897 года. Новый особняк построили с отступом от красной линии, связав его подземным переходом с хозяйственным флигелем, где были размещены все подсобные службы. Всё было сделано по самым современным европейским стандартам. Дом на Спиридоновке стал лучшей постройкой в стиле неоготики в Москве. Над украшением интерьеров работал художник Михаил Врубель.

В Москве про морозовский особняк ходила едкая эпиграмма:
Сей замок навевает много дум,
И прошлого невольно станет жалко:
Там, где царил когда-то русский ум,
Теперь царит фабричная смекалка.

Хотя Савва Тимофеевич был фабрикантом, руководил достаточно крупным предприятием, он какое-то время укрывал в особняке на Спиридоновке революционера Баумана, которого тогда искала московская полиция.

В 1905 году Савва Тимофеевич с детьми сфотографировался на фоне заднего фасада особняка на Спиридоновке, а спустя некоторое время его жизнь трагически оборвалась. 15 апреля 1905 года консилиум, в котором участвовали врачи Г. И. Россолимо, Ф. А. Гриневский и Н. Н. Селивановский, пришел к выводу, что у Саввы Морозова «тяжёлое общее нервное расстройство». Рекомендовалось направить Морозова для лечения в Европу. В сопровождении жены и доктора Селивановского Савва Морозов выехал в Берлин, а затем в Канны. Здесь 26 мая 1905 года он был найден в гостиничном номере мёртвым, с простреленной грудью. Неофициальная версия - его убили, инсцинировав самоубийство.

В 1909 году, уже будучи замужем в третий раз, Зинаида Григорьевна продала особняк, построенный покойным Саввой Тимофеевичем. Дом вместе со всей обстановкой был куплен Михаилом Рябушинским за 870 тысяч рублей. Новый хозяин поселился тут вместе с женой, артисткой балета Большого театра Татьяной Фоминичной Примаковой. Рябушинский украсил дом шедеврами импрессионистов, китайскими и японскими акварелями, а также картинами Васнецова, Серова, Репина, Врубеля, Малявина, Богаевского.

Летом 1918 года Рябушинские были вынуждены эмигрировать. Перед отъездом хозяин часть картин отдал в Третьяковскую галерею, а часть, по некоторым сведениям, спрятал в подвале, закрыв люк тяжёлым сундуком. Советские власти сначала открыли в доме приют для детей Бухарской республики. В 1929 году особняк был передан Наркомату иностранных дел и в 1938 году стал Домом приемов.

К 1970-м годам интерьеры были окончательно изуродованы советскими ремонтами, фрески и позолота побелены, везде стояла канцелярская мебель.

С 1973 по 1989 год особняк Морозовой реставрировали: его директор Евгений Байков лично собирал по комиссионным магазинам антиквариат для оформления интерьеров. После окончания реставрации в 1990 году сотрудниками МИДа был подготовлен и выпущен альбом со множеством фотографий.

Стоит упомянуть про изначальные интерьеры. Великолепная деревянная отделка и почти вся мебель были сделаны на мебельной фабрике П. А. Шмита, зятя первого мужа Зинаиды Григорьевны. Над убранством интерьеров работал художник М.А. Врубель. Он сделал эскиз витража «Встреча рыцаря-победителя», который украшает торцевую стену лестничного пространства. У основания лестницы Врубель поместил скульптурную композицию по мотивам оперы Мейербера «Роберт-Дьявол».

Особняк Морозовых на Спиридоновке. Интерьеры. Из книги "Архитектурное наследие Федора Шехтеля в Москве".

" правильно определили вычурный домик на фото №24 поста. Да, это бывший особняк Саввы Морозова на Спиридоновке, 17 - а ныне Дом Приёмов МИДа, который используется для проведения встреч на высшем уровне (глав государств или правительств).

Блогерская судьбинушка непроста и весьма нестабильна - но зато интересна тем, что порой можно оказаться там, где ты бы никогда не оказался в обыденном стечении обстоятельств и при размеренной рутинной жизни. Так что волею судеб я тоже оказался там в середине декабря прошлого года и посмотрел особняк изнутри своими глазами. Точней, часть его. Обстановка в тот вечер не очень располагала к вдумчивому фотографированию и сосредоточению на деталях - но некоторые фото я всё же попутно сделал. Заранее извиняюсь за их небольшое количество и не очень хорошее качество, но раз попросили показать, сразу несколько человек - то выполняю просьбу моих уважаемых московских читателей. Пусть будет как бонус под Старый Новый год:)

1а. Ещё один ракурс особняка (1894, Ф.Г. Шехтель).

Из moscowwalks.ru:
Заказчиком особняка выступил известный промышленник и меценат Савва Морозов. Однако строился особняк исключительно по капризу его жены Зинаиды, которая денег мужа не считала и слухи о роскошестве особняка быстро облетели всю Москву (все интерьеры были тщательнейшим образом проработаны Шехтелем, при участии Врубеля). Позже, уже после смерти мужа Зинаида продала особняк Рябушинским, говорила, что дух Саввы не дает ей житья в этом доме и что якобы по ночам в кабинете Морозова перемещаются предметы на столе, слышатся его покашливания и шаркающая походка.

2. Парадный вход. Внизу по обеим сторонам - гардеробы для гостей.

3. Если пройти вглубь центральной оси - то вот такой общий вид.

4. Очень интересна главная лестница со змеями.

В этом же особняке Морозов какое-то время укрывал находящегося в бегах революционера Баумана. И вот незадача: именно в это время Морозова решил посетить с обедом сам московский генерал-губернатор Сергей Александрович… Прием был обставлен шикарнейшим образом. Сергей Александрович сидел за столом и даже не подозревал, что сидящий здесь же “друг семьи” Морозовых есть не кто иной, как опаснейший революционер Бауман, которого искала и не могла найти вся московская полиция.
Этот же особняк считается одним из прообразов особняка булгаковской Маргариты.
(moscowwalks.ru)

5. Рыцари изготовлены в Германии, конец XVIII в. Это - слева от входа в каминный зал.

6. А этот - справа.

7. По центру зала - МИДовская новогодняя ёлочка. Над окном - резная надпись "1894".

8. Вид в сторону каминного зала.

9. Парадный зал заседаний. Здесь обычно заседают на президентском уровне. Но в этот раз тут выступал министр Лавров, подводил "международные" итоги 2014 года.

10. Гостевая комната Саввы Морозова, а ныне - один из представительских залов. Справа виден проход в Парадный зал, см. выше.

11. Там же. На стенах - картины, подлинники. Авторов, увы, не укажу, не в курсе.

12. Ещё ракурс гостевой комнаты.

13. И её окна.

14. Вид на центральный холл со стороны каминного зала.

15. Парадная лестница на 2-й этаж, справа - скульптурная композиция Врубеля.

Вот и всё, из моих фото. Негусто - но что есть:)

Приобрел старую усадьбу семьи Аксаковых. Тогда на участке стоял обветшавший деревянный дом в стиле ампир, выстроенный в 1814 году известным архитектором для поэта И.И. Дмитриева. Савва Морозов приказал снести старое здание, а на его месте выстроить большой красивый особняк по проекту молодого . Усадьба обустраивалась для любимой жены Саввы Тимофеевича.

В свое время любовь Саввы и Зинаиды Морозовых наделала много шуму в купеческой Москве. Молодая 18-летняя жена Сергея Викуловича Морозова встретила на балу его дядю – Савву Морозова. Любовь вспыхнула настолько сильная, что ради неё Савва переступил через религиозные каноны и благочестивые обычаи старообрядцев и предложил Зинаиде стать его женой. Семьи влюбленных были старообрядческими. Родственники и все купеческое общество восприняли развод и женитьбу на разведённой как большой позор. Несмотря ни на что в 1888 году Савва и Зинаида поженились и прожили вместе 17 лет.

Дом на Спиридоновке был одной из первых больших самостоятельных работ . Он предложил хозяевам три проекта главного дома: в стилях французского ренессанса, рококо и английской неоготики. У семьи Морозовых были давние связи с текстильным Манчестером; сам Савва Тимофеевич учился в Кембридже, был известным англоманом – поэтому он выбрал стиль английской неоготики.

Новый особняк построили с отступом от красной линии, связав его подземным переходом с хозяйственным флигелем, где были размещены все подсобные службы. Всё было сделано по самым современным европейским стандартам. Дом на Спиридоновке стал лучшей постройкой в стиле неоготики в Москве. Его строгие геометрические объёмы создают асимметричную композицию с угловой башнеобразной частью. Парадные интерьеры контрастируют с аскетичным внешним видом здания. Внутреннее убранство и старинная мебель воссоздают романтическую атмосферу рыцарского средневековья. Главный вход – выступающее крыльцо с тремя арками-порталами – размещен в правом торце здания. Левая, более приватная, часть дома выходит в небольшой сад.

В изысканной отделке преобладают мотивы готики, но есть залы в стиле ренессанса, рококо, ампира. Великолепная деревянная отделка и почти вся мебель сделаны на мебельной фабрике П.А. Шмита, зятя первого мужа Зинаиды Григорьевны. Над убранством интерьеров работал великий художник . Он сделал эскиз витража «Встреча рыцаря-победителя», который украшает торцевую стену лестничного пространства. У основания лестницы Врубель поместил скульптурную композицию по мотивам оперы Мейербера «Роберт-Дьявол». Художник также написал аллегорические панно для малой гостиной.

Пышное новоселье в чудесном особняке состоялось 8 февраля 1897 года. Но семейное счастье царило в нём недолго. В 1898 году Савва Морозов стал одним из главных пайщиков Московского Художественного театра. Там он встретил актрису Марию Андрееву. И новая любовь разрушила всё – семью, деловую карьеру, душевное здоровье. В мае 1905 года Савва Морозов был найден мертвым в своем гостиничном номере в Каннах. До сих пор не утихают споры о том, было ли это политическое убийство или самоубийство.

Через два года после смерти мужа Зинаида Григорьевна вышла замуж за генерал-майора А.А. Рейнбота, а в 1909 году продала особняк Михаилу Павловичу Рябушинскому. Она говорила, что дух Саввы Тимофеевича не дает ей житья в этом доме, и что якобы по ночам в кабинете слышатся его покашливания и шаркающая походка, и перемещаются предметы на столе.

Рябушинский переехал в дом со своей красавицей-женой, дочерью и великолепным собранием картин русских и западноевропейских художников. Новый хозяин не стал ничего переделывать, только в 1912 году заказал художнику К.Ф. Богаевскому три панно для рояльной гостиной. Революция лишила дом и этих хозяев.

В 1929 году владение усадьбой было передано Наркомату иностранных дел. 4 августа 1995 года в нём произошел опустошительный пожар. В кратчайшие сроки особняк был восстановлен по сохранившимся чертежам с личной подписью .

В настоящее время здание находится в ведении Главного производственно-коммерческого управления по обслуживанию дипломатического корпуса при Министерстве иностранных дел Российской Федерации. В особняке располагается Дом приемов МИД России. В 1996 году здесь проходила встреча «Большой Восьмерки».

*Виртуальный тур по объекту предоставлен для публикации ГлавУпДК при МИД России.

На улице становится все теплее, и уже хочется оторваться от любимых сериалов и отправиться гулять. Куда стоит сходить в первую очередь? Мы вспомнили пять московских особняков, впечатляющих и снаружи и внутри.

Дом Пашкова

Мар 30 2017 в 1:47 PDT

Дек 8 2016 в 12:34 PST

В доме, построенном, вероятнее всего, архитектором Василием Баженовым, сейчас находится Российская государственная библиотека. Одно из самых красивых московских зданий в классическом стиле построено в 1784–1786 годах. Первым владельцем был сын денщика Петра I Петр Пашков. Потом здание принадлежало Московскому университету, Московскому дворянскому институту, Румянцевскому музею, в частности его библиотеке.

Там обдумывал «Войну и мир» Лев Толстой, там героиня Ирины Муравьевой из фильма «Москва слезам не верит» искала интеллигентных женихов, там герои романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», стоя на бельведере, прощались с Москвой: «На закате солнца высоко над городом на каменной террасе одного из самых красивых зданий в Москве, здания, построенного около полутораста лет назад, находились двое: Воланд и Азазелло. Они не были видны снизу, с улицы, так как их закрывала от ненужных взоров балюстрада с гипсовыми вазами и гипсовыми цветами. Но им город был виден почти до самых краев».

Адрес: ул. Воздвиженка, 3/5, стр. 1

Как попасть: в составе экскурсии, которые проводятся ежедневно, кроме понедельника.

Дом Мельникова

Мар 20 2016 в 11:16 PDT

Мар 31 2017 в 1:49 PDT

Уникальное сооружение, построенное в 1929 году архитектором Константином Мельниковым как жилой дом для семьи и мастерская.

Шедевр авангарда представляет собой два цилиндра, врезанных друг в друга. Внутри тринадцать комнат, а весь третий этаж, куда можно подняться по винтовой лестнице, занимает мастерская. В этом доме великий советский архитектор жил до последних дней, потом там жила его семья. Сейчас дом Мельникова полностью находится под покровительством Музея архитектуры им. А. В. Щусева и работает как музей.

Адрес: пер. Кривоарбатский, 10

Как попасть: на сайте Музея архитектуры им. А. В. Щусева в разделе «Музей Мельниковых» есть телефон, по которому ведется запись на экскурсии. Билеты потом нужно заранее выкупить в музее архитектуры. В день в дом Мельникова может попасть только одна экскурсия из пяти человек. Посетить музей непросто, но и дом, и экскурсия того стоят.

Особняк Рябушинского

Мар 14 2017 в 12:50 PDT

Сен 18 2016 в 10:01 PDT

Модернистская жемчужина Москвы – дом, построенный Федором Шехтелем в 1903 году для русского предпринимателя и мецената Степана Рябушинского. Дом уникален, интерьеры его тоже создавал Шехтель. Нужно обратить внимание на контраст изгибов и плавных линий, знаменитую оплывающую мраморную лестницу в виде волны, лампу-медузу, на природные мотивы, свойственные модерну, во всем: от дверных ручек до витражей и ограды. В этом доме с 1931 по 1936 годы жил Максим Горький, вернувшийся из Италии. Сейчас там мемориальный дом-музей Горького.

Адрес: ул. Малая Никитская, 6/2

Как попасть: попасть в особняк можно без записи. Режим работы музея: среда – воскресенье, с 11.00 до 17.30. Чтобы прослушать экскурсию, нужно позвонить в музей заранее.

Чайный дом на Мясницкой

Мар 13 2017 в 8:08 PDT

Окт 22 2016 в 1:19 PDT

Этот дом, стоящий недалеко от метро «Чистые пруды», называют «китайской шкатулкой». Особняк построен для торговца чаем Сергея Перлова в 1890–1893 годах архитектором Романом Клейном. Через три года по приказу Перлова архитектор Карл Гиппиус переоформил фасад в красочном китайском стиле. Дело в том, что в связи с коронацией Николая II в Москву намечался приезд влиятельного китайского посла Ли Хунчжана. Визит сановника гарантировал массу выгодных контрактов. У входа повесили китайский флаг, закупили шелковых китайских подушек, поставили наряженных «китайцев» у входа... Однако Ли Хунчжан остановился в другом месте, в доме конкурента и родного брата Сергея Перлова. Впрочем, новый яркий фасад стал привлекать клиентуру.

Адрес: ул. Спиридоновка, 17/1

Как попасть: попасть в особняк можно в дни культурного наследия, когда открываются двери многих архитектурных памятников, закрытых для свободных посещений в другое время. Дни культурного наследия в 2017 году совсем скоро: 16 апpeля и 20 мaя.