«Иностранке» Александр Пушкин

На языке, тебе невнятном,
Стихи прощальные пишу,
Но в заблуждении приятном
Вниманья твоего прошу:
Мой друг, доколе не увяну,
В разлуке чувство погубя,
Боготворить не перестану
Тебя, мой друг, одну тебя.
На чуждые черты взирая,
Верь только сердцу моему,
Как прежде верила ему,
Его страстей не понимая.

Анализ стихотворения Пушкина «Иностранке»

Стихотворение «Иностранке» А. С. Пушкин написал в 1822 году. Автор сам опубликовал его в своём сборнике «Стихотворения А. Пушкина» в 1826 году без указания даты. Интересно, что в черновике это произведение значилось под другим названием и имело более фривольное содержание. Черновая версия называлась «Гречанке», а третье четверостишие звучало так:
Я помнить буду, друг любимый,
В уединённой тьме ночей
Твой поцелуй неутомимый
И жар томительных очей.

«Чистовой» вариант, вошедший во все сборники стихов, содержит три четверостишия; первые два из них имеют перекрёстную рифму (abab cdcd), а последнее – кольцевую (effe). Строки написаны четырёхстопным ямбом. В качестве лирического героя выступает сам автор.

Александр Сергеевич часто посвящал стихотворения дамам, которые пленяли его сердце. Но «Иностранке», судя по всему, не обращено к какой-то определённой женщине. Хотя в одной из рукописей и содержится приписка «В альбом иностранке», всё же думается, что сюжет произведения является только изысканным плодом пылкого воображения поэта.

О чём же повествует это стихотворение? Оно является любовной запиской, в которой лирический герой прощается с предметом своей страсти – несомненно, прекрасной чужеземкой. В более благопристойной версии он в последний раз объясняется в своих чувствах:
Боготворить не перестану
Тебя, мой друг, одну тебя.

Как трепетно поэт обращается к возлюбленной! Он называет её «мой друг», указывая на духовную связь, более глубокую, нежели примитивное физическое влечение. Показательно и выражение «боготворить не перестану». Оно подчёркивает возвышенный характер чувств лирического героя к женщине.

О том же свидетельствует фраза «Вниманья твоего прошу». Читатель может заметить, что говорится именно о внимании, а не о последнем объятии или поцелуе. Страсть отступает на второй план. Движение души – вот что важно для автора. Поэтому поэт заостряет внимание на том, что иностранка не знает языка лирического героя, но всё равно отвечает ему взаимностью.

В черновике к уверениям в преданности добавляются упоминания ласк, которыми избранница одаривала героя. Здесь скромная фраза «мой друг» сменяется на «друг любимый». Добавляются интимные подробности, выраженные в страстных эпитетах: «жар томительный очей», «поцелуй неутомимый». Оба этих прилагательных содержат корень «том», также содержащийся в слове «томный», т. е. исполненный сладкой неги, усталый от любовных ласк. Эта часть стихотворения открывает нам другую сторону героя – не возвышенно-благородную, а горячую и чувственную.

Если взглянуть на это произведение чуть иначе, то оно легко может стать метафорой человеческой личности. На всеобщее обозрение мы выносим свои самые лучшие качества – романтичность, нравственность, показываем, что мы ценим в первую очередь душу. Но внутри нас бушуют страсти, которые мы скрываем от других, как поэт скрыл последнее четверостишие за обложкой черновика.

Популярность малых жанров как характерная черта современной прозы: рассказов (Т. Толстая, С. Довлатов, Л. Петрушевская, Б. Екимов, Е. Попов, Н. Шмелев, Ю. Буйда) ; повестей (Ю. Поляков , «Сто дней до приказа», «Апофегей»; С. Каледин, «Смиренное кладбище», «Стройбат», «Поп и работник»; М. Кураев, «Ночной дозор», В. Пьецух, «Новая московская философия», С. Довлатов, «Иностранка»).

Противостояние гуманистического и технократического сознания как основа конфликта в произведениях современной прозы: интерес к экологическим проблемам, отказ от иллюстративности и возвращение к исследовательским задачам художественной литературы, приоритет нравственных и философских аспектов изображения жизни. Актуализация идей Вернадского, Циолковского , опора на открытия «поэтической натурфилософии» М. Пришвина, К. Паустовского, Л. Леонова . «Пирамида» Л. М. Леонова как произведение о русской истории ХХ века. Глубинные философско-религиозные аспекты.

Судьба русского романа в ХХ веке: от мандельштамовского тезиса «Конец романа», 22, до романов, оцененных Букеровской премией: М. Харитонова , 92, В. Маканина , 93, Г. Владимирова , 95, М. Шишкина , 2000. «Производственные» жанры в прозе 70-х – повести и романы о рабочем классе и технической интеллигенции: «И это всё о нем», 74, В. Липатова; «Территория», 74, О. Куваева ; цикл романов М. Колесникова «Изотопы для Алтунина»,76, и другие. «Морская проза» В. Конецкого .

Условность определений – «деревенская», «военная», «городская», «историческая» и т. п. проза, – бытующих в критике и литературоведении.

«Военная» проза в литературном процессе 70 — 90-х годов. Великая Отечественная война в духовной жизни народа. Документальные и художественно-документальные книги о войне: воспоминания прославленных полководцев Великой Отечественной Г. К. Жукова, К. К. Рокоссовского и других; произведения А. Адамовича «Хатынская повесть», 74, «Блокадная книга»,77-81 (совместно с Д. Граниным ), «Каратели», 80; романы В. Карпова «Полководец», 82-84, Г. Владимова «Генерал и его армия», 70, 96; книга С. Алексиевич «У войны – не женское лицо», 84; «Последние свидетели», «Зачарованные смертью», повествование Ю. Капусто «Последними дорогами генерала Ефремова», 92.

Особенности «панорамного» военного романа: И. Стаднюк, «Война», 70-78; А. Чаковский , «Блокада»,74, «Победа», 81; изображение Сталинградской битвы в произведениях: Ю. Бондарева «Горячий снег»,70; В. Пикуля «Барбаросса», 90; концепция войны в романе В. Астафьева «Прокляты и убиты», 94. Различие авторских подходов, жанровые разновидности.

Своеобразие «военной» повести 70-х-80-х: «А зори здесь тихие…», 69, «В списках не значился», 74, Б. Васильева ; «Красное вино победы», 69, «Усвятские шлемоносцы», 77 Е. Носова ; «Навеки девятнадцатилетние» Г. Бакланова, 79, «Сашка», 79, «Искупить кровью», 91, В. Кондратьева. Нравственная основа конфликта в повестях В. Быкова : «Сотников», 70, «Обелиск», 73, «Знак беды», 82, «Карьер», 86, «Стужа», 93, «Полюби меня, солдатик», 96. Обращение к психологическим глубинам человека в условиях войны, диктат экстремальных ситуаций. Драма фронтового поколения в произведениях Ю. Бондарева «Берег», 75, «Выбор», 80, «Игра», 85; В. Астафьева – «Обертон», 85; «Так хочется жить», 95; «Веселый солдат», 98; В. Богомолова «Момент истины», 74, «В кригере», 93; А. Генатуллина «Вот кончится война», 88.

Трагедия русской деревни в ХХ веке. «Деревенская тема общенациональна» (В. Белов). Художественное исследование всех сторон жизни русского села на разных этапах его истории: «Привычное дело», 66, «Кануны», 72-88, «Год великого перелома», 89-91 В. Белова ; «Из жизни Федора Кузькина», 66, «Мужики и бабы», 86, Б. Можаева ; повесть «Кончина», 68, В.Тендрякова ; сборник рассказов «Характеры», 73 В. Шукшина ; тетралогия «Братья и сёстры», 57-78, Ф. Абрамова ; «Последний поклон», 68-93, «Ода русскому огороду», 71-72, В. Астафьева ; «Живи и помни», 74, «Прощание с Матёрой», 76, «Пожар», 85 В. Распутина ; «Драчуны», 81, М. Алексеева. Художественные открытия «деревенской» прозы: характеры «бунтарей» Б. Можаева и В. Тендрякова , «чудиков» В. Шукшина , «старух» В. Распутина.

История советской деревни ХХ века в изображении Ф. Абрамова («Поездка в прошлое»), В. Астафьева, В. Белова («Кануны»), Ч. Айтматова («Прощай, Гульсары», 66, «И дольше века длится день», 80, «Плаха», 86) С. Залыгина ( «Комиссия»), С. Антонова ( «Овраги»), Б. Можаева («Мужики и бабы»), В. Быкова («Облава», 90).

Сельская тема в публицистике – творчество И. Васильева, Ю. Черниченко, А. Стреляного.

Своеобразие жанра и проблематика «городских» повестей Ю. Трифонова : «Обмен», 69, «Предварительные итоги», 70, «Другая жизнь», 75. Трилогия С. Есина «Имитатор», 84, «Временитель», 87, «Соглядатай», 89, и её место в «городской» прозе.

Картины городской жизни в книгах С. Каледина, М. Кураева, В. Маканина, В. Пьецуха. Процесс урбанизации российского населения. Типы маргиналов на страницах современной прозы.

Традиции Ю. Трифонова в современной «женской» прозе Л. Петрушевской, Т. Толстой, Л. Ванеевой, В. Токаревой и других. Феминизм в качестве литературной позиции: произведения М. Арбатовой, Г. Щербаковой, В. Нарбиковой и Марины Палей . Сборник «женских» рассказов «Чего хочет женщина…», 93. Русский феминистский журнал «Преображение». Женщина как объект и субъект в искусстве.

Эволюция русской исторической прозы в ХХ веке. Преобладание историко-биографических жанров в 1920-1950-е годы («Разин Степан», 51, С. Злобина, «Петр Первый», 29-45, А. Н. Толстого , «Дмитрий Донской», 41, С. Бородина ). Новые подходы к изображению прошлого в книгах исторического жанра на современном этапе. Становление русской государственности как центральная тема и лейтмотив романов Д. Балашова «Господин Великий Новгород», 70, «Марфа-посадница», 72, «Младший сын», 77, «Великий стол», 79, «Симеон Гордый», 82, «Ветер времени», 87, «Отречение», 89, «Святая Русь», 91. Роман В. Личутина «Раскол», 95. Своеобразие историзма в романе В. Шукшина «Любавины», 65. Диалоги В. Шукшина о свободе и праве на насилие в киноромане «Я пришёл дать вам волю», 71.

Лениниана М. Шагинян, Е. Драбкиной, А. Коптелова .

«Параболические» романы Б. Окуджавы «Путешествие дилетантов», 78, «Свидание с Бонапартом», 83, характер исторических аллюзий в них. Автобиографический роман «Упразднённый театр», 93.

Историческая проза В. Пикуля как феномен массовой культуры. Исторический быт и анекдот.

Родословная революции в исторической прозе: народники и народничество в изображении Ю. Трифонова («Нетерпение», 73) и Ю. Давыдова («Соломенная сторожка», 85). Произведения о гражданской войне: С. Залыгина «Солёная Падь», 68, «После бури», 85; Ю. Трифонова «Старик», 78, А. Солженицына «Красное Колесо», 37-90, и другие.

Новые аспекты исторической темы в творчестве М. Шишкина «Всех ожидает одна ночь», 93, «Взятие Измаила», 2000.

Тема ГУЛАГа как один из аспектов современной прозы. Повести и романы о социальных деформациях ХХ века, о подавляющем нравственность страхе: «В круге первом», 55-68, 90, «Архипелаг ГУЛАГ», 70, 89, А. Солженицына ; «Васька», 87, С. Антонова ; «Ночевала тучка золотая», 87, «Рязанка» А. Приставкина ; «Верный Руслан», 63-74, 89, Г. Владимова ; «Факультет ненужных вещей», 64-75, 88, Ю. Домбровского ; «Московская улица» Б. Ямпольского ; «Колымские рассказы» 90, В. Шаламова ; «Погружение во тьму», 57-79, 89, О. Волкова ; «Чёрные камни», 88, А. Жигулина ; «Дом на набережной», 76, Ю. Трифонова ; «Встань и иди», 87, Ю. Нагибина ; «Крутоймаршрут», 88, Е. Гинзбург ; «Илиада Жени Васяева. Год 1949», 94, Евг. Федорова и другие.

Афганская тема в творчестве С. Алексиевич – «Цинковые мальчики», 89; О. Ермакова – «Афганские рассказы», 89, «Знак зверя», 92, Э. Пустынина – «Афганец», 91, В. Маканина «Кавказский пленный», 95; произведения А. Проханова, А. Терехова, С. Липкина. Роман А. Проханова о Чечне – «Идущие в ночи», 01. «Будни» армии в изображении Ю. Полякова – «Сто дней до приказа», 87, и С. Каледина – «Стройбат», 89.

«Философия страдания» в произведениях Л. Бородина, В. Лихоносова, А. Варламова («Лох», «Здравствуй, князь!», «Затонувший ковчег», «Дом в деревне»). Апокалиптические настроения.

НТР, наука и учёные как один из объектов художественного исследования русской прозы 70-х – 80-х годов. Жизнеописание – ведущий жанр научно-художественной литературы: «Нильс Бор», 76, Д. Данина ; «Зубр», 87, Д. Гранина ; «Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга», 78, 90, М. Поповского . Будни учёных и науки в книгах: И. Грековой – «Кафедра», 78, и А. Крона – «Бессонница», 74. Борьба за истину в науке и высокую нравственность: «Белые одежды», 87, В. Дудинцева ; «Оправдан будет каждый час», 87, В. Амлинского ; «Бегство в Россию», 94, Д. Гранина.

Возрождение научно-фантастической литературы: И. Ефремов «Час быка», 69, А. и Б. Стругацкие – «Пикник на обочине», 72, «Жук в муравейнике», 80, и другие. Активизация научно-фантастической прозы в период перестройки: альманахи и сборники «Завтра», «Современная фантастика», «Вечер в 2217 году» и другие. Утопии и антиутопии как разновидности социальной фантастики: «Остров Крым», 79, 90, В. Аксенова ; «Москва 2042», 86, В. Войновича ; «Невозврщенец», 89, А. Кабакова ; «Спящий во время жатвы» Л. Латынина ; «Кысь», 2000, Т. Толстой . Усиление тенденции к фантастически-гротесковому изображению действительности: «Альтист Данилов», 80, и «Аптекарь», 88, В. Орлова ; «Белка», 84, «Поселок кентавров», 92, «Онлирия», 95, А. Кима , «Потерянный дом», 87, А. Житинского , «Трижды величайший…», 87, Н. Евдокимова . Жанр фэнтези в творчестве М. Семёновой, Н. Перумова.

Широкое использование на страницах современных произведений мифов и легенд, притч и сказок , образов религиозных книг: «Живая вода», 80, В. Крупина ; «Верлиока», 82, В. Каверина ; «Предтеча», 82, и «Лаз» 90, В. Маканина ; «Зеркало Монтачки», 93, М. Кураева ; «Ермо», 96, Ю. Буйды .

Возрождение сатирической прозы: «Сандро из Чегема», 73-89, «Кролики и удавы», 87, Ф. Искандера ; «Иванькиада», 75, и «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», 79, В. Войновича , «История города Глупова в новые и новейшие времена», 89, В. Пьецуха , «Год за два», 91, М. Жванецкого.

Мемуарно-автобиографическая проза: А. Авдеенко, Н. Берберова, Э. Герштейн, В. Каверин, Н. Мандельштам, И. Одоевцева, А. Цветаева, Л. Чуковская. Лирическая проза 1970-1980-х годов: «Люблю тебя светло», 69, «Когда же мы встретимся?» 78, В. Лихоносова , «Во сне ты горько плакал», 77, Ю. Казакова , «Где сходилось небо с холмами», 84, В. Маканина .

Общая характеристика постмодернизма как литературного направления. Историко-культурный контекст его возникновения и становления. Особенности постмодернистского миропонимания на русской почве. Эстетика постмодернизма (идеи М. Бахтина, Р. Барта ). Усиление условности в прозе, появление «другой» прозы, её эстетические принципы. Рефлектирующее сознание героя, его изображение и пародирование в романе А. Битова «Пушкинский дом» 71, 87, споры вокруг этого произведения. Оппозиционность официозу, утверждение «альтернативной эстетики». Художественные искания и свершения Вен. Ерофева, Саши Соколова, Т. Толстой, Л. Петрушевской, Е. Попова и др.

Герой и конфликт в поэме Вен. Ерофеева «Москва-Петушки», 69, 87. Эстетика безобразного. Традиционность юродства, библейские мотивы. Образ абсурдного быта в произведениях Л. Петрушевской, Т. Толстой, В. Нарбиковой. Тема одиночества и рокового предназначения человека. Эстетика «иронического авангарда» и её развитие в творчестве Вяч. Пьецуха («Новая московская философия», 89). Демифологизация в романе «Роммат», 90. Принцип пародирования, перекличка с идеями и поэтикой Ф. Достоевского. Культурфилософская и психоаналитическая проблематика в произведениях Д. Галковского «Бесконечный тупик», 97, А. Королёва «Голова Гоголя», 92, А. Слаповского «Закодированный», 92, С. Гандлевского «Трепанация черепа. История болезни», 95. Сюрреалистические тенденции в творчестве Ю. Мамлеева . Мультипроза З. Гареева .

Саморазрушение постмодернистской эстетики с середины 90-х годов. Кризис авангарда, отход от сложившихся норм поэтики. Произведения В. Пелевина («Омон Ра», 92, «Жизнь насекомых», 93, «Чапаев и Пустота», 96, «Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда», 2003, и др.). Своеобразие творчества Вл. Сорокина : рассказы и повести – «Репетиции», «До и во время», «Норма», 94, «Голубое сало», 98, «Дисморфомания», 90, «Пир», 01. Приёмы коллажа, соц-арта, римейк. «Поп-культура» и массовое искусство в конце ХХ века. Произведения Ник. Перумова, Б. Акунина и др. Дискуссия на страницах «Литературной газеты» «Сумерки литературы: закат или рассвет?».

Своеобразие «третьей» волны русской эмиграции , возникновение литературных кружков, альманахов, журналов («Грани», «Континент», «Метрополь»). Расширение связей с европейской и американской культурой и её влияние на русскоязычных писателей: С. Довлатова, В. Аксёнова, Сашу Соколова, И. Бродского, Г. Владимова, В. Войновича, В. Максимова и др. Пространство и время в романе Саши Соколова «Школа для дураков», 89; особенности повествования: метафоризация, «поток сознания», игровое начало, обилие реминисценций и аллюзий. Ироническая проза В. Аксенова («Остров Крым», 90, «Ожог», 91, «Желток яйца», 91). Пародирование традиционных сюжетов. Автобиографизм произведений писателя 90-х годов («Московская сага», 93).

Жанр сатиры, антиутопии в творчестве В. Войновича («Москва–2042», 86). Тема покаяния и духовного возрождения в творчестве В. Максимова («Семь дней творения», 73, «Прощание из ниоткуда», 76, «Ковчег для незваных», 79). Восстановление разорванных связей, возвращение эстетических традиций, новые творческие подходы.

Источник:
Довлатов иностранка анализ
Многостороннее художественное исследование прошлого и настоящего страны. Картины исторических событий, анализ внутреннего мира человека на переломных этапах истории России (Советского Союза).
http://studfiles.net/preview/2455023/page:30/

Довлатов иностранка анализ

«Довлатов стал гением только в эмиграции». Воспоминания близкого друга писателя

Биограф и близкий друг Сергея Довлатова - о том, как и почему Довлатов стал популярным.

В СССР Сергей Довлатов был непризнанным талантом, а знаменитым стал только в США

В начале апреля в Великом Новгороде традиционно проходят Дни чтения. В этом году организаторы решили взять киношную тему, ведь 2016-й - Год кино, и пригласили известных питерских писателей: Дмитрия Каралиса - автора сценария картины «Коридор бессмертия», посвященной подвигу ленинградцев, которые зимой 43-го за несколько недель построили железнодорожную линию для доставки грузов в блокадный город, и председателя Союза писателей Санкт-Петербурга Валерия Попова , по сценариям которого снято несколько фильмов.

Но наш разговор с Валерием Георгиевичем зашел о его работе над книгами серии «Жизнь замечательных людей» (ЖЗЛ) - о Михаиле Зощенко, Дмитрии Лихачеве и Сергее Довлатове.

- В советские времена серия «ЖЗЛ» была очень популярна. Сейчас, как мне кажется, читательский интерес к книгам об известных личностях падает…

Не скажите. На книжных ярмарках у стендов «ЖЗЛ» издательства «Молодая гвардия» всегда многолюдно. Менеджеры этой серии - молодцы. Они действительно ярких, неординарных героев выбирают. В советский период узнаваемых единым оформлением книг «ЖЗЛ» было везде много, потому как тиражи выходили по 100 тысяч экземпляров. Сейчас же, как правило, по три тысячи единиц печатают. Но спрос на такую литературу большой - две мои книги из трех (а работа про Зощенко только в прошлом году выпущена) уже переизданы снова.

Нам присылают большой список персон, на которых пал выбор «Молодой гвардии». Мы его изучаем и отбираем для себя героев. Я ни секунды не колебался по поводу Довлатова и Зощенко, поскольку так же, как и они, в своих художественных текстах применяю иронию и гротеск. Что касается Дмитрия Лихачева, то сомневался, браться описывать его жизнь или нет. Но недолго.

- Вас от некоторых других авторов «ЖЗЛ» отличает манера написания - легкая, понятным языком, без сложных научных формулировок. Но, когда читаешь, складывается ощущение, что вы пытаетесь опровергнуть устоявшееся мнение о судьбе ваших героев…

Я не пытаюсь, а опровергаю мифы о их жизни. Принято считать, что Михаилу Зощенко советская власть не давала писать то, что ему хотелось, что Сталин погубил писателя. Дар сатирика - сам по себе опасный дар, и Зощенко это хорошо понимал. Он был смелым, успешным, хорошо зарабатывавшим советским автором. Ему принадлежит идея печатать не толстые сборники, а тонкие книжки. Ильф и Петров по славе и близко не стояли к Зощенко. Его на улицах то и дело останавливали прохожие и высказывали свое восхищение. Так что ошибочно мнение, что его таланту не давали развернуться.

Что касается Дмитрия Сергеевича Лихачева, то он получал удары не только со стороны власти, но и со стороны друзей-либералов, которые обвиняли его чуть ли не во всех грехах. Лихачеву в полной мере довелось испытать на себе и барский гнев, и барскую любовь - ведь Михаил Горбачев пытался для себя приспособить правдолюбца Лихачева.

- С Сергеем Довлатовым вы были приятелями. И книгу о нем построили на наблюдениях своих и других ленинградских шестидесятников. Почему же тогда семья Сергея Донатовича в штыки восприняла вашу работу, ведь вы описывали то, чему были свидетелем?

Да, у издания «ЖЗЛ» про Довлатова - непростая судьба. Изначально планировалось, что в книгу войдет большое количество отрывков из сочинений и писем Сергея и еще фотографии разных лет. Но, как видите, снимка нет даже на обложке. Я отправлял готовые отрывки рукописи родственникам. Но им показалось, что я рисую образ исключительно расчетливого человека, который заранее спланировал свой успех. Супруга же Довлатова - Елена - убеждена, что он жил как жилось, не заглядывая вперед.

Но как бы там ни было, издание в 2010 году все же вышло.

- Так как, по вашему мнению, Довлатов на самом деле рассчитал свою траекторию успеха?

У него был хороший интуитивный автопилот, позволявший в свою пользу оборачивать многие неприятные события.

Отъезд за границу в 1978 году - был для него правильным шагом. Почему? Потому что в Союзе на тот момент была целая плеяда сильных литераторов - Кушнер, Битов, Марамзин, Грачев, Бродский, Городницкий, Уфлянд, Кумпан… Безусловно, Сергей не затерялся бы среди них. Но был бы всего лишь одним из. А в Америке он очень быстро прославился и вошел в число лучших авторов, пишущих на русском. По сути, серьезно заниматься писательством он начал только после своего отъезда. В США у него не было выбора - либо упорно работаешь, печатаешься и получаешь приличные гонорары, либо прозябаешь в бедности. И именно там Довлатов раскрылся как мастер слова.

- А что, в Союзе в те времена писательский труд не требовал самоотдачи и усердия?

Требовал, конечно. Но мы тогда жили комфортно - дешевая еда в магазинах, недорогое жилье, отлаженная система книгораспространения по стране и огромные тиражи. моя первая книжка «Южнее, чем прежде» вышла в 1969 году 100-тысячным тиражом. При таких благоприятных условиях писатели могли себе позволить неспешно - с чувством, с толком, с расстановкой - месяцами, а то и годами совершенствовать тексты, а не гнать повести, рассказы, лирику словно на конвейере.

Но нельзя забывать и об особой дружеской атмосфере, что царила тогда в ленинградских кругах интеллигенции. Физики и лирики встречались у кого-нибудь из знакомых на квартирниках, где часами могли обсуждать новые направления в искусстве, литературе. Товарищу, у которого возникали трудности, и деньгами помогали, и приютить могли.

Что касается Сергея, так он был не идеален - да, нуждался в средствах, но при этом нарушал сроки сдачи материалов в газеты, мог вообще не выполнить задания. Но ведь не голодал, не на улице спал. Поэтому, возможно, и не было у него особой потребности в каждодневном труде писателя и журналиста.

- В этом году - 75 лет со дня рождения Сергея Донатовича. Как вам кажется, мог бы он стать кем-то другим, не писателем?

Думаю, нет. В какой-то степени его путь был предопределен с детства. Он - мальчик из хорошей семьи. Отец - Донат Исаакович - работал режиссером-постановщиком в театре, а мама - Нора Сергеевна - трудилась литературным корректором. Родители с малолетства брали Сергея с собой в гости в семьи известных ученых, артистов, интеллектуалов. Он водил дружбу с такими же, как он, умными, начитанными мальчиками. Но, в отличие от них, он еще постигал жизнь в дворовых компаниях.

Упражнения со словами для многих их нас, представителей ленинградской молодежи 60-х, стали неотъемлемой частью бытия. К новой литературе сама жизнь подталкивала и ее абсурдное воплощение в книгах официально признанных советских писателей. На ум приходит роман Георгия Маркова.

Есть там главы, как секретарь обкома из Сибири, оказавшись в Италии (ехать не хотел, но партия сказала, что надо), встречает на приеме в посольстве итальянскую герцогиню-красавицу-миллиардершу, которая тут же, потеряв голову, бросив многочисленные дворцы и замки, устремляется за ним в далекую Сибирь, в отчаянии предлагая себя и свои капиталы. После долгой страстной ее мольбы он хмуро соглашается взять лишь капиталы - да и то, ясное дело, не для себя, а для области.

Сколько пафоса в тексте. Но мы, когда это читали, - просто хохотали. Советская литература - мать гротеска!

Ну и как тут было не начать самим писать. Но писать иначе: иронично, емко, кратко, но образно, оригинально, самобытно, без банальностей и пафоса, но всякий раз о жизни и о людях. Все это есть в произведениях Сергея Довлатова.

«Компромисс», «Чемодан», «Заповедник», «Иностранка», «Соло на ундервуде»… Берите любую книгу. Не ошибетесь.

Чеканный профиль командора

Из книги Валерия Попова «Довлатов»

…Довлатов оказался гениальным мастером пиара, хотя тогда это слово было нам незнакомо (да и в Америке только обретало права). Как красиво он, например, подает свое знакомство с переводчицей: «Очаровательная Анн Фридман повергла меня в любовь и запой». Даже запой пригодился для создания неповторимого образа!

И еще один непревзойденный пиаровский ход: «Дело осложнялось тем, что «Зона» приходила частями. Перед отъездом я сфотографировал рукопись на микропленку. Куски ее мой душеприказчик раздал нескольким отважным француженкам. Им удалось провезти мои сочинения через таможенные кордоны. Оригинал находится в Союзе. В течение нескольких лет я получаю крошечные бандероли из Франции. Пытаюсь составить из отдельных кусочков единое целое. Местами пленка испорчена (уж не знаю, где ее прятали мои благодетельницы)».

У кого не возникнет интерес к этому сочинению после столь пикантного способа его транспортировки? Заодно этим оправдывается некоторая рваность текста.

Преодолев полосу дискомфорта, неизбежную для любого «неместного», Довлатов постепенно разбирается в американской литературной жизни, вписывается в нее - и оценивает восторженно: «На семь моих книжек по-русски - в нашей прессе четыре с половиной рецензии, но один мой «Компромисс» на английском - 30 американских рецензий! Русские не платили, да еще пытались уязвить. А американцы платят по 5 тысяч долларов за рассказ, конкретно и доброжелательно».

Действительно, лишь Довлатов удостоился одобрительных рецензий не в эмигрантских, а в настоящих американских журналах. Он один собрал больше, чем все остальные русские за рубежом (исключая, разумеется, Солженицына и Бродского), рецензий в прессе, в том числе и в американской, и почти все эти рецензии - восторженные:

«…Сборник Довлатова заставляет вспомнить фильмы Бастера Китона - герой проходит через ужасные происшествия с абсолютно бесстрастным лицом».

«Щемящий юмор достигается продуманным соотнесением простых предложений. Стереотипные славянские крайности замечательным образом отсутствуют».

«…Можно только надеяться, что он продолжает одеваться так же плохо и писать столь же чудесные рассказы».

И вершина его карьеры - публикация его рассказов в престижнейшем «Ньюйоркере». Так высоко не поднимался здесь ни один русский писатель… да и из американских далеко не все удостаивались такой чести.

Недаром ему «завидовал» сам Курт Воннегут! Из письма Довлатова И. Меггеру:

«…А теперь - когда мне, извините, случилось запить в Лиссабоне, то меня купали в душе и контрабандой сажали в самолет два нобелевских лауреата - Чеслав Милош и Бродский. При этом Милош повторял: «Я сам люблю выпить, но тебе уже хватит».

Постепенно Довлатов становится самым знаменитым русским прозаиком эмиграции. И хотя хитрый Довлатов стремился в любой компании представиться непутевым Шурой Балагановым - «чеканный профиль командора» проступает все четче.

Источник:
Довлатов иностранка анализ
Биограф и близкий друг Сергея Довлатова — о том, как и почему Довлатов стал популярным. В СССР Сергей Довлатов был непризнанным талантом, а знаменитым стал только в США В начале апреля в Великом Новгороде традиционно проходят Дни чтения.
http://blog.beinenson.news/2016/04/15/dovlatov-popov-emigration/

Поурочный план по русской литературе тов

Поурочный план по русской литературе «С.Д.Довлатов. Очерк жизни и творчества.»

Успейте воспользоваться скидками до 50% на курсы «Инфоурок»

Русская литература 11 класс Урок:_______ Дата:_________

Тема: С.Д.Довлатов. Очерк жизни и творчества. «Наши, «Иностранка».

Цел ь : п ознакомить с жизнью писателя и его творческой деятельностью; п омочь учащимся сформировать образ Довлатова: писателя и человека, разглядеть уникальность, новаторство, традиционность его прозы; п роанализировать своеобразие прозы Довлатова на примере повести « Наши, «Иностранка»; р азвивать интерес к чтению и изучению произведений современной русской литературы.

Тип урока: изучение нового материала.

Методы: словесный, информационный, аналитический.

Приветствие. Концентрация внимания учащихся.

II . Подготовка к теме урока

Объявление темы и целей урока.

III. Формирование новых знаний

Сегодня мы встречаемся с русским писателем конца ХХ века — Сергеем Донатовичем Довлатовым.Довлатов относится к тем талантливым писателям, которые по тем или иным причинам покинули Родину и обрели популярность, печатаясь на западе.

Эпиграфом к уроку хотелось бы привести строки

Жаль, что не смог пожить ещё.

Попрать Судьбы своей законы,

для нас открыл, свои ты дали.

над каждой строчкой, каждым словом,

1 . Знакомство с биографией писателя.

Сергей Донатович Довлатов родился 3 сентября 1941 года в Уфе, в семье театрального режиссера Доната Исааковича Мечика (1909-1995) и литературного корректора Норы Сергеевны Довлатовой (1908-1999). С 1944 года жил в Ленинграде.

В 1959 году Довлатов поступил на филологический факультет Ленинградского университета (отделение финского языка), который ему пришлось покинуть после двух с половиной лет обучения. С 1962 по 1965 год служил в армии, в системе охраны исправительно-трудовых лагерей на севере Коми АССР. После демобилизации Довлатов поступил на факультет журналистики Ленинградского университета. Работал журналистом в заводской многотиражке «За кадры верфям» , начал писать рассказы. Входил в ленинградскую группу писателей «Горожане» вместе с В.Марамзиным, И.Ефимовым, Б.Вахтиным и др. Одно время работал секретарем у В.Пановой. В 1972-1976 гг. жил в Таллинне, работал корреспондентом таллинской газеты «Советская Эстония», экскурсоводом в Пушкинском заповеднике под Псковом (Михайловское). В 1976 г. вернулся в Ленинград. Работал в журнале «Костер» .

Писал прозу, но из многочисленных попыток напечататься в советских журналах ничего не вышло. Набор его первой книги был уничтожен по распоряжению КГБ. С конца 60-х Довлатов публикуется в самиздате, а в 1976 году некоторые его рассказы были опубликованы на Западе в журналах «Континент» , «Время и мы», за что был исключен из Союза журналистов СССР.

В 1978 году из-за преследования властей Довлатов эмигрировал в Вену, а затем переселился в Нью-Йорк. В 1979-1982 гг. издавал либеральную эмигрантскую газету «Новый американец» на русском языке. Одна за другой выходят книги его прозы - «Невидимая книга» (1978), «Соло на ундервуде» (1980), повести «Компромисс» (1981), «Зона» (1982), «Заповедник» (1983), «Наши» (1983) и др. К середине 80-х годов добился большого читательского успеха, печатался в престижном журнале » New-Yorker «.

За двенадцать лет жизни в эмиграции издал двенадцать книг, которые выходили в США и Европе. В СССР писателя знали по самиздату и авторской передаче на радио » Свобода » в 1980-х гг..

Умер 24 августа 1990 года в Нью-Йорке от сердечной недостаточности. Похоронен на кладбище «Маунт Хеброн» ( Mount Hebron Cemetery ).

Сергей Довлатов был официально женат дважды.

Первая жена: Ася Пекуровская, брак длился с 1960 по 1968 год.

В 1970 году, уже после развода, у неё родилась дочь Мария Пекуровская, ныне вице-президент рекламного отдела кинокомпании Universal Pictures . В 1973 году эмигрировали из СССР в США.

Гражданская жена Тамара Зибунова; от неё:

Дочь Александра (род. 1975 г.).

От второй жены: Елены Довлатовой (урожд. Ритман):

Екатерина (род. 1966 г.) и

Николай (Николас Доули; род. 1981 г.) - родился уже в США.

4.Чтение учителем «Из повести «Ремесло»

«Я вынужден сообщать какие-то детали моей биографии, иначе многое останется неясным. Сделаю это коротко, пунктиром.
Толстый застенчивый мальчик. Бедность. Мать самокритично бросила театр и работает корректором.
Школа. Дружба с Алешей Лаврентьевым, за которым приезжает «форд». Алеша шалит, мне поручено воспитывать его. Тогда меня возьмут на дачу. Я становлюсь маленьким гувернером. Я умнее и больше читал. Я знаю, как угодить взрослым.
Черные дворы. Мечты о силе и бесстрашии. Похороны дохлой кошки за сараями. Моя надгробная речь, вызвавшая слезы Жанны, дочери электромонтера. Я умею говорить, рассказывать.
Бесконечные двойки. Равнодушие к точным наукам. Совместное обучение. Девочки. Неуклюжие эпиграммы..

1952 год. Я отсылаю в газету «Ленинские искры» четыре стихотворения. Одно, конечно, про Сталина. Три - про животных.
Первые рассказы. Они публикуются в детском журнале «Костер». Напоминают худшие вещи средних профессионалов.
С поэзией кончено навсегда.
Аттестат зрелости. Производственный стаж. Типография имени Володарского. Университет имени Жданова. Филфак. Прогулы. Студенческие литературные упражнения.
Бесконечные переэкзаменовки. Несчастная любовь, окончившаяся женитьбой. Знакомство с молодыми ленинградскими поэтами - Рейном, Найманом, Бродским.

1960 год. Новый творческий подъем. Тема - одиночество.
Выпирающие ребра подтекста. Хемингуэй как идеал литературный и человеческий. Недолгие занятия боксом. Безделье. Повестка из военкомата. За три месяца до этого я покинул университет.
В дальнейшем я говорил о причинах ухода - туманно. Загадочно касался неких политических мотивов.
На самом деле все было проще. Раза четыре я сдавал экзамен по немецкому языку. И каждый раз проваливался.
Языка я не знал совершенно. Ни единого слова. Кроме имен вождей мирового пролетариата. И наконец меня выгнали. Я же, как водится, намекал, что страдаю за правду. Затем меня призвали в армию. И я попал в конвойную охрану. Очевидно, мне суждено было побывать в аду..».

Мы узнали биографию Довлатова. Сергей Донатович Довлатов превратил свою биографию в одно большое литературное произведение. Читая прозу С. Д. Довлатова, обращаешь внимание на то , что в большинстве его произведений повествование идет от первого лица. Возникает ощущение присутствия самого автора. Завершая роман «Иностранка», писатель сам говорит об этом: «Ты — персонаж, я — автор. Ты — моя причуда. Все, что слышишь, я произношу. Все, что случилось, мною пережито». И далее : «Те, кого я знал, живут во мне. Они — моя неврастения, злость, апломб, беспечность». Говоря о С. Д. Довлатове в его произведениях, мы будем называть его «автор-персонаж» , что, безусловно, не означает, что вся проза писателя абсолютно биографична.Рассказы из цикла «Чемодан» тоже основаны на биографическом опыте. Впервые «Чемодан» был опубликован в 1986 году и представляет собой образец зрелой довлатовской прозы.

В «Чемодане» повествование ведётся от лица самого Довлатова. Впрочем, это не означает, что всё им рассказанное – чистая правда.
IV . Итог урока.

Подводя итог всему сказанному о Довлатове, определим в чем же состоит традиционность, а в чем новаторство, своеобразие творчества писателя.

3 сентября 2007 года на улице Рубинштейна в Санкт-Петербурге открыли Мемориальную доску Сергею Довлатову . У дома №23 на улице Рубинштейна собрались сотни людей. В руках цветы и видеокамеры. Музыканты играют джаз. В этом доме он прожил 31 год.

В мероприятии приняли участие вдова писателя Елена Довлатова и дочь Катерина, которая возглавляет Международный Фонд Довлатова.

С инициативой установки мемориальной доски выступили друзья Сергея Довлатова, поклонники его творчества. К сожалению, Сергей Донатович

не получил прижизненного признания на Родине, но он всегда верил, что это случится. Однажды Довлатова спросили о том, кому нужны его произведения в Советском Союзе, он ответил: «Всем. Просто сейчас люди об этом не догадываются». Слова писателя оказались пророческими, сейчас Довлатов по праву считается одной из самых ярких личностей в русской литературе XX века.

«Я родился в не очень-то дружной семье. Посредственно учился в школе. Был отчислен из университета. Служил три года в лагерной охране. Писал рассказы, которые не мог опубликовать. Был вынужден покинуть родину. В Америке я так и не стал богатым или преуспевающим человеком. Мои дети неохотно говорят по-русски. Я неохотно говорю по-английски.
В моем родном Ленинграде построили дамбу. В моем любимом Таллине происходит непонятно что.
Жизнь коротка. Человек одинок. Надеюсь, все это достаточно грустно, чтобы я мог продолжать заниматься литературой . »

Подготовить сообщение «Постмодернизм как новый этап в развитии культуры, как авангардное литературное направление»

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Челябинская государственная академия культуры и искусств»

Факультет информационных ресурсов и технологий

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

По курсу «История отечественной литературы»

Феномен прозы Сергея Довлатова

Челябинск 2012

Введение

Заключение

Введение

«Проза Довлатова действительно образец той массовой культуры, которую так часто презирают в России. Я бы сказал, что это самый достойный образец из всех, которыми может похвастаться сегодня русская литература. Уверен, что Сергея такой титул -- автор массовой литературы -- нисколько бы не покоробил. Он любил быть популярным, был им и будет», - писал о Сергее Довлатове Александр Генис. Подтверждением популярности С. Довлатова в нашей стране и за рубежом является огромное количество критической и научной литературы, обилие мемуаров, специальных статей, рецензий, сайтов, а также заметно выросшее в последние годы количество переизданных сборников, собраний сочинений.

«Заповедник», «Зона», «Иностранка», «Наши», «Чемодан» - эти и другие удивительно смешные и пронзительно печальные довлатовские вещи давно стали классикой. Его произведения переведены на множество языков, экранизированы, изучаются в школе и вузах. Такое вполне соразмерное достоинствам писателя внимание обусловлено несколькими причинами: масштабом его художественного дарования, стилевым своеобразием произведений, оригинальностью.

Сергей Довлатов родился в 1941 г. в Уфе, в семье театрального режиссёра и литературного корректора. С 1944 года жил в Ленинграде. В 1959 году поступил на отделение финского языка филологического факультета Ленинградского государственного университета и учился там два с половиной года. Из университета был исключён за неуспеваемость. Затем три года армейской службы во внутренних войсках. Вернувшись, Довлатов поступил на факультет журналистики ЛГУ, писал рассказы.

С сентября 1972 до марта 1975 года жил и работал в Эстонии. В своих рассказах, вошедших в книгу «Компромисс», Довлатов описывает истории из своей журналистской практики в качестве корреспондента «Советской Эстонии», а также рассказывает о работе редакции и жизни своих коллег-журналистов.

В 1975 году вернулся в Ленинград. Работал в журнале «Костёр». Писал прозу. Журналы отвергали его произведения. Рассказ на производственную тему «Интервью» был опубликован в 1974 году в журнале «Юность». Довлатов публиковался в самиздате, а также в эмигрантских журналах «Континент», «Время и мы». В 1976 г. был исключен из Союза журналистов СССР.

В 1978 году из-за преследования властей Довлатов эмигрировал из СССР, поселился в Нью-Йорке, где стал главным редактором еженедельной газеты «Новый американец». Газета быстро завоевала популярность в эмигрантской среде. Одна за другой выходили книги его прозы. К середине 1980-х годов добился большого читательского успеха, печатался в престижных журналах «Партизан Ревью» и «The New Yorker». За двенадцать лет эмиграции издал двенадцать книг в США и Европе. В СССР писателя знали по самиздату и авторской передаче на радио «Свобода». До признания своего таланта на родине писатель не дожил всего пару месяцев. Сергей Довлатов умер в Нью-Йорке от инфаркта в карете «скорой помощи» по дороге в госпиталь.

Творчество Сергея Донатовича Довлатова - одно из самобытных явлений русской литературы конца XX столетия. Его писательская художественная манера отмечена особым вниманием как со стороны читательской аудитории, так и со стороны отечественной и зарубежной критики. «Он пишет легко и живо, дает достоверное представление о советской жизни 60-х и 70-х годов, освещая ее в метко схваченных эпизодах, основанных на собственном опыте», - так оценивает произведения Довлатова немецкий литературовед Вольфганг Казак.

Писатель всегда жестоко иронизировал по поводу интеллектуального снобизма. Язык Сергея Довлатова предельно прост и бесхитростен. Его произведения читаются на одном дыхании. Это еще одна существенная причина его необыкновенной популярности в настоящее время. Но в этом кроется и опасность. Благодаря этой простоте Довлатова могут принять за обыкновенного юмориста, счесть его творчество поверхностным и легковесным, не заметить его продуманную позицию. Отнестись к нему не всерьез. В этом и заключается необычность, феноменальность довлатовской прозы - в глубокой смысловой наполненности, скрытой за внешней простотой.

1. Cпецифика произведений С. Довлатова

В самой основе всех своих произведений Довлатов излагал факты и события из своей биографии. «Зона» - это записки лагерного надзирателя, которым служил в армии Довлатов. «Компромисс» - это уже история эстонского периода его жизни, тут впечатления от работы журналистом в газете. «Заповедник» - это претворенный в горькое, ироничное повествование собственный опыт работы экскурсоводом. «Чемодан» - книга о вывезенном за рубеж нашей страны житейском скарбе, зарисовки о питерской юности. «Ремесло» - это скорее заметки «литературного неудачника». Но книги Довлатова не везде документальны, продуманный и созданный в них жанр сам писатель позже называл «псевдодокументалистикой». Довлатов не преследовал документальность, а «ощущение реальности», постоянной узнаваемости описанных ситуаций в творческом «документе». Довлатов в своих новеллах точно передает свой стиль жизни и мироощущение того поколения 1960-х годов, всю атмосферу богемных собраний на питерских и московских кухоньках, абсурд советской современности, мытарства российских эмигрантов в США.

Довлатов называл себя не писателем, а рассказчиком, то есть тем, кто рассказывает о жизни людей. А вот писатель, по мнению Довлатова, пишет о том, ради чего люди живут. Поэтому, став рассказчиком, он рвет с уже существующей традицией и уклоняется от обязательных для русского литератора решения нравственных и этических задач. Как-то раз он сказал, что русская литература берет на себя интеллектуальную трактовку мира, подобно философии, и берет на себя духовное и нравственное воспитание народа, подобно религии. Довлатову же больше всего нравилось то, что было самой литературой - немного текста, из-за которого мы печалимся или радуемся. Писатель ценил именно само рассказывание и получал от написания огромное удовольствие.

Это писатель - минималист, настоящий мастер сверхкороткой формы: рассказа, анекдота, бытовой зарисовки, афоризма. Его стилю присущ лаконизм, чуткое внимание к художественной детали, постоянная разговорная интонация. А вот характеры героев в его произведениях обычно проявлялись в мастерски построенных диалогах. Довлатов тщательно работал над каждой фразой, над каждым словом. Он часто повторял: «Сложное в литературе намного доступнее простого». В рассказах «Зона», «Заповедник», «Чемодан» автор пытался вернуть слову утраченное им содержание. Простота и ясность довлатовского высказывания - плод громадного мастерства, прекрасной словесной выделки. И, на первый взгляд, простые и понятные высказывания на самом деле являются итогом огромного и кропотливого труда писателя. Поэтому критики называли его «трубадуром отточенной банальности».

Так как Довлатов избрал себе позицию рассказчика, то он мог себе позволить уходить от оценок. Никогда не выносил приговор героям своих произведений и не давал нравственную оценку человеческим отношениям и поступкам. У Довлатова все равны: охранник и заключенный, злодей и праведник. Автор тесно переплел смешное и трагическое, абсурдное и комическое, юмор и иронию.

Нравственность своих рассказов Сергей Довлатов передавал через восстановление нормы, пытаясь вызвать у всех читателей ощущение этой самой нормы. Самым серьезным ощущением, которое было связано с тем временем, было ощущение абсурда, когда «сумасшествие» было нормальным явлением. Об этом Довлатов рассказал американцу Джону Глэду, исследователю русской литературы. Например, в «Заповеднике» можно прочитать такие строки: «Я шел и думал - мир охвачен безумием. Безумие становится нормой. Норма вызывает ощущение чуда». В своих произведениях Довлатов писал об абсурдных ситуациях, но не потому, что он любил абсурд. Герой Довлатова, при всей своей абсурдности не перестает быть нормальным, гармоничным, действительным.

В произведениях Сергея Довлатова нет морализации и нравоучений. Автор лишь задает вопросы, но не ставит своей целью ответить на них. «Рассказы Довлатова не объясняют жизнь, а покорно следуют за ней», - как писал Александр Генис. Однако именно это отталкивает некоторых читателей, воспринимающих подобную литературу как не имеющую смысловой подоплеки.

2. Восприятие читателями творчества С. Довлатова

Алексей Зверев упоминал реакцию зрительного зала на концерте популярного чтеца, который включил в программу отрывок из довлатовской «Зоны», сцену лагерного спектакля «Кремлевские звезды». Эти несколько страниц читались под несмолкающий хохот. Он продолжался и дальше, когда уголовники-актеры вместе с уголовниками-зрителями поют «Интернационал», а у рассказчика, по собственному признанию, сжимается горло, потому что он впервые «ощутил себя частью моей особенной, небывалой страны». Публика таких ощущений явно не испытывала. Никакой сближенности, слитности. Происходящее воспринималось как паноптикум, как ярмарочный балаган, где едва узнаешь предметы в искривленных зеркалах.

Как бы скептично Довлатов ни оценивал свои наблюдения, раз за разом именуя их элементарными, тривиальными и т.п., репутация сочинителя, у которого нечего искать нетрафаретных понятий о жизни, создана прежде всего критикой. А еще больше -- публикой, настроенной замечать у него не размышление, не печаль, даже не дар наблюдательности, но исключительно смех, причем уж точно не омраченный горестными заметами. Просто смех и ничего другого.

Тут происходит довольно частая ошибка, когда за жанром перестают распознавать литературу.

3. Анализ рассказа «Поплиновая рубашка»

довлатов рассказ проза рубашка

Попробуем на примере рассказа «Поплиновая рубашка» из книги «Чемодан» показать, какой смысл может быть скрыт за внешней простотой.

Как и все произведения Довлатова, этот рассказ максимально приближен к разговорной речи. Владимир Ронкин отмечал, что для произведений С. Довлатова, ориентировавшегося в своем творчестве на непринужденность и даже некоторую интимность устной беседы, характерна литературная имитация особенностей устной спонтанной речи. Нельзя не заметить своеобразность, соответствующую экспрессивность синтаксиса: множество неполных предложений, парцелляция. («И вот раздается звонок. На пороге - молодая женщина в осенней куртке. По виду - школьная учительница, то есть немного - старая дева. Правда, без очков, зато с коленкоровой тетрадью в руке».) Большое количество рядов однородных членов предложения. («За эти годы влюблялись, женились и разводились наши друзья. Они писали на эту тему стихи и романы. Переезжали из одной республики в другую. Меняли род занятий, убеждения, привычки. Становились диссидентами и алкоголиками. Покушались на чужую или собственную жизнь».)

В тексте присутствует просторечная и даже грубая лексика.

- Оборотень, - кричал Леонид, - золоторотец, пьяный гой!

- Заткнись, жидовская морда! - отвечал Савелий.

Рассказ производит впечатление простой жизненной истории, поведанной кому-то в дружеском разговоре, напоминает исповедь. Он абсолютно не замысловат. Часто встречающаяся ирония делает его похожим на простую сатиру, памфлет. («Только у дверей сидел орденоносец Решетов, читая книгу. По тому, как он увлекся, было видно, что это его собственный роман».) Однако обратимся к смысловому подтексту произведения.

Мотив рассказа - лень и равнодушие. С этого и начинается повествование: «Это безумие - жить с мужчиной, который не уходит только потому, что ленится...» Сразу становится ясно, что речь пойдет о губительной лени, которая может ломать людям жизнь. Она доходит до абсурдной невнимательности к себе, своему внешнему виду. Герой же называет свою лень попыткой избегать ненужных забот. Корни его лени уходят в детство. Еще маленьким он был готов терпеть что угодно, лишь бы его оставили в покое. С возрастом эта лень сказалась на всем образе жизни героя и его судьбе. Он из стремления к покою лишил себя возможности испытывать чувства, счастливой семейной жизни и, в конце концов, семьи.

Параллельно с самого начала проскальзывают намеки на ужасы тоталитарного режима. «Она все делала невнимательно, потому что боялась ареста». Описание выборов, отношение героев к этому процессу, упоминание портрета Солженицына - небольшие детали полностью воссоздают атмосферу советской реальности.

Герою кажется, что его жена похожа на него, так же, как и он, равнодушна ко всему и стремится к покою. Он видит в ней отражение себя, говорит: «Так неужели мы похожи?» Их отношения он называет «взаимной обособленностью и равнодушием к жизни». Однако в отличие от героя Лена, его жена, способна совершать поступки. Ее отстраненность от жизни вызвана скорее извечной печалью, которую заметил герой на всех ее фотографиях, нежели равнодушием. С самого начала, с момента их встречи она решается на некие действия, делает выбор, тогда как герой только плывет по течению. Лена решила пренебречь своими обязанностями, лишилась должности, оставшись с героем. Незаметно для непутевого мужа она меняла место работы, выучилась. Елена Борисовна вероятно испытывала к мужу несколько более глубокие чувства, чем он. И для героя, для которого вся их семейная жизнь казалась чем-то несерьезным, был потрясением тот факт, что его жена вложила в свой альбом его фотокарточку. Ее внимание к нему, некое проявление нежности было неожиданным, ведь он считал, что их равнодушие взаимно. Потому и багровели его щеки. «Если я впервые это чувствую, то сколько же любви потеряно за долгие годы?» - думает герой. И казалось бы, должен сделать соответствующие выводы, поменять отношение к жене и жизни в целом. Но испугавшись дальнейших еще больших потрясений, он просто живет дальше, открещивается от мыслей об этом. «Если у меня сейчас трясутся руки, что же будет потом?» Вот и губительная лень, которая не сводится к простому нежеланию лишних забот, а приводит к атрофии чувств. Обломовская лень, мешающая движениям души. И это уже литературный подтекст - отсылка к роману Гончарова.

Елена повторяет действия Ольги Ильинской: решает покинуть страну и, вместе с тем, мужа. Однако это не значит, что она абсолютно равнодушна к нему. И ее прощальный жест - импортная поплиновая рубаха, вынесенная в заголовок - говорит сам за себя. Все-таки покупка на оставшиеся, стало быть, последние деньги дорогой подарок мужу, которого она оставляет, свидетельствует о ее добром отношении к супругу.

Герой теряет вместе с семьей все. И подаренная рубашка ему не нужна, так как некуда в ней пойти. Он остается ни с чем, лишается всего благодаря своему равнодушию и лени. Ведь он тоже мог поехать с женой, но не решился вовремя и не мог понять, как решилась она. Довольно четкая параллель с романом Гончарова «Обломов» подчеркивает моральную составляющую произведения. Несмотря на то, что главный герой - литератор, его жена производит впечатление более образованного человека. Она говорила с ним о литературе, тогда как он просто поддакивал, создавал видимость собственной начитанности. Тем же он занимался и в ресторане, пытаясь демонстрировать свою причастность к известным литераторам. Все это лишает читателя веры в его талант. И вся его жизнь, его мечты, стремления, о которых он говорит как будто с гордостью, видятся никчемными. И финал рассказа подтверждает эту никчемность, ведь герой не сумел ничего ни создать, ни сохранить.

Также в ходе повествования встречаются несколько самостоятельных эпизодов, каждый из которых несет собственную мораль, или даже совсем маленьких отступлений. Например, упоминание о прежнем большом количестве знаменитостей в Ленинграде, из которого одних расстреляли, а другие уехали в Москву. Это опять же отсылка к политической теме. Или рассказы о литераторах, присутствующих в ресторане. Это и история карьериста Данчковского, пишущего на заказ и вместе со своим братом отказавшегося от своих корней. И описание орденоносца Решетова, зачитавшегося по-видимому собственным романом. Каждый из таких эпизодов характеризует какой-то свойственный людям того времени порок, а значит и всю эпоху.

Таким образом, мы видим, что перед нами не просто жизненная история или сатирическое изображение советской реальности. В рассказе множество подтекстов, скрытых за мелкими эпизодами и деталями. Литературная аллюзия к «Обломову» Гончарова увеличивает смысловую наполненность рассказа. Вспоминая о судьбе Ильи Обломова, читатель глубже задумывается над долей героя Довлатова, причинами, по которым он лишился всего, и мотивами его апатии и равнодушия. Стоит также заметить, что герой несколько раз назвал себя «особым человеком», объясняя этим пренебрежение к «бессмысленным действиям». Обломов же мотивировал свою бездеятельность стремлением сохранить чистоту своей души. Это еще одна параллель между двумя литературными героями.

Ясно видится политическая направленность произведения. Критикой режима, описанием его многочисленных изъянов и приспособленчества к нему многих людей пропитан весь рассказ. Это как бы фоновый смысловой оттенок. Основная же проблема данного текста - личное отношение человека к происходящему вокруг, в частности к близким людям.

Ранчин А. М. писал о произведениях Сергея Довлатова: «Как известно, сказка - ложь, да в ней намек. Рассказ Довлатова - вроде бы, как бы быль. Но он таит не один «намек», в его ткань искусно вплетено множество самых разных смыслов». Анализируя рассказ «Шоферские перчатки» из книги «Чемодан», этот исследователь отмечал наличие отсылки к «Медному всаднику» Пушкина. То есть мы можем сделать вывод о том, что для произведений Довлатова характерны параллели с классическими текстами. Разумеется, такие параллели обуславливают наличие в довлатовских книгах глубокого подтекста, касающегося многих проблем.

Заключение

Итак, на примере рассказа Сергея Довлатова «Поплиновая рубашка» из книги «Чемодан» мы доказали смысловую наполненность текста, внешне очень простого и незамысловатого. За просторечием лексики, за организацией текста, приближенной к разговорной речи, за несложным сюжетом кроется не один повод к размышлениям, не один смысл. Нужно также помнить о том, что простота языка Довлатова достигнута нелегким путем. Как писал Александр Генис: «Простота Довлатова -- не изначальна, она является результатом вычитания, продуктом преодоления сложности». Следовательно, она сама является средством передачи определенного смысла, идеи. Иначе автор не возводил бы ее в свою конечную цель, не оттачивал бы свои тексты, отсекая все ненужное.

Подтвердив наличие глубокого смысла в легко читаемых произведениях, популярность которых так высока в настоящее время, мы проиллюстрировали феномен прозы Сергея Довлатова. В стремлении к простоте он достиг такого уровня, что за этой простотой некоторые читатели могут не заметить глубины произведения. Это указывает на необыкновенный талант писателя, его большое мастерство.

Список использованной литературы

1. Арьев, А. История рассказчика // Сухих, И. Сергей Довлатов: время, место, судьба. СПб.: РИЦ «Культ-информ-пресс», 1996. 315 с.

2. Генис, А. На уровне пустоты / А. Генис // Звезда. 1994. № 3. С. 125-131.

3. Зверев, А. Шаг от парадокса к трюизму / А. Зверев // Стрелец. 1995. № 1. С. 33-35.

4. Курганов, Е. Сергей Довлатов и линия анекдота в русской прозе // Сергей Довлатов: творчество, личность, судьба / сост. А.Ю. Арьев. СПб.: Звезда, 1999. 320 с.

5. Ранчин, А.М. Как сшиты «Шоферские перчатки»: некоторые наблюдения над поэтикой Сергея Довлатова / А.М. Ранчин // Литература - Первое сентября. 2002. № 10. С. 14-15.

6. Ронкин, В. Аналитичность идиостиля Сергея Довлатова // Сергей Довлатов: творчество, личность, судьба / сост. А.Ю. Арьев. СПб.: Звезда, 1999. 320 с.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Маленький человек в литературе шестидесятых годов. Сосуществование двух миров: вечного и повседневного в творчестве Довлатова. Отношение писателя к герою и стилю, его жизни, в отношении к тексту и читателю. Стилевые особенности прозы Сергея Довлатова.

дипломная работа , добавлен 21.12.2010


Историческое положение в России во второй половине XX века - в период жизни Сергея Довлатова. Свобода Сергея Довлатова в определении себя как "рассказчика". Права и свободы героя в прозе писателя, довлатовская манера умолчания и недоговоренности.

курсовая работа , добавлен 20.04.2011


Изучение биографии и личности Сергея Довлатова через призму восприятия его современников. Композиционно-синтаксические средства выражения литературной кинематографичности идиостиля автора. Реализация монтажного принципа повествования в сборнике "Чемодан".

курсовая работа , добавлен 22.06.2012


Нарратология как составляющая прозы Довлатова. Изучение имплицитности нарратора в повести "Иностранка". Мемуарность семантического пространства в "Ремесле". "Комедия строгого режима" как социально-политический фарс и первая попытка экранизации писателя.

дипломная работа , добавлен 02.06.2017


Исследование вещного портрета повествователя-рассказчика. Определение субъектно-функционального статуса предметного мира сборника рассказов Довлатова "Чемодан". Характеристика вещи, как средства создания предметного мира в художественном произведении.

дипломная работа , добавлен 24.05.2017


Своеобразие ритмической организации тургеневского повествования. Структурно-семантический подход к исследованию особенностей поэтического и прозаического типов художественной структуры. Переходные формы между стихом и прозой. Ритм художественной прозы.

статья , добавлен 29.07.2013


Изучение литературного процесса в конце XX в. Характеристика малой прозы Л. Улицкой. Особенности литературы так называемой "Новой волны", появившейся еще в 70-е годы XX в. Своеобразие художественного мира в рассказах Т. Толстой. Специфика "женской прозы".

контрольная работа , добавлен 20.01.2011


Встреча с А. Блоком в 1915 году, появление в печати первых стихов Сергея Есенина. Установление контактов с социал-демократическими кругами. Независимость молодого поэта в литературно-художественной и эстетической позиции. Поездка С. Есенина на Кавказ.

презентация , добавлен 10.12.2010


Проблема становления и эволюция художественного стиля А. Платонова. Систематизация исследований посвященных творчеству А. Платонова. Вопрос жизни и смерти – это одна из центральных проблем всего творчества А. Платонова. Баршт К.А. "Поэтика прозы".

реферат , добавлен 06.02.2009


Мир народнопоэтических образов в лирике Сергея Есенина. Мир русского крестьянства как основная тематическая направленность стихотворений поэта. Крах старых патриархальных устоев русских деревень. Образность и мелодичность творчества Сергея Есенина.