На чем зарабатывает известный дирижер помимо выступления на концертах и руководства Мариинского театра

Валерий Гергиев – уникальный пример того, как искусство может стать бизнесом, а бизнес – искусством. В День России маэстро получил из рук президента третью Госпремию – за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности. Гергиев тут же, не отходя от Путина, заявил, что не связывает награду с «освободительным» (совместным с виолончелистом Ролдугиным) концертом в Пальмире.

Дело и правда не в Сирии. И не в «премиальных» 5 млн рублей (капля в море капитала дирижера, который заработал в 2015 году, как следует из его декларации, 130 млн рублей). Гергиев – один из тех немногих близких к Путину людей, которым искренне рады во всем мире. Гергиев – гений, дирижирующий обыкновенной зубочисткой. А еще он по-восточному мудр и хитер. И отлично умеет извлекать выгоду из собственного таланта.

Трудоустроил всю семью

Вот уже 20 лет Валерий Абисалович является художественным руководителем-директором Мариинского театра в Санкт-Петербурге. С тех пор дирижер трудоустроил у себя едва ли не всех осетинских родственников, оброс высокопоставленными друзьями, детьми (в нынешнем браке родились трое. – Авт.) и повседневными хлопотами. Как отмечал сам музыкант, «пришлось научиться договариваться – со спонсорами и государством».

Самой большой головной болью Гергиева стало строительство концертного зала Мариинского театра (его директор – муж младшей сестры маэстро Светланы Гергиевой – Тамерлан Гугкаев. Старшая сестра – Лариса Гергиева – руководит Академией молодых певцов Мариинского театра) и многострадальной Второй сцены. Мариинка-2, рожденная с невероятным скрипом (не раз менялись архитекторы, подрядчики), обошлась бюджету в 22 млрд рублей. Аудиторы Счетной палаты лишь ахнули от двукратного превышения первоначальной сметы. Вслед за ними ахнули петербуржцы, включая знатока Пиотровского: как можно было потратить столько денег на такое «уродство»?! На что Алексей Кудрин не моргнув глазом объявил о выделении дополнительных 25 млн долларов на содержание театра: «Даже после того, как я ушел из Министерства финансов, оно продолжило поддерживать Мариинский театр».

Эрмитаж, не завидуй! Есть вещи подороже денег. Например, дружба. Вновь приближенный Кудрин – большой друг Гергиева. Как и Герман Греф. Они являются сопредседателями попечительского совета Мариинки и всегда, независимо от занимаемых должностей, поддерживают благотворительный фонд Валерия Гергиева. Тот самый, из которого в 2009–2010 годах его директор Игорь Зотов с подельником Казбеком Лакути, по данным следствия, похитили 245 млн рублей. Зотов утверждал, что перевел деньги на счет Гергиева по просьбе шефа (тот все отрицал), и сел на 8 лет. «Это твой срок, Казбек!» – крикнул Зотов после оглашения приговора. Лакути осудили условно. Есть вещи поважнее доказательств. Например, благодарность. Казбек – двоюродный брат Валерия Гергиева. Его отец Борис Лакути опекал семью Гергиевых после того, как Валерий (в 13 лет) потерял отца.

Банька по-черному с виолончелью

Стоит ли говорить, что все 20 лет Гергиев благодаря Мариинке успешно осваивает нескончаемые бюджетные средства. Но он и зарабатывает. В 2015-м чистая прибыль театра составила 800 млн рублей. На этом фоне свежий, майский, госконтракт с еще одним родственником маэстро, 30-летним племянником-дирижером Заурбеком Гугкаевым, на 585.000 руб­лей – копейки.

Государство поддерживает фестиваль Гергиева «Звезды белых ночей». А также «Московский пасхальный фестиваль», появившийся по инициативе маэстро. Оркестр Мариинки с главной звездой – дирижером – каждый год колесит на спецпоезде по России, и регионы исправно заключают с единственным исполнителем (фондом Гергиева) госконтракты. В 2016‑м Удмуртская филармония раскошелилась на 5.000.000 руб­лей, Свердловская – на 2.547.500 руб­лей, Нижегородская – на 4.500.000 рублей, Томская – на 7.000.000 рублей, Кемеровская – на 3.000.000 руб­лей, Татарстан – на 6.000.000 рублей, Пермь – на 4.000.000 рублей, минкульт не чужой для Гергиева Северной Осетии – Алании – всего на 2.100.000 «деревянных».

В 2015-м дирижер возглавил оркестр Мюнхенской филармонии (контракт подписан до 2020 года). Но основным источником доходов маэстро служат его выступления, главным образом за рубежом – гонорары за них он получает в евро. Sobesednik.ru ознакомился с гастрольным графиком Гергиева до конца этого года и не поверил глазам: он дирижирует каждый день! Причем нередко дает за сутки два и даже три (!) концерта.

Впрочем, одно окно у Гергиева мы все же нашли: в середине августа он выступает в Финляндии, после чего следует двухнедельный перерыв. Потом еще один концерт в Швеции – и снова свободная неделя. По сообщениям финских СМИ, Валерий Абисалович давно облюбовал курортное местечко на берегу озера – коттеджный комплекс Härkäniemen Tuvat («Бычий мыс») и каждое лето привозит сюда семью. А еще друзей. Вот что рассказывал маэстро в эфире у Познера: «Я президент финского Общества Черной сауны… Мы принимаем одного, максимум двух в год в рыцари Черной сауны… из тех людей, которые доказали, что достойны, за роялем или на эстраде, со скрипкой или с виолончелью в руках».

Индюшачий бизнес

Есть у Гергиева и совсем неожиданный бизнес – фирма «Евродон», крупнейший производитель и переработчик мяса индейки в России. 15% акций музыкант получил, можно сказать, за добрую услугу. Он в свое время познакомил предпринимателя Вадима Ванеева, уроженца Южной Осетии, с нужным человеком – Андреем Костиным, председателем правления банка ВТБ. Дело сразу пошло. За 6 лет «Евродон» благодаря кредитам вырос в гиганта, в 2014-м его чистая выручка составила, по данным СПАРК, 333 млн рублей. Всю малину чуть не испортил в минувшем году третий акционер – член совета директоров «Газпрома», бывший министр имущественных отношений России Фарит Газизуллин. Он передал свою долю офшорной компании, которая подала на Ванеева в суд и едва не отобрала бизнес. Тот, говорят, вновь обратился к маэстро, который якобы дошел до самого президента. Дошел или не дошел? Как знать. Но конфликт рассосался. Подозреваемые в попытках завладеть «Евродоном» мошенническим путем задержаны. Есть вещи посильнее любых мафиози. Например, общие интересы.

Имперский дух

А еще в 2013 году Гергиев предложил президенту возродить Всероссийское хоровое общество (до революции – императорское русское музыкальное общество). И сам же возглавил некоммерческое партнерство. Как следует из протоколов, опубликованных на сайте Министерства культуры, НП «ВХО» исправно выигрывает конкурсы на получение субсидий. Так, в 2013-м победили заявки Гергиева на проведение Всероссийского смотра хоровых коллективов для формирования сводного детского хора России (9 млн рублей) и подготовку и обеспечение выступления сводного детского хора России на церемонии закрытия зимних Олимпийских игр 2014 года в Сочи (150 млн рублей). В 2014-м ВХО выделили еще 8,4 млн рублей на выступление Детского хора России в Республике Крым. И 26,6 млн рублей на проведение Всероссийского хорового фестиваля. еще одна прибыльная идея Гергиева, поставленная на службу искусству, сработала. И вот уже Владимир Мединский обещает подумать «о преобразовании Всероссийского хорового общества в общественно-государственную организацию, что позволит нам перевести его на качественно новый уровень». Проще говоря, открыть дорогу к кормушке.

Единственное предприятие, в котором Гергиев потерпел фиаско – создание в Питере Национального центра искусств. Музыкант предлагал объединить Мариинку, вагановскую Академию русского балета, Санкт-Петербургскую государственную консерваторию и Российский институт истории искусств. Дирижер упирал на необходимость возрождения Дирекции императорских театров. Однако экспертное сообщество зарубило «имперскую» идею. Экс-директор Российского института истории искусств Татьяна Калявина зрила в корень: «Воссоздать дирекцию невозможно без воссоздания империи и имперского руководства».

Стало быть, за малым дело.

Ольга Сабурова

Интервью

Если говорить об уникальных людях в творческих профессиях, то в первых строках будет стоять имя Ларисы Гергиевой – блистательной пианистки, педагога от бога, выдающегося деятеля в области культуры, обладательницы невероятно харизматичной и обаятельной натуры. Она – художественный руководитель Академии молодых оперных певцов Мариинского театра, лучший концертмейстер мира по версии Би-би-си, организатор нескольких вокальных конкурсов и фестивалей искусств. Наконец, она представитель знаменитой на весь мир династии: но мы намеренно ставим этот факт не в первый ряд. Ведь все, чего Лариса Абисаловна Гергиева добилась в жизни, – заслуга ее характера, таланта, нравственных принципов. 2017 год для нее вдвойне юбилейный, она отмечает полвека творческой деятельности. В февральские дни в Москве и Санкт-Петербурге прошли концерты, где в ее честь выступили лучшие питомцы ее школы. А мы расспросили Ларису Абисаловну о ее делах, чаяниях, взглядах.

Евгения КРИВИЦКАЯ

– Когда в 1998 году родилась идея создания Академии молодых оперных певцов, какими были ее задачи?
– Создавая Академию, мы прежде всего хотели воспитать плеяду молодых певцов, хороших профессионалов, понимающих эстетику Мариинского театра, востребованных в первую очередь именно в нем. Мы отобрали 20 человек со всех уголков нашей страны. Это был яркий набор, достаточно назвать таких артистов, как Надежда Сердюк, Даниил Штода, Лариса Юдина.
Мы очень интенсивно занимались с этим и следующими наборами. Ребята стали действительно востребованы, но не только в нашем театре, теперь их имена знают за рубежом. Где они только не пели. Хотелось бы назвать Илью Банника, Аню Кикнадзе, Эдуарда Цангу, Алексея Тановицкого, Дмитрия Воропаева, Оксану Шилову. Сейчас они ведущие солисты театра, много поют, ездят на гастроли. Рада, что в свое время потратила много сил вместе с коллегами-преподавателями Академии. Мы старались обращать внимание на то, чтобы индивидуальность каждого сохранялась и развивалась. Не стригли их всех под одну гребенку.
В отличие от нынешних академистов, они не так были заняты в текущем репертуаре, но зато мы готовили разные программы, партии, ездили с концертами – в Лондон, Париж, Милан, Мадрид, Нью-Йорк, все важные концертные площадки были открыты для нас.

– Академия скоро отметит юбилей, к чему удалось прийти за эти годы?
– Академия отметит в 2018 году 20-летие. Много ребят прошло через мои руки. Конечно, не все они остались в Мариинском театре: только в результате постоянной, ежедневной, кропотливой работы через какое-то время понимаешь, что тот или иной человек не приживется в нашем театре. Но моя главная задача вырастить хорошего профессионала. За эти годы, если посмотреть на состав Мариинского театра, в него влилось много академистов. Многие из них стали известными певцами, кроме тех, кто уже назван, это и Вика Ястребова, и Сергей Семишкур, многие поют на ведущих сценах мира, выступают в заглавных, важных партиях и востребованы в театре. Я бы хотела назвать также Варвару Соловьеву, Сашу и Наталью Тимченко, Андрея Попова, Алексея Маркова, Владимира Мороза, Владислава Сулимского, Виктора Коротича, Павла Шмулевича, Юрия Воробьева, Михаила Колелишвили, Анну Макарову, Людмилу Дудинову, Ирму Гиголашвили. Для меня дорогие все имена.
Многие стали во время пребывания в Академии победителями международных конкурсов. Набрали прекрасный концертный и оперный репертуар. Теперь они уже самостоятельны, но все равно они со мной: обращаются со своими проблемами, приходят, берут уроки, советуются, занимаются. Я их люблю и по сей день участвую в их творческой жизни.
Каждый год мы продолжаем набирать ребят, видим перспективу и даем им шанс. В то же время теперь Академия работает не так, как в других театрах – сейчас это фактически молодая труппа театра. Ни один театр в мире не дает такие шансы певцам, как Мариинский. Посмотрите на названия опер, которые мы делаем в Мариинском концертном зале. Это итальянские, французские, русские названия. В то же время мы ставим камерные оперы. Как мы их называем – маленькие оперы для взрослых и детей – это, конечно, современный материал.

– За последние два сезона вышла целая обойма опер для малышей!
– Да, у нас сейчас потрясающий детский репертуар. С каким удовольствием им занимается самая молодая часть Академии! Это прекрасная школа, наши певцы на этом материале растут. Они работают с прекрасными режиссерами. И постановки так оттачиваются, так интересно делаются, что пользуются большим спросом у детской аудитории.

– Выпускники академии и академисты много работают вместе?
– Вообще, их не стоит делить. Часто, например, если какая-то опера предусматривает наличие возрастных или просто старших персонажей, я, конечно, прежде всего, приглашаю своих бывших воспитанников. Они с удовольствием поют. Мы вместе делаем такую совместную работу. Например, только что у нас прошла «Золушка» Массне. Главную партию замечательно исполнила девочка с замечательным голосом – Анжелика Минасова, которая буквально недавно к нам пришла, весной. А рядом с ней пела мачеху очень опытная, талантливая Анна Кикнадзе. Одна из моих самых любимых учениц. А также Оля Пудова. В «Сибири» Джордано труднейшая теноровая партия, я и пригласила опытного певца Ахмеда Агади, который ее блистательно спел.
Еще у нас есть ансамбль солистов Академии. Он большой, более 80 человек. Там ребята получают возможность учиться ансамблевому пению, и в то же время это наш хор. Мы называем его ансамблем солистов. Пока им еще рано петь сольные партии, они работают там. А театр очень неплохо материально их поддерживает. Это важно!
Подчеркну, что многими спектаклями академистов дирижирует Валерий Абисалович Гергиев – огромный творческий опыт для молодых ребят.

– Как Валерий Абисалович влияет на вашу деятельность?
– Мы все с ним согласовываем. Но главное, что он дает шанс молодым. В этом году у нас потрясающие совершенно возможности. Ребята как на дрожжах растут и распеваются. Это и «Ласточка» Пуччини, и «Дубровский» Направника, а еще «Григорий Мелехов» Дзержинского, «Вертер» Массне, «Лукреция Борджиа», «Сорока-воровка» Россини…

– Расскажите, пожалуйста, о советских операх в репертуаре Мариинки.
– За два сезона мы воскресили целый пласт забытых советских опер. Многие из них мне хорошо известны. Еще в годы моей молодости я участвовала в их постановках. Одна из моих самых любимых – «Зори здесь тихие». Ряд названий мне самой было интересно услышать в живом исполнении. Такие как «Овод», «Тихий Дон», «Буря». Это все очень интересно. И я думаю, что очень многие из них достойны большой сцены. Не все, но эта работа имеет очень большое значение, это наша история, и молодежь должна ее знать. Ребята задают очень много вопросов, читают книги, пытаются понять то время и происходившие тогда события. Нам эту работу надо продолжать, и наиболее интересные названия хотя бы в концертном исполнении должны у нас быть.

– Впереди у вас грандиозная работа с театром во Владикавказе, который становится филиалом Мариинского театра?
– Да, эта тема очень актуальна, решение есть. Пока рано говорить о том, как изменится модель театра. Но он действительно становится филиалом Мариинки. Региональным театрам очень трудно выживать, совершенно нет никаких постановочных средств. У зрителей тоже нет возможности покупать билеты по дорогой цене. Мне кажется, это весьма благородное решение. Спасибо за это Мариинскому театру. Я надеюсь, что Владикавказскому театру станет жить гораздо легче. Сказать, что Владикавказ спал, дожидаясь, что ему помогут, и ничего не делал, я никак не могу. Всем известно, что на сцене Владикавказского театра проходят очень интересные события, в которых всегда с удовольствием участвовала наша мариинская молодежь. Очень большой интерес во всем регионе Северного Кавказа вызывают и наши фестивали с участием звезд.

– Вы говорите о фестивале «В гостях у Ларисы Гергиевой»?
– Да, и теперь, я надеюсь, мне будет гораздо легче его делать. Также хочу сказать, что Владикавказ всегда был хорошей дебютной точкой для многих молодых. Можно было спеть «Кармен», «Онегина». А потом, почувствовав себя более уверенно, петь это в Петербурге. Во Владикавказе очень интересная репертуарная политика. Несмотря на большую бедность. Последние годы театру почти не помогали местные власти, просто не могли. Тем не менее, находились люди, которые нас поддерживали, и мы делали интересные постановки. Такие, как «Федора» Джордано, «Агриппина» Генделя, оперы, которые нигде в России не идут.
Последней крупной работой в прошлом сезоне стал «Демон». И сейчас надеюсь, что Мариинский театр наши возможности расширит. Мы сможем больше ставить. Наверно, не будет таких трудностей с приглашением артистов. А публика ходит очень хорошо. Вообще, театр стал центром культурной и музыкальной жизни на Северном Кавказе. К нам с удовольствием едут из Кабарды, из Дагестана, из Южной Осетии, из Минеральных вод и близлежащих городов.
Просто приезжают, заказывают себе билеты. Во Владикавказе мы тоже очень большое внимание уделяем детскому репертуару. Театр ездит по республике и каждый месяц проводит порядка 20–25 мероприятий – это и концерты, и спектакли, и выездные, и на домашней сцене. У меня просто замечательная труппа. Конечно, она недостаточно укомплектована. Но все-таки каждый год пополняется новыми молодыми именами. Я этому рада, потому что театр должен обновляться. Молодежь должна работать рядом с мастерами сцены, учиться многому у них. Очень интересные ребята пришли к нам в труппу после конкурса, который проходил осенью. Сам театр очень уютный, особенно зал на 650 мест. Сцена намоленная.

– Среди ваших проектов есть фестиваль Римского-Корсакова в Тихвине. В минувшем году мы освещали Десятый, юбилейный конкурс вокалистов, проходящий в рамках фестиваля. Что планируете в следующий раз?
– Мне бы хотелось показать в Тихвине, на родине Римского-Корсакова, его оперу. Хотелось увеличить масштаб этого фестиваля. В этом году было 5 городов в области. Может быть, в следующий раз фестиваль охватит большее количество городов: нас встречают везде с большим вниманием, всегда полные залы. В этот раз мы привозили детские произведения в Тихвин и в Гатчину. И в этом направлении будем и дальше развиваться. Хочется знакомить публику с новыми именами исполнителей. Во время последнего фестиваля прозвучало много музыки Римского-Корсакова. В конкурсе приняли участие представители 16 стран. Это здорово, потому что так мы привлекаем внимание к музыке этого композитора.

– Вы много ездите с мастер-классами?
– Мне не так важно выезжать куда-то за рубеж, хотя где я только мастер-классы не давала: во всех европейских столицах, в Америке, в Японии, в Китае. Но мне даже последние годы интереснее проводить мастер-классы у нас в стране. Есть фестиваль, во время которого я много езжу и слушаю молодых ребят. Наиболее перспективных, талантливых приглашаю к нам в Академию. Но мастер-класс – не только для того, чтобы послушать, отобрать, пригласить, но чтобы дать кому-то ценный совет по репертуару, амплуа.

– Каковы ваши впечатления от мастер-класса в Большом театре?
– Мне было интересно приехать в Большой театр, это первый наш опыт. Среди воспитанников Молодежной оперной программы есть яркие голоса. Все работали с большой отдачей. Я предложила мою любимую тему – композиторы «Могучей кучки». Мастер-класс потом увенчался двумя концертами в Бетховенском зале. Надеюсь, что они для себя много полезного вынесли. Конечно, это совсем другой театр, совершенно иная эстетика. Но мы не обязательно должны быть одинаковыми, использовать одинаковую методику и репертуар.

– Вы испытываете потребность передать свой опыт?
– Последние лет 25 я работаю с молодежью. Это так увлекательно и много дает мне самой. Очень хочется помочь устроиться, сделать хорошую карьеру. Мне нравятся талантливые ребята, которые имеют не только хороший голос, данные, перспективы, но еще фанатически любят голос, вокал, оперу, театр. С ними можно не только заниматься, а много говорить. Они порой высказывают очень любопытные мысли. Интересно сквозь призму их суждений смотреть на многие хорошо знакомые вещи.

– Есть ли свои особенности у вашей школы?
– Конечно, Москва и Петербург – разные школы. Но как преподают в Большом, я не могу сказать, я не сидела на уроках. Важен результат. Та группа ребят, которая была предоставлена мне для работы, мотивирована на то, чтобы занять достойное место в этом театре. Они прикладывают много сил: на все ходят, слушают, в общении доброжелательны. Как мне показалось, царит хорошая атмосфера. Мы много говорили с Дмитрием Вдовиным, с которым мы – давние друзья, в том числе о том, чтобы чаще встречаться и обмениваться опытом.

– Почему вы как концертмейстер обратили свой интерес в сторону ансамбля с вокалистами?
– Мне всегда очень нравилось выступать в ансамбле с певцами. Я люблю голос и считаю, что это божий дар. Те, кто вокруг певцов, кто может повлиять на их рост, карьеру, на то, чтобы они могли состояться, должны обязательно настраиваться на это. Если я вокальный концертмейстер, то должна очень сильно любить и служить этой идее. Чтобы вокалист мог раскрыться, определиться правильно с репертуаром. Я не раз говорила, что роль концертмейстера, это не просто роль человека, который выступает в ансамбле. Часто это и психолог, и тренер, и врач, и друг. Та скала, на которую может опереться молодой певец.
Считаю, что я родилась для этого, с такой миссией. Я горжусь тем, что воспитала около 200 лауреатов, а вообще число моих учеников-вокалистов насчитывает несколько сотен. Я всегда стараюсь в первую очередь обратить внимание на их индивидуальность, на то, что у них получается лучше всего – на сильное, на хорошее. И я разбираюсь в этом неплохо. Еще я всегда удивляюсь, когда меня спрашивают, почему я выбрала эту профессию. Потому что она прекрасна. Наверное, до самого последнего момента своей жизни можно учиться, постигать тайны концертмейстерства. И мне нравится понимать голос, нравится с ним что-то делать, нравится видеть плоды своей работы, будь то оперная сцена или концертная эстрада. Нет такой сцены, где я бы не выступила. Но особенно горжусь концертами в Карнеги-холл и Ла Скала.

– В Мариинском театре вы стали проводить также конкурс молодых оперных режиссеров. Расскажите, как он проходит, ваши впечатления от участников?
– Затея оказалась крайне удачной. Те молодые режиссеры, которые были отобраны, поставили предложенные им спектакли. Они все разные, со своими замечательными выдумками. Не хочу кого-то одного выделить. Но мне нравится работать с молодым режиссером Мстиславом Пентковским. Мы сделали с ним «Брундибар» во Владикавказе, получили за это Национальную премию «Онегин». Сложился настоящий творческий процесс. Затем мы с ним сделали «Дневник Анны Франк». Совершенно неожиданные решения были предложены, и постановка стала событием. Мне нравится Алексей Смирнов – пытливый выпускник ГИТИСа с широким кругозором. Мне кажется, у него серьезные профессиональные перспективы. Только что мы поставили спектакль Бриттена «Маленький трубочист», его делал Василий Заржецкий, у него свой персональный стиль. Но главное, чтобы увлекательными были идеи, чтобы была фантазия, чтобы режиссер понимал, что такое голос.
Меня радует, что эти ребята первые самостоятельные шаги на оперной сцене сделали у нас в Мариинском театре в детских и камерных операх.

– Ваш идеал оперного режиссера?
– Мне нравится, когда есть фантазия, но не безумная. Конечно, мы все восхищаемся постановками Франко Дзеффирелли. Привлекает, когда режиссер работает в опере как Никита Михалков, Андрон Кончаловский, потому что их подход тесно связан с музыкой. Для них это не посторонний пласт, не фон. Когда мы работаем с молодыми, мы ждем нового Дзеффирелли. Я рада, что эту работу Мариинский театр тоже позволяет делать. Я за тех режиссеров, кто черпает идеи в музыке.

– Можно блиц-опрос? Главная черта вашего характера?
– Доброта.

– Какие добродетели вы цените больше всего?
– Предпочитаю людей добрых, не злых. Я вообще люблю людей спокойных, тех, которые доброжелательны к окружающим. Все, что начинается со слова добро. Если это вокалисты, то мне нравятся те, кто обладают выдержанным характером, которые все свои силы посвящают тому, чтобы состояться, понимают, чего хотят добиться в жизни.

– Ваше состояние духа на текущий момент?
– На подъеме: ведь через каждые 5-6 дней премьера, новое название, академисты работают с такой отдачей, скоростью. Это так интересно, так здорово. Часто с помощниками мы покидаем театр далеко за полночь. Вчера я ушла отсюда в половину второго совершенно в разбитом состоянии. А утром надо снова быть на работе. Когда сидишь в зале и видишь, как поют твои воспитанники, это такое удовлетворение. Хочется сразу после премьеры опять начинать что-то делать.

– Что для вас счастье?
– Счастье – когда ты служишь, занимаешься делом, которое любишь больше всего в жизни. Это не громкие слова. Ты приходишь домой из театра, а тебя не покидают мысли о нем. Ты думаешь, что делать завтра, как сделать так, чтобы работа над произведением стала удачей. Исполнители молодые, здесь важно не ошибиться. Надо правильно распределить роли, привлечь правильных специалистов по стилю. Конечно, самое главное, находить возможности для самой работы. Я люблю черновой, подготовительный этап. Всегда хочется сделать как можно лучше, но не всегда хватает времени. Надеюсь, что у меня еще есть время, потому что планов много.
Следующий сезон просто страшный по размаху, по масштабу, но очень-очень интересный. Если ты находишь счастье в своей профессии, своей работе, то может остаться совсем мало времени для общения с друзьями, знакомыми. Тебя едва хватает на какие-то свои гастроли, на проведение фестивалей, конкурсов, на Владикавказ, на главную работу с ребятами.
Счастье в том, что в этом году исполняется 50 лет моей творческой деятельности. Свой первый концерт с певцом я дала, когда мне было 15 лет. За эти годы сыграла столько программ, так много узнала, столько услышала голосов, смогла восхититься выдающимися профессиональными качествами тех коллег, с которыми приходилось выступать. Есть примеры необыкновенно доброжелательных людей и профессионалов высочайшего уровня, например, Пласидо Доминго. У него невероятная харизма и от него исходит такое доброжелательство, что это надо брать в пример. Я считаю, что счастье также – сделать в жизни правильный выбор.
Напоследок хочу сказать, что, любя свою профессию и находя счастье в ней, беспокоюсь о том, что на сегодняшний день мало молодых пианистов, которые хотят быть концертмейстерами. У меня есть прекрасные ученики, которым я стараюсь привить эту любовь к опере, к голосу, к вокалу. Они работают у меня в Академии. Есть очень талантливые ребята. Хотелось бы, чтобы их было как можно больше.

Знаменитый концертмейстер, художественный руководитель Академии молодых певцов Мариинки и Национального государственного театра оперы и балета Республики Северная Осетия-Алания Лариса Гергиева отмечает двойной юбилей - 65-летие и полвека творческой деятельности. С Ларисой Абисаловной пообщался корреспондент «Культуры».

Гергиева: Прежде всего я праздную юбилей творческий и в меньшей степени личный. 50 лет в профессии, в искусстве - для меня это самая главная веха. В такие же весенние дни я впервые участвовала в сольном концерте профессионального баса. Была еще только студенткой училища, первокурсницей. Именно тогда у меня зародился интерес к вокалу. Разумеется, я выступала и ранее - в ансамбле с инструменталистами, причем с хорошими, но такой радости никогда не чувствовала. Это было настоящее потрясение. Не меньшее удовольствие испытала, когда после занятий с певцами пришла в зал и в первый раз услышала уже готовую оперу, которую разучила с ними от и до.

культура: Наверное, поначалу Вы мечтали о карьере пианистки?
Гергиева: Нет, я сразу ориентировалась на концертмейстерскую деятельность. Мне это казалось гораздо интереснее, чем сольные выступления. Я была влюблена в голос, и хотелось именно ансамбля с певцом. Конечно, слышала всякое: что профессия неблагодарная, не очень заметная. Но, как выяснилось через полвека, не такая уж она и незаметная. Я занимаюсь своим делом и получаю радость. Сложность труда оперного концертмейстера и вокального педагога в том, что никто этому не учит. До всего надо доходить самой. И хочу сказать своим молодым коллегам: нельзя идти в концертмейстеры только потому, что не сложилась сольная карьера, - будете всю жизнь мучиться. Нужно любить певцов, голоса, музыку. Тогда это ваше. Ты и няня, и педагог, и психолог, и самое главное - друг.

Уже в юные годы, в училище во Владикавказе, у меня была тяга к изучению новых произведений, композиторских имен. Очень много значит стремление к постижению профессии, к самообразованию. Сидела у радиоприемника, слушала концерты Долухановой, Архиповой, Образцовой. Моим идеалом был легендарный Джеральд Мур - я ориентировалась на его искусство, умение взаимодействовать с певцом. На сцене концертмейстер испытывает не меньше эмоций, чем сольный пианист. Помню свои чувства, когда в «Ла Скала» принимала аплодисменты после нашего концерта с Ольгой Бородиной.

культура: С певцами не просто, они ведь все разные…
Гергиева: Естественно. С Образцовой, например, мы никогда долго не репетировали, попробуем что-то, а остальное - рождалось спонтанно, уже на сцене. Архипова была совсем иной: в самой незначительной миниатюре все полировалось до блеска, до совершенства. Общение с любым вокалистом, пусть даже неумелым, многое дает для профессионального роста. И немалую радость, когда что-то начинает получаться и ты видишь результат своей работы.

культура: Влюбленность в голос пришла сразу. Театр пленил Вас так же стремительно?
Гергиева: С подмостками столкнулась, когда мы с Валерием проходили практику во Владикавказе, в местном музыкальном театре. Там-то я и поняла: надо готовить партию так, чтобы все было выучено больше чем на сто процентов. На сцене у певца столько задач, что музыкальный материал должен быть доведен до автоматизма. К тому же мне понравился новый вызов. Через много лет я пришла в этот театр уже как художественный руководитель: коллектив был на грани закрытия, и мне удалось возродить его к жизни. Мы создавали такие сложные и редкие для России оперы, как «Манон Леско», «Федора» Джордано, «Агриппина» Генделя. Там же случился и первый режиссерский опыт - я поставила «Трубадура». Сейчас мы становимся филиалом Мариинки. Думаю, это пойдет на пользу музыкальной культуре Осетии и кавказского региона. Все эти годы молодые мариинцы пели на сцене Владикавказского театра, но теперь сотрудничество выйдет на принципиально иной уровень.

культура: Чем живет Ваше главное детище - Академия Мариинского театра?
Гергиева: В этом сезоне у нас 36 новых названий, они звучат в Мариинке впервые. В рамках абонементов мы имеем возможность знакомить петербургских меломанов с редчайшими произведениями: «Лукреция Борджиа» Доницетти, «Золушка» и «Вертер» Массне, «Капулетти и Монтекки» Беллини, «Сорока-воровка» Россини, «Ласточка» Пуччини, «Сибирь» Джордано. Из камерных сочинений приготовили «Записки сумасшедшего» Буцко и его же «Белые ночи», «Письма Ван Гога» и «Дневник Анны Франк» Григория Фрида. Активно вспоминаем совершенно забытые оперы - «Григорий Мелехов» Дзержинского, «Не только любовь» Щедрина.

Поставили целую череду детских произведений, не только классику, но и совершенно новые опусы, специально для нас написанные. Детские абонементы особенно важны - это забота о формировании новой публики, воспитании истинных меломанов и театралов, которые будут ходить в наш театр. На таких представлениях часто возникает интерактив, маленький зритель может пообщаться с артистами, потрогать декорации, прикоснуться к удивительному и прекрасному миру закулисья. За всем этим стоит огромный труд юных, талантливых, по-хорошему дерзких солистов.

Мы сейчас имеем целую россыпь звездных голосов, они задействованы, востребованы. Меня лично очень привлекают большие ансамблевые оперы, ведь это прекрасная возможность для молодых проявить себя и расти на самом разном репертуаре. Вообще жизнь в Мариинке очень насыщенная - едва ли в каком-то еще театре мира она бьет ключом с той же интенсивностью. Мы доверяем молодым, даем им многое делать, сразу и активно включаем их в творческий процесс, и в результате получается колоссальный качественный рост, расцветают голоса и артистические индивидуальности. При таком плотном режиме, тем не менее, никогда не чиним препятствий их гастролям на других площадках. Это обогащает и артиста, и театр.

Я вижу свое предназначение в воспитании ребят. Помимо вокала и оперных дел, учу их жизни. Нужно иметь огромное терпение и относиться к ним по-матерински, слышать их, развивать самое лучшее. Встречаются разные характеры, разные психотипы - к каждому надо найти подход. В 2018-м исполнится 20 лет Академии, и могу сказать без ложной скромности, что сделано очень много, мы запустили немало настоящих, интересных карьер, это абсолютно удачный, состоявшийся эксперимент.

культура: Какие проблемы у современной молодежи, с чем боретесь в первую очередь?
Гергиева: Основная проблема - они очень спешат. Ничто не приходит мгновенно. Бывают, конечно, чудеса: зажигаются яркие таланты, быстро прогрессируют, но это скорее исключение. Певец должен иметь время на вызревание, на обретение опыта. А нашим ребятам надо всего и сразу. Хотелось бы пожелать им больше терпения и понимания относительно своих возможностей. Прислушиваться к советам опытных и старших, педагогов и коучей. Не браться слишком рано за драматический репертуар, работать над стилями, грамотно выстраивать стратегию развития. Накапливать - не только в вокально-технологическом плане, но и в общекультурном.

Фото на анонсе: Александр Николаев/Интерпресс/ТАСС

Лучший концертмейстер в мире, уникальный педагог по вокальному искусству, выдающаяся пианистка - все это о Ларисе Гергиевой. На этой неделе она принимала поздравления с 50-летием творческой деятельности, а на днях отметит собственный юбилей. Гергиева выступает на мировых площадках, ей доверяют звезды классической сцены. А учиться у нее мечтают начинающие исполнители из разных стран - метод работы народной артистки России с молодыми талантами считается уникальным.

Самая таинственная профессия в мире музыки. Но, кажется, Лариса Гергиева эту тайну разгадала еще 50 лет назад, когда дала свой первый концерт на сцене с вокалистом. Ей было 15, и она уже как никто чувствовала голос, предугадывала все, вплоть до стремления певца перевести дыхание.

Сегодня Би-Би-Си называет ее лучшим концертмейстером в мире, а Лариса Абисаловна лишь молча улыбается. Куда ей до громких титулов, когда ждут ученики и работа каждый день по 18 часов. Вот уже почти 20 лет она руководит Академией молодых оперных певцов при Мариинском театре. Она выработала свою уникальную систему, систему Гергиевой. Деликатно, почти шепотом она дает совет.

К каждому артисту - особый подход. Не удивительно, что профессионалы ее учеников узнают сразу, что называется, по культуре пения. А она продолжает искать новые дарования, организуя сразу несколько престижных международных и российских вокальных конкурсов.

В ее кабинете всегда цветы - ученики приносят их ей и без повода, и первые подарки к юбилею. Портрет из фотографий дорогих ей людей. Здесь и кумир юности Ален Делон, с которым познакомилась на гастролях в Париже, и Елена Образцова, с которой объездила весь мир, выступая практически без репетиции, ведь великая Образцова каждый раз пела по новому, а Гергиева ее чувствовала, здесь и родной брат - маэстро Валерий Гергиев.

Кстати, она - одна из немногих, кто не только преподает, но еще и ставит оперные спектакли на сцене Мариинки. Одна из последних ее премьер - моноопера «Записки сумасшедшего».

«Это такое огромное удовольствие, такое счастье, когда певец, с которым ты что-то приготовил, выходит на сцену, уже в костюме, в гриме, поет партию в сопровождении оркестра, создает образ, а ты в этом принимал самое непосредственное участие, а ты стоишь в кулисах и страшно переживаешь», - рассказывает Лариса Гергиева.

В день юбилея из кулис все-таки выйти придется - принять поздравления. Здесь будут выступать ее ученики - и это, наверное, и есть главный подарок. До их выступления несколько минут. Каждая нота, каждый звук, разумеется, отточены до идеала, осталось только поправить бабочку, ведь выступать без ее напутственных слов - плохая примета.

«Сейчас мне очень хочется, чтобы мои ученики как можно ярче проявились, состоялись, и чтобы я еще успела как можно больше научить», - говорит Лариса Гергиева.

В Москве и Санкт-Петербурге в течение одной недели пройдут творческие вечера Ларисы Гергиевой. Фамилия ее знакома даже самой "широкой публике": маэстро Гергиев, Валерий Абисалович, худрук Мариинского театра - родной брат Ларисы Абисаловны. Но люди посвященные, приобщенные к миру музыки, понимают: Лариса Гергиева сама по себе - явление, талант уникальный. Художественный руководитель Академии молодых оперных певцов при Мариинском театре, лучший концертмейстер мира по версии Би-би-си, организатор нескольких престижных международных вокальных конкурсов... В канун творческих вечеров, приуроченных к 50-летию творческой деятельности, она поделилась с "РГ" секретами своей профессии - самой таинственной в мире музыки. Рассказала, почему их с братом в свое время не приняли в музыкальную школу, и объяснила, как голос влияет на характер.

Лариса Абисаловна, как получилось, что из семьи, вовсе не имеющей отношения к профессиональному искусству, вышли сразу два знаменитых музыканта - вы и ваш брат?

Лариса Гергиева: В роду у нас действительно никогда не было профессиональных музыкантов. Но моя мама очень неплохо владела таким национальным инструментом, как осетинская гармошка. А отец - он был военным, полковником, очень красивый, высокий, харизматичный человек - прекрасно танцевал. И когда мы скитались по военным городкам (этим, кстати, объясняется то, что все родились в разных местах: я в Молдавии, брат в Москве, сестра в Осетии), отец с мамой всегда принимали участие в конкурсах художественной самодеятельности и везде занимали первые места.

Перед сном вместо детективов и дамских романов читаю клавиры. Это мое любимое чтение

А когда папа вышел в отставку, мы поселились во Владикавказе. Пришла пора идти в первый класс, и мама стала думать, куда нас отдавать. Первыми, кстати, наши способности отметили соседи - рядом жил музыкант из оркестра, он настоятельно советовал родителям: "Они же у вас поют, и очень чисто, запишите их в музыкальную школу!"

Мы сдали вступительные экзамены и с треском вылетели. Оба: и я, и Валерий. Тогда во Владикавказе была единственная музыкальная школа, она пользовалась невероятной популярностью, в городе был бум: все хотели учить детей музыке. А у нас никаких связей не было. Тем не менее соседи настояли, нас прослушали еще раз, и Валерия (мальчики в таких заведениях всегда в дефиците!) приняли, а меня нет. Я горько плакала, но вместе с братом, держась за ручки, ходила в эту школу. Как старшая (мы погодки) записывала ему домашние задания (обычно это делали родители детей). Видимо, оценив такое рвение, меня вскоре тоже записали в школу.

Все, кого учат музыке, проживали в детстве такой период: не хочу заниматься, брошу. Даже Моцарта отец заставлял...

Лариса Гергиева: Никогда! Нас никогда не заставляли. Мне кажется, чтобы желание заниматься любимым делом не пропало, человеку должно повезти дважды: с родителями и учителями. С родителями нам повезло: они столько внимания уделяли каждому! Мы учились в лучшей школе города (в свое время там учились Евгений Вахтангов, Павел Лисициан - великий баритон Большого театра, первый из советских певцов, выступивший на сцене Метрополитен-опера).

Кстати, кто бы мог подумать, что в недалеком будущем судьба сведет нас с ним. Мы летели на какой-то конкурс в одном самолете (он в жюри, я - как концертмейстер тенора), я подошла к Павлу Герасимовичу и очень робко призналась, что мы земляки. Он обрадовался, оживился - много вспоминал о своем детстве.

В конце поездки я ему сказала: вот посмотрите, я когда-нибудь сделаю вокальный конкурс вашего имени. Он не поверил: "О чем ты говоришь?" Но сегодня этот конкурс живет, уже прошел четыре раза, в последний раз 11 стран приняли в нем участие. И Павел Лисициан успел до него дожить.

А правда, что фото своей первой учительницы вы всегда носите с собой в сумочке?

Лариса Гергиева: Правда. Зарема Андреевна Лолаева - первая осетинская профессиональная пианистка, основатель исполнительской школы. Очень требовательный, взыскательный человек. К каждому ученику у нее был абсолютно индивидуальный подход. И она быстро поняла, что рамки фортепиано для Валерия тесны. Она привела его к дирижеру Анатолию Аркадьевичу Брискину. Строже педагога я не знаю. Сыграть не по ноткам, допустить какую-то ошибку в исполнении - для него было сродни преступлению. Он свирепел. Или натурально мог заплакать от расстройства. Он предлагал нам с Валерием много играть в четыре руки, особенно симфонические произведения: брату, как будущему дирижеру, это было важно. Один раз, помню, мы как-то недостаточно подготовили Брамса, и Брискин нас закрыл в классе. Когда эти симфонии мы довели до блеска, здание было уже закрыто. И мы выбирались через окно: у Валерия всегда было много друзей, они ждали его снаружи и помогли нам вылезти.

Кстати, Брискин занимался с Валерой каждый день - хотя предмета "симфоническое дирижирование" в программе не было. Но видя невероятные способности, он понимал: бросать ученика нельзя.

Так определилась профессия?

Лариса Гергиева: Маме хотелось, чтобы единственный сын шел по стопам отца, стал офицером. Но все определилось, когда отец умер. Он ушел очень рано - в 49 лет. Мы были в таком возрасте - 7-8-й класс... Я сразу пошла в училище, и Валерий заявил, что хочет заниматься музыкой. Мама согласилась. Она вообще говорила: "Все будет так, как скажет Зарема Андреевна Лолаева". Она была экспертом по нашим специальностям.

А вам не обидно, что ваша профессия - концертмейстер - такая негромкая, не на виду? Что вам всегда приходится жить как бы в тени брата?

Лариса Гергиева: Я не согласна. Да, дирижер возглавляет все. Но если я прихожу в какой-нибудь театр на оперный спектакль, то через 10-15 минут могу сказать, кто эту оперу готовил - хороший концертмейстер или не очень. Какая рука. Концертмейстер, которому доверяют делать оперу, ответственен за все: он подбирает состав, организует процесс выучки (а для этого надо самому все очень хорошо знать). Затем идет кропотливая, ювелирная работа с разучиванием: ты здесь вокалистам и врач, и педагог, и няня, и друг, и психолог, и учитель, и военный командир. Певец должен знать о своем персонаже все: эпоху, исторические подробности, литературный контекст, с кем дружил, в кого влюблялся... Знаете, какие списки книг я своим певцам составляю? А потом ты продолжаешь вести эту оперу, ты - организатор процесса. Если неудача, очень жестко спрашивают в первую очередь с тебя. Со всеми вытекающими.

И младший брат с вас так спрашивает?

Лариса Гергиева: На работе мы вообще не родственники. Но ситуаций таких у меня не бывало: готовлю все тщательно.

Сложность в постановке опер заключается сегодня еще и в том, что по современным требованиям все исполнители должны быть примерно того же возраста, что их герои.

Но поскольку я руковожу Академией молодых певцов, я стараюсь, чтобы все мои девочки и мальчики были красивы, чтобы понимали стиль времени. Одно дело - кантату Баха петь, другое - Серебряный век. Ой, какой у нас недавно случай произошел - это ужас! Сейчас расскажу. Недавняя премьера "Дневник Анны Франк": каждый вздох и взмах ресниц отрепетирован. Спектакль идет с невероятным успехом. И вдруг я получаю эсэмэску: "Как же так? Ваша исполнительница босиком идет по ступенькам - а у нее красный педикюр". Певица, видно, так волновалась перед премьерой, что упустила это из виду. А певица чудесная. Моя вина: я не отследила.

Знаю, что перед сном вместо детективов и дамских романов вы читаете клавиры.

Лариса Гергиева: Ноты, да. Это мое любимое чтение.

Сколько же опер вы знаете "от" и "до"?

Лариса Гергиева: Если говорить о тех, что готовила, ставила - больше сотни. Но есть ведь еще разные редакции - порой это почти разные произведения. А если вести речь о тех клавирах, которые знаю, чтобы их учить, которые могу разбирать, говорить о них - наверное, названий двести наберется. Но это - большие оперы.

В вашем театре есть несколько циклов прекрасных постановок. Скажем, "Маленькие оперы для детей", где наряду с современными шедеврами, например оперой Сергея Баневича "Сцены из жизни Николеньки Иртеньева" по повести "Детство" Льва Толстого, идут и полузабытые произведения - скажем, опера Сергея Прокофьева "Великан", которую композитор написал в 9-летнем возрасте. Или проект "Наш ХХ век" - он целиком состоит из опер советских композиторов, мало представленных на сегодняшней сцене. Или ваши монооперы. Композитор Леонид Клиничев написал триптих по стихам и прозе русских поэтесс "Марина", "Анна" и вот сейчас - "Зинаида"...

Лариса Гергиева: "Зинаида" у нас только что вышла.

Что подвигает вас на эти проекты? Не лень вам композиторов агитировать за написание новых опер?

Лариса Гергиева: Нет, мне не лень. Одна из причин - чтобы мои ребята из Академии молодых певцов (а их уже около двухсот) умели петь ВСЕ. На всех певческих языках, в любых жанрах. Камерная опера была мне всегда очень интересна: и сейчас, когда у нас в театре столько прекрасных площадок, грех ими не воспользоваться.

Чтобы желание заниматься любимым делом не пропало, человеку должно повезти дважды: с родителями и учителями

В "Зинаиде" я предложила сделать кусочек взаимоотношений Гиппиус, Мережковского и Философова, этот загадочный треугольник. Очень талантливого режиссера Алексея Степанюка попросила поставить. Его репетиции превращались в какие-то невероятно насыщенные лекции по истории Серебряного века. Я горжусь, что моя идея заставила молодежь обратиться к творчеству замечательной поэтессы.

И детская тема очень меня занимает. Сейчас мы делаем "Трубочиста" Бриттена. Это сложно, но очень интересно. У меня такой характер: если я каким-то "микробом" заражена, я обязательно должна довести это дело до конечной цели.

Нет, сначала вы находите союзников по "заболеванию".

Лариса Гергиева: Это правда. Сейчас, например, я одержима идеей сделать спектакль про замечательного российского военачальника, генерала Абациева. Человек необычайной храбрости, он начинал как адъютант Скобелева. Это самый прославленный осетин, герой многих войн, к 1918 году он получил все военные награды, какие только есть: более сорока иностранных орденов, все четыре Владимира, орден Белого орла... После революции эмигрировал в Белград, где нашел себе место в университетской библиотеке. Он мне снится ночами...

Если говорить о пятидесятилетии вашей творческой деятельности - объясните, вы что же, с 15 лет концертируете?

Лариса Гергиева: В 15 лет меня за ручку Лолаева привела к певцу Виктору Константиновичу Дзуцеву, сказала: "Хочу, чтобы ты попробовала себя в концертмейстерстве". А он был такой настоящий бас нашего оперного театра. Мы стали репетировать, он стал рассказывать мне какие-то тонкости ремесла. Между прочим, сказал: "На сцене мало ли куда меня поведет - ты должна предугадывать мое стремление перевести дыхание..." Я спрашиваю: "А кто ведущий в нашей связке - вы или я?" "Конечно, я", - отвечает он. "Но тогда, - говорю, - я буду отставать". "Ладно, - говорит, - ты веди, но делай это так, чтобы я думал, будто веду я". С тех пор это стало моим главным принципом в работе в певцами.

Лариса Гергиева: Мне очень везло, потому что Господь Бог дарил меня дружбой с такими людьми. Ирина Константиновна Архипова - это носитель какой-то невероятной певческой культуры, живая энциклопедия всего, что про вокал. У нее все было правильно, отточено до мелочей. А Елена Образцова - полный антипод. У нее никогда ничего не повторялось, всегда пела по-новому. Один раз мы с ней выступали вообще без репетиций, за 15 минут до концерта прибыли на сцену с разных гастролей. Попробовали кусочек одной арии, другой, она говорит: все, хватит, даже не надо репетировать. И знаете - это был лучший концерт в моей жизни. Я организовала конкурс к юбилею Елены Образцовой (мой подарок ей к 60-летию). Сейчас он прошел уже в десятый раз. Я помню, как из Лейпцига, за несколько недель до ухода, она прислала мне смс: "Лариса, не бросай конкурс!" Это было ее завещание.

Галина Горчакова - необыкновенной красоты тембр. Могучий, наикрасивейший голос. Ольга Бородина... И ведь у каждого певца ты чему-то учишься.

Лариса Гергиева: Не забывайте, что мой муж Грайр Ханеданьян тенор! Но в принципе - да, у теноров такие партии всегда - повышенная экзальтация, горячие чувства. А героини меццо-сопрано - всегда со страстями, нежными созданиями они не могут быть. Басы часто инфантильны, созревают к позднему возрасту.

Но вот что меня занимает: на мой взгляд, голос - это высшая награда, которой может наделить человека Бог. А когда певец уходит, куда он девается? Не может быть, чтобы этот божественный голос исчезал навсегда. Наверное, он вселяется в кого-то из следующих поколений... Улетает и возвращается к другому.