Едва бакалавр скрылся из виду и Дон Кихот остался вдвоем с Санчо Пансой, как Росинант начал ржать, а осел реветь. Рыцарь и оруженосец приняли это за счастливейшее предзнаменование. Но, если говорить правду, рев осла раздавался гораздо громче, чем ржание клячи, и Санчо заключил отсюда, что ему больше посчастливится, чем его господину. Однако он не решался высказать вслух свое предположение. Некоторое время оба - рыцарь и оруженосец - ехали молча, наконец Дон Кихот прервал молчание и сказал:

Друг мой Санчо, я надеюсь, что завтра мы доберемся до Тобосо. Ты ведь знаешь, что я решил побывать там прежде, чем пуститься на поиски новых приключений. Там получу я напутствие от несравненной Дульсинеи. А с этим напутствием я, конечно, выйду победителем из любого опасного приключения, ибо ничто на этом свете не внушает странствующему рыцарю такой отваги, как благосклонность его дамы.

Я тоже так думаю, - ответил Санчо, - однако я сомневаюсь, чтобы ваша милость могла увидеться с ней в таком месте, где можно было бы получить от нее благословение; разве что она пошлет вам его через стенку скотного двора: именно там мне довелось ее увидеть, когда я принес ей письмо с описанием безумств вашей милости в горах Сиерра-Морены.

Неужели же то место, где ты видел несравненную, превышающую всякие восхваления красавицу, показалось тебе скотным двором! - воскликнул возмущенный Дон Кихот. - Ты ошибся, Санчо, - то были галереи, балконы, портики ее пышного королевского дворца.

Может быть, и так, ваша милость, - ответил Санчо Панса, - возможно, это были галереи, только мне они показались скотным двором, если память мне не изменяет.

И все же мы поедем туда, Санчо! - сказал Дон Кихот. - Где бы я ее ни увидел - в окне ли, у стены, через щель или садовую решетку, - все равно: пусть только маленький луч солнца ее красоты достигнет моих очей, тотчас же ум мой прояснится, дух окрепнет, и тогда никто не сравнится со мной ни умом, ни храбростью.

Сказать по правде, сеньор, - возразил Санчо, - когда я увидел это солнце - сеньору Дульсинею Тобосскую, - оно было не особенно ярко и не испускало никаких лучей, должно быть, оттого, что ее милость просеивала зерно и густая пыль заволакивала ее, словно облаком.

Значит, ты, Санчо, продолжаешь стоять на своем и утверждаешь, что сеньора Дульсинея просеивала зерно, - сказал Дон Кихот. - Подобная работа совсем не подходит знатным и благородным особам, ибо они созданы и предназначены для других занятий. Вспомни стихи нашего поэта, где повествуется о том, каким трудам предавались в своих хрустальных дворцах четыре нимфы! Они расшивали золотом, шелком и жемчугом драгоценные ткани! Вероятно, таким же делом занималась и моя сеньора, когда ты ее увидел, если только злой волшебник, завидующий моим подвигам, не превратил высокого отрадного видения в низменное и отталкивающее. Боюсь, как бы и в истории моих деяний автор, позавидовав моей славе, не подменил одних событий другими и, рассказывая о моих подвигах, не примешал бы к истине тысячи нелепых и постыдных выдумок. О зависть, корень бесконечных бедствий, червь, гложущий добродетель!

Признаться, и я боюсь того же, - ответил Санчо. - Думается мне, что в книжке, о которой говорил бакалавр Карраско, мою честь шпыняют словно упрямого борова, который норовит свернуть с дороги в сторону. А между тем я ни про одного волшебника не говорил ничего дурного, да и богатств таких у меня нет, чтобы мне можно было позавидовать. Что греха таить, я человек себе на уме и капельку плутоват, но все это прикрыто широким плащом моего природного простодушия. А впрочем, пусть себе говорят, что хотят. Я и фиги не дам за все, что людям вздумается про меня рассказывать.

Однако, Санчо, - возразил Дон Кихот, - желание славы никогда не угасает в нас. Как ты думаешь, что заставило Горация броситься в полном вооружении с моста в глубины Тибра? Почему Муций сжег себе руку? Что побудило Цезаря перейти Рубикон? Все это деяния, порожденные жаждой славы, в которой смертные видят высшую награду и путь к бессмертию. Но, устремляясь к славе, мы не должны переступать границы чести и добродетели. Поражая великанов, мы должны истреблять гордость, великодушием побеждать зависть, самообладанием преодолевать гнев, воздержанностью к пище бороться со склонностью к обжорству, неустанными скитаниями - с леностью. Вот в чем, Санчо, можно снискать себе высшие похвалы, всегда сопутствующие доброй славе.

Все это так, ваша милость, - возразил Санчо. - Но я попросил бы вашу милость разрешить одно мое сомнение.

В добрый час, - сказал Дон Кихот. - Говори, я тебе отвечу, как смогу.

Скажите, мой сеньор, - начал Санчо, - что важнее: убить великана или воскресить мертвого?

Конечно, воскресить мертвого, - ответил Дон Кихот.

Тут я вас и поймал!! - воскликнул Санчо. - Итак, воскрешать мертвых, исцелять слепых и хромоногих, возвращать здоровье больным - значит совершать такие деяния, перед славой которых меркнет слава величайших подвигов всех странствующих рыцарей на свете.

Я вполне с тобой согласен, - ответил Дон Кихот. - Но какой же вывод отсюда ты хочешь сделать?

А такой, - возразил Санчо, - что нам с вами нужно сделаться святыми. Тогда уж мы наверное достигнем доброй славы, к которой мы стремимся. Знаете ли, сеньор, - вчера или третьего дня произвели в святые двух нищих монахов. И вот теперь считается большим счастьем прикоснуться к железным цепям, которыми они опоясывались. Эти цепи теперь в большем почете, чем меч самого Роланда. Так что, мой сеньор, куда выгоднее быть смиренным монахом любого ордена, чем странствующим рыцарем.

Вот это верно, - ответил Дон Кихот, - но не все могут быть монахами. К тому же рыцарство также религиозный орден, и среди рыцарей есть святые.

Неужто? - сказал Санчо. - Однако я слышал, что монахов на небе больше, нежели странствующих рыцарей.

А это потому, что монахов больше, чем рыцарей.

В таких-то поучительных беседах наши друзья провели весь вечер и следующий день. На закате открылся перед ними великий город Тобосо. При виде его Дон Кихот обрадовался, а Санчо, напротив, опечалился, ибо не знал, как ему быть. Итак, оба были взволнованы: один - оттого, что жаждал увидеть свою даму, другой - опасаясь, чтобы не открылся его обман. Однако, к великой радости Санчо, Дон Кихот решил не въезжать в город до наступления ночи; и в ожидании темноты они расположились в дубовой роще близ Тобосо. Ровно в полночь Дон Кихот и Санчо покинули рощу и въехали в селение, которое было погружено в мирное молчание, ибо все жители спали после дневных трудов.

Только собаки оглушали сердитым лаем Дон Кихота и смущали мужество Санчо. Время от времени ревел осел, хрюкали свиньи, мяукали коты, - и эти разнообразные звуки казались еще громче среди ночного безмолвия. Наш влюбленный рыцарь почел это дурным предзнаменованием, но тем не менее сказал Санчо:

Ну, братец Санчо, веди меня ко дворцу Дульсинеи. Кто знает, быть может, она уже проснулась.

В какой это дворец вас вести, черт меня побери?! - ответил Санчо. - Я видел ее величество не во дворце, а в крохотном домишке.

Значит, - сказал Дон Кихот, - в ту пору она удалилась в малые покои своего замка и отдыхала там со своими придворными дамами, как это водится среди знатных сеньор и принцесс.

Сеньор, - заявил Санчо, - уж если вам так хочется, чтобы домишко сеньоры Дульсинеи был роскошным замком, я не стану с вами спорить. Пусть будет так, как вашей милости угодно. Но неужели же ворота замка могут быть открыты в такой час? А если мы подымем стук, так переполошим и поднимем на ноги все селение.

Прежде всего веди меня ко дворцу, - ответил Дон Кихот, - а тогда, Санчо, я тебе скажу, что нам следует делать. Да взгляни-ка, Санчо, вон там виднеется огромное здание: я не сомневаюсь, что это и есть дворец Дульсинеи.

Ну, так ступайте вперед, ваша милость, - проворчал Санчо. - Кто его знает, может, оно так и есть. Что до меня, то я, если даже и увижу этот дворец собственными глазами и дотронусь до него собственными руками, все равно - я поверю в него не больше, чем тому, что сейчас день.

Дон Кихот повел Санчо. Но, подойдя к темному зданию, они разглядели высокую башню и сразу же догадались, что перед ними не дворец, а церковь. Тогда Дон Кихот сказал:

Мы наткнулись на церковь, Санчо.

Вижу, - отвечал тот, - дай-то бог, чтобы мы не наткнулись на нашу могилу, ибо это плохая затея - бродить по церковным кладбищам в такое время. Но, помнится мне, я уже говорил вашей милости, что дом нашей сеньоры находится в улочке, кончающейся тупиком.

Чтобы тебя бог покарал, болван! - вскричал Дон Кихот. - Где же ты видел, чтобы замки и дворцы строились в улочках с тупиками?

Сеньор, - ответил Санчо, - в каждой стране свой обычай: может быть, здесь, в Тобосо, принято строить дворцы и другие великолепные здания в переулках. Поэтому, ваша милость, позвольте мне поискать по улочкам и переулкам тут поблизости: возможно, что в каком-нибудь закоулке я и натолкнусь на этот проклятый дворец, чтоб его собаки съели!

Как смеешь ты так непочтительно выражаться! - воскликнул с гневом Дон Кихот. - Обо всем, что относится к моей даме, ты обязан говорить с полным уважением.

Постараюсь, ваша милость, - ответил Санчо, - но как же мне не потерять терпения, если вы требуете, чтобы я с одного раза запомнил, где стоит дом нашей хозяйки, да еще смог отыскать его в полночь. Ведь сами вы видели его сто тысяч раз, однако же не можете найти к нему дорогу!

Ты доведешь меня до отчаяния, Санчо, - сказал Дон Кихот. - Иди-ка сюда, мошенник, не говорил ли я тебе тысячу раз, что я никогда не видал несравненной Дульсинеи и что нога моя никогда не переступала порога ее дворца? Я влюбился в нее только по слухам, ибо об уме и красоте ее гремит повсюду слава.

А коли так, - ответил Санчо, - то и я признаюсь вашей милости: если вы, сеньор мой, ее никогда не видели, так и я тоже не видел.

Не может этого быть! - вскричал Дон Кихот. - Ведь ты же принес мне ответ на то письмо, которое я послал с тобой. Да еще подробно рассказывал, как она просеивала зерно и что дала тебе на прощание.

Это не так уж важно, сеньор, - ответил Санчо, - должен сознаться, что я и видел ее и ответ вам принес тоже только по слухам.

Санчо, Санчо, - сказал Дон Кихот, - для шуток нужно уметь находить время, иначе они кажутся глупыми и неуместными. Пускай я никогда не виделся и не разговаривал с владычицей моей души. Но для чего тебе говорить, будто и ты тоже не виделся и не разговаривал с нею? Ведь ты знаешь, что это прямая ложь.

В то время как они беседовали, мимо проходил какой-то человек с двумя мулами, за которыми волочился плуг.

По этому плугу наши друзья заключили, что прохожий - крестьянин и что поднялся он до рассвета, торопясь отправиться на работу. Крестьянин шел, напевая романс:

Плохо вам пришлось, французы,

В Ронсевальском славном деле.

Умри я на этом месте, Санчо, - сказал Дон Кихот, услышав песню, - а только сегодняшнею ночью с нами случится что-то хорошее. Слышишь, что поет этот поселянин?

Слышать-то слышу, - ответил Санчо, - но не могу взять в толк, что общего между нашими делами и битвой в Ронсевале?

В эту минуту крестьянин поравнялся с ними, и Дон Кихот спросил его:

Да пошлет вам бог удачи, добрый человек, не могли бы вы мне сказать, где тут находится дворец несравненной принцессы Дульсинеи Тобосской?

Сеньор, - ответил парень, - я нездешний: всего несколько дней, как я живу в этом селе у здешнего богатого землевладельца. Но в доме напротив живут местный священник и пономарь; один из них, а то и оба, смогут дать вашей милости все справки насчет этой сеньоры принцессы, - ведь у них в книгах записаны все жители Тобосо. Однако мне сдается, что здесь нет ни одной принцессы. Впрочем, и то сказать: тут проживает немало важных дам, а ведь каждая женщина в своем доме может чувствовать себя принцессой.

Должно быть, одна из этих важных дам и есть та принцесса, о которой я тебя спрашиваю, дружок, - сказал Дон Кихот.

Возможно, - ответил парень, - и на этом прощайте: ведь уже светает.

И он погнал своих мулов, не дожидаясь дальнейших расспросов.

А Санчо, видя, что господин его озадачен и недоволен, сказал:

В самом деле, сеньор, уже светает. Неблагоразумно нам дожидаться наступления дня посреди улицы. Не лучше ли выехать из города? Ваша милость спрячется в одной из ближайших рощ, а я вернусь сюда днем и стану шарить по всем закоулкам, пока не найду дом, дворец или замок нашей госпожи. Если не найду, - ну, значит, такова моя горькая судьба, а найду, так скажу ее милости, что вы в Тобосо и ждете разрешения повидать ее.

Санчо, - воскликнул Дон Кихот, - тебе удалось в немногих словах выразить тысячу мыслей! С величайшей готовностью принимаю твой совет. Итак, сынок, едем в лес. Я останусь там, а ты вернешься в город, разыщешь мою сеньору и поговоришь с ней. От ее ума и любезности я жду самых чудесных милостей.

Выехав из Тобосо, Дон Кихот и Санчо милях в двух от селения нашли укромную рощицу. Тут Дон Кихот остановился и велел Санчо вернуться в селение и не являться к нему на глаза до тех пор, пока он не отыщет сеньору Дульсинею и не передаст ей, что плененный ею рыцарь умоляет о свидании и просит благословить на предстоящие ему великие и трудные подвиги. Санчо пообещал исполнить эти поручения и принести ему такой же благоприятный ответ, как и в прошлый раз.

Ступай же, сынок, - сказал Дон Кихот, - и не смущайся, если красота этой дамы ослепит глаза твои. О счастливейший из всех оруженосцев на свете. Запомни все подробности твоего свидания с несравненной Дульсинеей. Обрати внимание, переменится ли она в лице в то время, как ты будешь передавать мои поручения; взволнуется и смутится ли, услышав мое имя. Если она будет сидеть на богатом возвышении, утопая в подушках, как подобает ее величию, то обрати внимание, не приподнимется ли она от беспокойства; если она будет стоять, посмотри, не переступит ли она с ноги на ногу. Заметь, повторит ли она свой ответ два или три раза, поднимет ли свою божественную руку, чтобы оправить волосы, хотя бы они и были в полном порядке; словом, сынок, запомни все ее движения и поступки, ибо, если ты опишешь мне все, как было, я по этим признакам узнаю, что скрыто в тайниках ее сердца и как относится она к моей любви. Иди же, друг мой, и да будет судьба твоя счастливее моей.

Иду и скоро вернусь, - сказал Санчо, - а вы, ваша милость, постарайтесь успокоить ваше сердечко. Оно у вас, должно быть, так сжалось, что стало не более ореха. Вспомните-ка пословицы: смелость побеждает злую судьбину, а у кого нет сала, у того нет и крюка, чтоб его подвесить; еще говорится: заяц выскакивает, когда меньше всего ожидаешь. Говорю я это к тому, что ночью нам трудно было отыскать дворцы и замки нашей сеньоры, зато уж днем - ручаюсь - я их найду. А раз найду, то уж поговорить с нею как следует наверное сумею.

Сказав это, Санчо повернул своего серого и погнал его во всю прыть, а Дон Кихот, не слезая с Росинанта, оперся на свое копье и погрузился в грустные размышления. А Санчо, выехав из рощи, оглянулся во все стороны и, убедившись, что Дон Кихота больше не видно, спрыгнул с седла. Затем он уселся у подножия тенистого дерева и принялся рассуждать сам с собой:

Ну, теперь скажи-ка мне, братец Санчо, куда ваша милость едет? Уж не собираешься ли ты искать осла, которого потерял? - Нет, конечно. - Так что же ты ищешь? - Я еду на поиски принцессы столь прекрасной, что, по словам моего господина, она подобна солнцу и всем небесным светилам, вместе взятым. - И где же ты думаешь ее найти, Санчо? - Где? В великом городе Тобосо. - Ну, ладно, а кто поручил тебе ее искать? - Знаменитый рыцарь Дон Кихот Ламанчский, который восстанавливает справедливость, кормит жаждущих и поит голодных. - Все это отлично. А знаешь ли ты, Санчо, где ее дом? - Мой господин говорит, что живет она в королевском дворце, в пышном замке. А замок этот стоит в Тобосо. - Ну, а если жители Тобосо, узнав, что ты ищешь неведомый дворец и неведомых принцесс, сокрушат тебе ребра и не оставят во всем твоем теле ни одной целой косточки? И как ты думаешь, не будут ли они правы, отделав тебя под орех? - Без сомнения, будут вполне правы. Конечно, они должны принять во внимание, что я всего-навсего посланец:

Вы гонцом сюда явились, -

Нет вины на вас, мой друг.

Однако не очень-то полагайся на это, Санчо, ибо ламанчцы столь же раздражительны, сколь и честны, и терпеть не могут, когда над ними смеются. Видит бог, если они тебя выведут на чистую воду, тебе несдобровать. - Чур меня, чур! Греми, греми, гром, да не над моим домиком! И что это меня дернуло ради чужого удовольствия искать у кота пятой ноги? Уж сам дьявол, не иначе, как дьявол, впутал меня в эту историю!

Долго беседовал сам с собою Санчо, пока не принял следующего благоразумного решения:

Ну, ладно, - сказал он сам себе, - все на свете можно исправить, кроме смерти, под ярмом которой всем нам придется пройти в конце нашей жизни. Все говорит о том, что мой господин сумасшедший, которого следует связать, да и я ни в чем ему не уступаю. Я еще безумнее его, так как по доброй воле служу ему, а ведь правду говорят пословицы: скажи мне, с кем ты водишься, и я скажу тебе, кто ты, и не в том суть, от кого ты родился, а с кем ты пасешься. Итак, он сумасшедший и постоянно видит то, чего на самом деле нет: белое считает черным и черное белым, - стоит только вспомнить, как принимал он ветряные мельницы за великанов, поповских мулов - за верблюдов, а стада баранов - за неприятельские войска. А если так, то нетрудно будет его уверить, что первая крестьянка, которая попадется мне на глаза, и есть сеньора Дульсинея. Если он не поверит, я поклянусь; если он сам станет клясться, я снова поклянусь; он станет возражать, а я еще тверже буду стоять на своем. Быть может, он рассердится на мое упорство и не станет больше посылать меня с такими поручениями. А вернее всего, он подумает, что какой-нибудь злой волшебник превратил его красавицу в крестьянку.

Эти размышления успокоили душу Санчо, и он решил, что дело его уже сделано. Он просидел под деревом до вечера, чтобы Дон Кихот не сомневался, что он действительно был в Тобосо. А как раз в ту минуту, когда он уже собирался сесть на серого, он увидел трех крестьянок, ехавших из Тобосо на ослах или на ослицах. Санчо тотчас же поспешил к своему господину, который продолжал вздыхать и разливаться в любовных жалобах. Завидев своего оруженосца, Дон Кихот сказал:

Ну что, друг мой Санчо, каким камушком отметить мне этот день - белым или черным?.

Да уж лучше, - ответил Санчо, - отметьте его, ваша милость, красным, подобно тому, как студенты в Саламанке отмечают красными буквами прославившихся профессоров…

Значит, - сказал Дон Кихот, - ты принес хорошие вести!

Самые лучшие! - ответил Санчо. - Вашей милости остается только пришпорить Росинанта и поспешить навстречу сеньоре Дульсинее Тобосской, которая с двумя прислужницами едет на свидание с вашей милостью.

Боже милосердный! - воскликнул Дон Кихот. - Что говоришь ты, друг Санчо? Смотри, не обманывай меня и не пытайся ложной радостью облегчить мою неподдельную печаль.

Да какой мне прок обманывать вашу милость? - возразил Санчо. - Ведь вы тут же можете проверить, лгу ли я. Пришпорьте коня да поезжайте за мной. Вы увидите нашу госпожу принцессу в убранстве, достойном ее величия. И она и ее прислужницы так и горят золотом, жемчужными нитями, алмазами, рубинами и парчовыми тканями; волосы их распущены по плечам и сияют, как лучи солнца. А едут они на белых разноходцах, лучше которых на свете не сыщешь.

Ты хочешь сказать - на иноходцах, Санчо?

Разница невелика - разноходцы или иноходцы, - возразил Санчо, - но на чем бы они ни ехали, а только более изящных дам еще не бывало на свете. Особенно прекрасна принцесса Дульсинея: от одного взгляда на нее можно с ума сойти.

Поедем, друг Санчо, - ответил Дон Кихот. - В награду за эти нежданные добрые вести я отдам тебе лучший трофей, который захвачу в первом же приключении. А если этого тебе недостаточно, я жалую тебе жеребят, которые родятся от трех моих кобыл, - ты ведь знаешь, что они скоро должны ожеребиться.

Мне больше нравятся жеребята, - сказал Санчо, - так как я не очень уверен, что трофеи, которые вы захватите в первом приключении, будут довольно хороши.

Они выехали из леса и увидели трех крестьянок. Дон Кихот тщательно оглядел всю тобосскую дорогу и, не заметив никого, кроме этих крестьянок, встревоженным голосом спросил у Санчо, твердо ли уверен его оруженосец в том, что Дульсинея со своими спутницами выехала из города.

Выехала из города! - воскликнул тот. - О чем вы говорите, сеньор? Да что, у вашей милости глаза на затылке, что ли? Как же вы не видите, что это они и есть и что едут прямо нам навстречу, сияя, точно солнце в полдень?

Я вижу только трех крестьянок верхом на трех ослах, Санчо, - ответил Дон Кихот.

Господи, спаси нас от дьявольского наваждения! - сказал Санчо. - Как же это может быть, чтобы три иноходца, белые, словно только что выпавший снег, казались вашей милости ослами? Господи помилуй, да я готов себе бороду вырвать, коли это правда.

Говорю тебе, друг Санчо, - возразил Дон Кихот, - что перед нами ослы или ослицы. Это так же верно, как то, что я Дон Кихот, а ты Санчо Панса.

Замолчите, сеньор, - сказал Санчо, - не говорите таких слов, протрите лучше глаза и поспешите приветствовать владычицу ваших мыслей, - она уж совсем близко.

С этими словами Санчо подъехал к крестьянкам и, спешившись, схватил за уздечку осла одной из них. Упав на колени, он сказал:

Королева, принцесса и герцогиня красоты, да соблаговолит ваша сиятельнейшая светлость оказать благосклонность плененному вами рыцарю. Ослепленный вашей красотой, он оцепенел и стоит неподвижно подобно мраморному изваянию. Я - его оруженосец, Санчо Панса, а он сам - блуждающий рыцарь Дон Кихот Ламанчский, по прозванью рыцарь Печального Образа.

Тут и Дон Кихот опустился на колени рядом с Санчо. Широко раскрыв помутневшие глаза, смотрел он на ту, кого Санчо называл сеньорой и королевой. Увы! Перед ним была всего-навсего простая крестьянская девушка, довольно некрасивая, круглолицая, курносая, не очень чисто одетая. Бедный рыцарь был жестоко разочарован, однако не решался произнести ни слова. Девушка же, разинув рот, смотрела на коленопреклоненных рыцаря и оруженосца, не понимая, чего хотят он нее эти странные люди. Только одно было ей ясно: эти чудаки преградили им дорогу. Поэтому она резко и сердито закричала:

Не загораживайте, анафемы, дороги и сейчас же пропустите нас. Мы торопимся.

На это Санчо ответил:

О принцесса и верховная владычица Тобосо! Неужели великодушное ваше сердце не смягчится, видя, с каким смирением склонил колени перед вашей милостью сей знаменитейший из странствующих рыцарей?

Услышав эти слова, другая крестьянка сказала:

Полюбуйтесь, пожалуйста, как эти господчики издеваются над деревенскими девушками. Берегитесь, сеньоры! А не то вам не поздоровится от наших шуток! Ступайте своей дорогой и оставьте нас в покое.

Встань, Санчо, - сказал тут Дон Кихот. - Я вижу, что судьба еще не насытилась моими несчастиями и что для бедной души моей отрезаны все пути к радости. А ты, высочайшая добродетель, о какой только можно мечтать, - продолжал он, обращаясь к первой крестьянке, - ты единственная отрада обожающего тебя опечаленного сердца, знай, что по воле злого волшебника, преследующего меня, мрачная пелена опустилась на мои глаза, и зловещий туман окутал их, и вместо твоего несравненного по красоте лица я вижу только лицо бедной крестьянки. Но все же молю тебя - взгляни на меня нежно и влюбленно. Взгляни: смиренно, на коленях стою я перед тобою. Неужели же ты не веришь моей безмерной и покорной преданности и любви?

Рассказывайте это моему дедушке! - закричала крестьянка. - Очень мне нужны ваши дерзкие заигрывания! Ступайте прочь, не загораживайте дорогу - честью прошу.

Санчо отошел в сторону, пропустил крестьянку и был радехонек, что его затея так благополучно кончилась. А зачарованная Дульсинея изо всех сил ударила своего «разноходца» палкой и погнала его по полю. Однако ослица от боли принялась лягаться и сбросила свою хозяйку на землю. Увидев это, Дон Кихот кинулся ее поднимать, а Санчо поймал ослицу и стал поправлять седло. Когда подпруга была подтянута, наш идальго собрался было взять на руки свою принцессу и посадить ее на седло, но сеньора избавила его от этого труда: поднявшись с земли, она разбежалась, уперлась обеими руками в круп ослицы и легче сокола вскочила к ней на спину. Тогда Санчо сказал:

Клянусь святым Роке, наша госпожа легче кречета. Она могла бы поучить верховой езде самых ловких кордуанцев или мексиканцев! Одним махом перелетела через заднюю луку седла, а теперь без шпор погнала своего иноходца, как зебру, да и прислужницы от нее не отстают, - ишь как они помчались, словно ветер.

Санчо говорил правду, потому что две другие крестьянки, увидев, что Дульсинея вскочила на седло, помчались во всю прыть.

Дон Кихот проводил их глазами, а когда они скрылись, обратился к Санчо и сказал:

Подумай только, Санчо, до чего доходит коварство и ненависть волшебников: они лишили меня радости лицезреть мою сеньору во всей ее красоте и прелести. Воистину, я родился, чтобы служить примером всем несчастливцам на свете и чтобы стать мишенью для самых острых стрел злой судьбы. Заметь, Санчо, эти предатели не удовольствовались тем, что околдовали мою Дульсинею, - нет, им понадобилось придать ей образ грубой крестьянки. Она утратила даже то благоухание, которое свойственно высокородным сеньорам. Ибо, по правде говоря, когда я подошел к Дульсинее, чтобы подсадить ее на иноходца, то от нее так сильно пахнуло чесноком, что я чуть не задохся.

Какие мерзавцы! - воскликнул Санчо. - Ах, зловредные и злокозненные волшебники, взять бы вас всех под жабры да и нанизать на нитку, словно сардинки. О негодяи! Как злобно насмеялись вы над моим господином! Вы превратили для него алмазные очи моей сеньоры в чернильные орешки, а волосы чистейшего золота - в щетину бычьего хвоста! Вы исказили прелестные черты ее лица, но этого вам показалось мало. Благоухание амбры, что от нее исходит, вы превратили в отвратительный запах чеснока. А между тем, клянусь, перед нами была первейшая красавица на свете.

Верю тебе, друг мой, - сказал Дон Кихот, - ибо природа одарила Дульсинею совершенной красотой. Однако скажи мне, Санчо, на ее иноходце было простое седло или седло со спинкой?

Да нет же, - ответил Санчо, - это было великолепное седло с короткими стременами и богатой дорожной попоной, стоимостью не менее полцарства.

И я всего этого не видел! - горестно воскликнул Дон Кихот. - Повторяю и повторю тысячу раз, Санчо, что я несчастнейший из смертных.

А плут Санчо с трудом удерживался от смеха, слушая сумасбродные речи господина, которого он так ловко одурачил. Наконец, несколько успокоившись, они сели на своих скакунов и направились в Сарагосу. Дон Кихот рассчитывал принять участие в торжественных празднествах, которые ежегодно устраиваются в этом славном городе. Однако, как читатель увидит ниже, множество великих и невиданных приключений помешали нашим путникам попасть туда.

Гораций бросился в Тибр. Публий Гораций Коклес - легендарный римский герой. Когда в 507 году до нашей эры этруски напали на Рим, он спас город тем, что в течение долгого времени один оборонял мост через Тибр, не пропуская врага в город. Наконец римлянам удалось разрушить арку моста позади Горация. Только тогда Гораций решил покинуть свой пост, бросился в реку и под градом камней и стрел, раненный, добрался до берега.

Муций сжег себе руку. Когда - гласит предание - этрусский король Порсена осадил Рим, римский сенат послал в лагерь противников воина Кая Муция с поручением убить короля. По ошибке Муций вместо короля убил какого-то писца. Его схватили, привели к королю и угрожали пыткой и казнью. В доказательство, что он ничего не боится, Муций положил правую руку на огонь жертвенника и, не дрогнув, смотрел, как она обгорает. Это неслыханное мужество так поразило Порсену, что он отпустил Муция и, устрашенный его словами, будто триста римских юношей поклялись убить короля, поспешил заключить с Римом мир и снять осаду.

Цезарь перешел Рубикон. Рубикон - небольшая река в Северной Италии, впадающая в Адриатическое море. В древности она служила границей между собственно Италией и Итальянской Галлией. Ни один полководец не мог переправиться через эту реку без разрешения римского сената. Когда сенат, встревоженный необычайной популярностью Цезаря, задумал лишить его командования над галльскими легионами, тот с небольшим отрядом поспешил в Италию. Подойдя к Рубикону, Цезарь переправился через него и двинулся на Рим, что было равносильно объявлению войны сенату. Это безумно смелое предприятие закончилось успехом. Римские войска переходили на его сторону, и он торжественно вступил в Рим, сделавшись полновластным диктатором Италии.

Классический роман М. Сервантеса о рыцаре печального образа и его подвигах и похождениях. Адаптированный перевод Энгельгандта.

Глава 6 о втором выезде нашего доброго рыцаря Дон Кихота Ламанчского

После этого Дон Кихот целых две недели сидел спокойно дома. Экономка и племянница с радостью заметили, что его страсть к необычайным приключениям, по-видимому, несколько остыла. Иногда, впрочем, он говорил своим приятелям – священнику и цирюльнику, что мир ни в чем так не нуждается, как в странствующих рыцарях, призванных возродить золотой век на земле. Дон Кихот с воодушевлением говорил об этом счастливом времени, когда обман, коварство и ложь не примешались еще к правде и откровенности; когда ни корысть, ни пристрастие, ни личный произвол судей не угнетали еще людей; когда повсюду царил мир и спокойствие, и счастливый человек безмятежно наслаждался прекрасными дарами природы. Он слепо верил, что вернуть людей к этим волшебным временам – его удел. Иногда священник возражал ему, иногда соглашался с ним, ибо без этой уловки нечего было и думать о том, чтобы доказать бедному идальго всю нелепость таких рассуждений.

Однако в глубине души Дон Кихот оставался верен своим сумасбродным планам. Тайком от своих домашних он принялся уговаривать одного крестьянина, человека доброго (если только можно назвать добрым того, у кого своего добра не очень-то много), но, как говорится, без царя в голове, поступить к нему в оруженосцы. Дон Кихот убеждал его с большим жаром и сулил ему богатство и славу. Между прочим, он обещал пожаловать ему в пожизненное владение первый же остров, который он завоюет своими подвигами. А это могло случиться, по его словам, очень скоро. В конце концов сбитый с толку Санчо Панса – так звали крестьянина – сдался на все эти убеждения, бросил свою жену и детей и поступил на службу к Дон Кихоту.

Затем Дон Кихот принялся раздобывать деньги: одно он продал, другое заложил и таким способом собрал порядочную сумму. Кроме того, он взял на время у одного из своих приятелей круглый щит и починил разбитый шлем. Покончив со всеми этими делами, он сообщил своему оруженосцу Санчо, что в такой-то день и час он намерен отправиться в путь, и предложил ему позаботиться о своем снаряжении. Дон Кихот особенно напирал на то, чтобы Санчо не забыл захватить дорожную сумку. Санчо обещал не забыть и сказал, что заодно захватит и своего осла, так как к пешему хождению он не очень-то приспособлен. Это заявление Санчо несколько смутило Дон Кихота. Он старался припомнить, у кого из странствующих рыцарей был оруженосец, разъезжавший верхом на осле, но так и не мог вспомнить. Однако он примирился с этим, утешаясь мыслью, что при первой же встрече с каким-нибудь неучтивым рыцарем он отнимет у него коня и отдаст это более почтенное животное своему оруженосцу.

Наконец все было готово, и однажды ночью, тайком от всех, они покинули деревню. Санчо не попрощался с женой и детьми, а Дон Кихот – со своей экономкой и племянницей. Ехали они всю ночь, и, когда рассвело, они были так далеко от деревни, что уже могли не бояться погони.

Санчо Панса, погруженный в приятные мечты, торжественно восседал на своем осле. Ему очень хотелось поскорее стать губернатором обещанного острова. Случайно Дон Кихот повернул на ту самую дорогу, через Монтьельскую равнину, которую он выбрал и в первый свой выезд. Но теперь ехать по ней было приятнее: час был еще ранний, и косые лучи солнца не беспокоили наших путников. Тут Санчо Панса сказал своему господину:

– Смотрите же, ваша милость сеньор странствующий рыцарь, не забудьте вашего обещания насчет острова. Как бы велик он ни был, все равно – я с ним управлюсь.

На это Дон Кихот ответил:

– Раз навсегда запомни, друг мой Санчо Панса, что в старину среди странствующих рыцарей был весьма распространен обычай назначать своих оруженосцев правителями островов или королевств, ими завоеванных, и я твердо решил последовать этому прекрасному примеру. Но мало того. В старину рыцари жаловали своим оруженосцам какую-нибудь провинцию только после многих лет тяжелой службы. Нередко оруженосцы успевали состариться в ожидании обещанной награды. Я же, если только мы оба останемся живы, в ближайшие дни, наверное, завоюю не одно, а несколько королевств. Тогда я, не медля ни минуты, отдам тебе лучшее из них. Не думай, что я говорю зря: со странствующими рыцарями случаются такие необычайные приключения, каких и во сне не увидишь. Поэтому мне легко будет одарить тебя еще лучше, чем я обещал.

– Но если я, – заявил Санчо, – сделаюсь королем, так моя супружница Тереса Панса по меньшей мере будет королевой, а детки мои инфантами?

– В этом нет никакого сомнения, – ответил Дон Кихот.

– Ну, а я сомневаюсь, – сказал Санчо Панса, – потому что если бы короны сыпались на землю словно град, то и тогда, думается мне, ни одна из них не пришлась бы по мерке Тересе Пансе. Какая уж она королева, сеньор мой! Как королева она двух грошей не стоит. Графство ей еще, пожалуй, и подошло бы, да и то лишь с помощью божьей.

– Ну, положись в этом на господа бога, Санчо, – сказал Дон Кихот, – он даст ей то, что ей больше подходит, а сам не унижай себя и не вздумай удовлетвориться меньше, чем губернаторством.

– И не подумаю, сеньор мой, – ответил Санчо, – я знаю, как могуч и благороден мой господин. Ваша милость, наверное, подарит мне то, что придется мне по плечу и по вкусу.

• Глава 1, в которой рассказывается, кто такой был Дон Кихот Ламанчский
• Глава 2, в которой рассказывается о первом выезде Дон Кихота из своих владений
• Глава 3, в которой рассказывается о том, как Дон Кихот был посвящен в рыцари
• Глава 4, о том, что случилось с нашим рыцарем после отъезда из гостиницы
• Глава 6 о втором выезде нашего доброго рыцаря Дон Кихота Ламанчского
• Глава 7 о победе, одержанной доблестным Дон Кихотом в ужасном, доселе неслыханном приключении с ветряными мельницами

210
Кихот? Перескажите гл. XXII. Как стремление Дон Кихота защищать обездоленных и угнетённых было развенчано в эпизоде с каторжниками работа Составление плана характеристики Дон Ки- хота (см. образец в уроке 20). Устная характеристика героя.
И того вы е вопросы Вопрос 2 из раздела учебника Читаем самостоятельно Какую нравственную оценку можно дать главным героям романа Домашнее задание
Подготовить сообщение на основе задания 3 из раздела учебника Читаем самостоятельно. Перечитать главы X, XVII (ч. II). Прочитать фрагменты из романа и выполнить задания практикума Читаем, думаем, спорим. Письменно ответить на вопрос Почему образ Дон Кихота вызывает не только смех?».
УРОК ДОНКИХОТ ПАРОДИЯ НА РЫЦАРСКИЕ РОМАНЫ
Основное содержание урока Образ Дульсинеи Тобосской. Понятие о пародии. Пародийные образы и ситуации в романе.
Основные виды деятельности. Выразительное чтение фрагментов романа (в том числе по ролям. Различные виды пересказов. Устные ответы на вопросы (с использованием цитирования. Участие в коллективном диалоге. Работа со словарём литературоведческих терминов. Поиск примеров, иллюстрирующих понятие пародия. Обсуждение иллюстраций Г. Доре к роману
Сервантеса.
Образ Дульсинеи Тобосской
Составление киносценария эпизода встречи Дон Кихо- та с дамой его сердца (ч. II, гл. X со слов Итак, увидев крестьянок, Санчо быстрым шагом направился к господину своему Дон Кихоту...» до конца главы. Прокомментируйте поведение рыцаря, Санчо Пансы и Дульсинеи в этом эпизоде. Как в нём проявляется здравый смысли крестьянская сметка оруженосца Каковы способы создания комического эффекта?
Название
киноэпизода
Границы
кино-
эпизода
Место
действия
Смена
пла-
нов
Звуки за ка-
дром
Группа 1 . Дон Кихот видит трёх поселянок на ослицах
Группа 2. Дон Кихот и
Санчо Панса на коленях

211
Название
киноэпизода
Границы
кино-
эпизода
Место
действия
Смена
пла-
нов
Звуки за ка-
дром
Группа 3. Ослица сбросила Дульсинею с седла
Группа 4. Дульсинея забирается на ослицу
Группа 5. Диалог Дон
Кихота и Санчо Пансы о волшебниках, заколдовавших Дульсинею
Анализ эпизода Происшествие со львами. Прочитайте по ролям диалог Дон Кихота, Санчо Пансы и возницы (ч. II, гл. XVII).
2. Как создаётся в эпизоде комический эффект. Охарактеризуйте Дон Кихота в этом эпизоде. Что, по-вашему, общего у Дон Кихота и Санчо Пансы?
Понятие о пародии. Пародийные образы и ситуации в романе
Комментирование понятия пародия :
Пародия
(от греч. parodia - противопеснь ) - юмористическое или сатирическое подражание литературному произведению с целью его вышучивания, осмеяния. Цель пародии - передразнивание оригинала с целью приземлить его, высмеять. (С. П. Белокурова. Словарь литературоведческих терминов (см http://www.gramma.ru/LIT/?id=3.0&page=1
&wrd=ПАРОДИЯ&bukv=П).)
Почему Сервантес решил написать пародию (чтобы внушить людям отвращение к вымышленными нелепым историям , описываемым в рыцарских романах Какие рыцарские романы Сервантес считал удачными («Амадис Галльский, «Пальмерин Английский, Дон Бельянис Греческий,
«Тирант Белый. Они названы в числе книг, которые священники цирюльник решили не предавать огню, когда приговорили к сожжению библиотеку спятившего рыцаря.)
Практическая работа Составление таблицы Черты пародии в романе Дон Кихот“» (см. ссылку Черта рыцарского
романа
Её пародирование в романе
«Дон Кихот»
«Громкое» название
Хитроумный идальго Дон Кихот Ла- манчский
Герой - знатный красавец рыцарь, совершающий подвиги
Захудалый идальго, его имущество фамильное копь, древний щит, тощая кляча и борзая собака»;
Продолжение

измене идеалу, долгу, любви к Дульцинее и человечеству. Ф. М. До-
стоевский.
Викторина:
1. Каковы настоящие имена Дон Кихота и Дульсинеи Тобосской?
(Алонсо Кехана и Альдонса Лоренсо.)
2. Из чего он сделал свой рыцарский шлем (Из картона иже- лезных пластинок. Что обозначала кличка его лошади (Кличка Росинант составлена из сочетания слов rosin (кляча) и antes (раньше, что означает бывшая кляча. Какие профессии были у его главных приятелей (Священники цирюльник. Сколько было ветряных мельниц, которых Дон Кихот принял за великанов (Тридцать или сорок. Как звали жену Санчо Пансы? (Тереса Панса. )
7. Кто украл у Санчо Пансы его серого (Плут и вор Хинес де
Пасамонте.)
8. Как звали отца Дульсинеи Тобосской? (Лоренсо Корчуэло.)
9. Из чего Дон Кихот сделал чётки для чтения молитв в горах Си- ерра Морены (Он оторвал полосу от подола своей рубахи и сделал на ней 11 узелков, один из которых был крупнее остальных. Как Дон Кихоту удалось одержать победу над свирепым львом Лев не вышел из клетки, и было объявлено, что он струсили по- беждён.)
11. Каким способом можно было расколдовать Дульсинею Тобос- скую (Санчо Панса должен был нанести себе три тысячи триста ударов плетью. Как назывался остров, губернатором которого был Санчо Пан- са? (Баратария.)
13. Сколько дней он управлял островом (Десять дней. Какое условие в наследственном завещании поставил Дон Кихот для будущего мужа своей племянницы (Чтобы он не был знаком с рыцарскими романами.)
Чтение и обсуждение стихотворения Д. Мережковского Дон
Кихот».
И того вы е вопросы Какие положительные черты характера Дон Кихота показаны в романе Только ли смех вызывают его похождения Отчего спасает героя уход в воображаемый мир Можно ли считать героя только безумным мечтателем В чём смысл образа Санчо Пансы? Как он понимает правду жизни Домашнее задание
Письменно ответить на вопрос Почему образ Дон Кихота считают вечным образом мировой литературы, используя фрагмент книги Ю. А. Абрамова и В. Н. Дёмина «100 великих книг (см. практикум Читаем, думаем, спорим...»).
Индивидуальное задание Подобрать материалы о Шиллере, портреты писателя и иллюстрации к балладе Перчатка с использованием справочной литературы и ресурсов Интернета (под руководством учителя

УРОК Ф. ШИЛЛЕР. ПЕРЧАТКА ПРОБЛЕМЫ БЛАГОРОДСТВА,
ДОСТОИНСТВА И ЧЕСТИ
Основное содержание урока Краткий рассказ описателе. Повествование о феодальных нравах. Любовь как благородство и своевольный, бесчеловечный каприз. Образ рыцаря, защищающего личное достоинство и честь. Баллада в актёрском исполнении. Переводы баллады. Понятие о рыцарской балладе.
Основные виды деятельности. Чтение и обсуждение статьи учебника Иоганн Фридрих Шиллер» и составление её плана. Восприятие и выразительное чтение баллады. Устное рецензирование выразительного чтения одноклассников, исполнения актёров (см. задания фонохрестоматии). Устные ответы на вопросы (с использованием цитирования. Работа со словарём литературоведческих терминов. Поиск примеров, иллюстрирующих понятие баллада. Обсуждение иллюстраций к балладе.
Краткий рассказ описателе Рассказ учителя о И. Ф. Шиллере с включением сообщений учащихся и показом портретов и памятников писателю, мест в Германии, связанных сего именем (см. материалы Вики- педии).
Чтение статьи учебника Иоганн Фридрих Шиллер» и составление её плана.
Вопрос
Пункт плана
Какие убеждения сформировались у Шиллера в годы учёбы?
Годы учёбы: ненависть к деспотизму и любовь к свободе
Какие препятствия преодолевал
Шиллер вначале литературной деятельности Постановка пьесы Разбойники и побег из герцогства Вюртембергского. Годы скитаний
Против чего направлены ранние произведения Шиллера?
Протест против произвола и тирании Чем ознаменовался веймарский период в жизни и творчестве
Шиллера?
Самообразование и преподавание в университете
Какое творческое наследие оставил Шиллер?
Стихи, баллады и пьесы Под влиянием каких факторов в характере писателя сформировались свободолюбивые черты личности, бесстрашие и стремление к справедливости

Повествование о феодальных нравах
Рассказ учителя о феодальных нравах рыцарской чести, культе прекрасной дамы , подвигах во имя неё и т. п. Показ иллюстраций, изображающих рыцарей. Выявление особенностей их одежды, оружия, отношения к любви и нравственных норм. (См http://www.fujo.ru/mir- Любовь как благородство и своевольный, бесчеловечный каприз.
Образ рыцаря, защищающего личное достоинство и честь
Сообщение учителя о юном МЮ. Лермонтове, который пе- ревёл балладу Ф. Шиллера Перчатка влети опытном переводчике В. А. Жуковском. В 1831 году - он известный автор стихов и баллад, многие из которых имели немецкие первоисточники.
Чтение и обсуждение баллады Перчатка (перевод МЮ. Лермонтова В чём конфликт произведения Какими изображены король, рыцарь, красавица, звери Какие детали указывают на черты их характера и поведения В чём неожиданность финала?

Санчо Панса, характеристика которого является предметом настоящего обзора, - один из главных героев известного романа М. Сервантеса «Дон Кихот». Он является простым крестьянином, имеет жену и детей, однако, поддавшись уговорам рыцаря и соблазнившись мыслью стать губернатором острова, герой покидает родной дом и становится оруженосцем своего господина.

Характер

Этого героя принято считать антагонистом главного персонажа, так как он, кажется, совершенно лишен того мировосприятия, которое свойственно его хозяину. Санчо интересует в первую очередь материальная выгода, возможность разбогатеть. У него своя философия жизни, основанная на простой житейской мудрости. Недаром его речь изобилует народными цитатами, поговорками и пословицами. Обычный селянин, он воспринимает все происходящее сквозь призму своего особого, крестьянского сознания. Он старается всему найти практическое объяснение, он не склонен вдаваться в отвлеченные рассуждения, как его спутник. Таким образом, на первый взгляд может показаться, что главному герою противостоит Санчо Панса. Характеристика данного персонажа, однако, показывает, что это не совсем так.

Сравнение с Дон Кихотом

Оруженосец главного действующего лица является в некотором смысле его двойником, несмотря на явную разницу в характерах. Недаром оба сразу нашли общий язык и на протяжении всего путешествия даже подружились. Дело в том, что у обоих можно найти немало общих черт. В первую очередь это касается их безграничной доверчивости. Ведь точно так же, как и Дон Кихот, простодушен и бесхитростен Санчо Панса.

Характеристика героя доказывает, что в этом отношении он очень похож на господина. Например, он сразу поверил в возможность своего губернаторства и на протяжении их путешествия ни разу в этом не усомнился. Несмотря на то что он часто подвергал сомнению слова спутника и даже не раз его обманывал, сам Санчо, тем не менее, с легкостью допустил возможность, что однажды ему суждено стать правителем. Вместе с тем для него важнее всего его собственный комфорт, о чем говорит его следующее высказывание: «А теперь накормите меня или же отберите губернаторство».

Удивительнее всего, что его желание действительно сбылось: однажды герцог в самом деле назначил оруженосца руководителем острова. Панса многое заимствовал у Дон Кихота и реализовал эти навыки при своем управлении. Так, он был честен, справедлив, стараясь подражать своему господину. Особенно жители были поражены его выражаться, что во многом можно объяснить не только его врожденным красноречием, но влиянием хозяина.

Народные черты

Большое значение для понимания смысла романа имеет его образ. Санчо Панса - один из наиболее привлекательных героев не только в романе писателя, но и в мировой литературе вообще. Он стал близок многим читателям и приобрел большую популярность во многом благодаря тому, что в его лице автор воплотил традиционный народный характер. Такие персонажи, как правило, всегда пользовались любовью читателей из-за своего простодушия, доверчивости, юмора. По ходу путешествия герой воспринимает все приключения как нечто само собой разумеющееся, чем сразу становится симпатичен читателю. Он оперирует конкретными понятиями, в его речи почти нет никаких отвлеченных метафор («На хорошем фундаменте и здание бывает хорошее»).

Его реплики и фразы - это настоящая сокровищница народного опыта жизни. И если Дон Кихот объясняет происходящее с точки зрения рыцаря и дворянина, то его верный и бессменный оруженосец предпочитает обходиться меткими яркими фразеологизмами, которые вносят нотку теплого юмора в повествование.

Высказывания

Известные цитаты Санчо Пансы свидетельствуют о его остром уме, наблюдательности и хитрости. Из них видно, что герой рассуждает с практической точки зрения, заботясь прежде всего о физическом здоровье, об отношениях с людьми, о комфорте - как телесном, так и душевном. Например, ему принадлежит такая фраза: «Где играет музыка, там не может быть ничего худого».

Итак, образ оруженосца Дон Кихота является неотъемлемой частью всего романа, без него характер рыцаря не был бы столь выразителен. Да и сам персонаж - это фигура самодостаточная и самостоятельная, поскольку уходит корнями в народную жизнь. Итак, своеобразным двойником рыцаря выступил Санчо Панса. Характеристика данного действующего лица невозможна без сравнения его с господином.

Владимир БАХМУТСКИЙ
Экранизация «Дон Кихота»
(о фильме Г.Козинцева «Дон Кихот»)

В задачу статьи не входит всесторонний анализ фильма. Ее смысл в другом - попытаться определить те художественные принципы, которые легли в основу экранизации «Дон Кихота».

Роман Сервантеса - произведение очень сложное. Задуманный как пародия на рыцарский роман, он превратился в лебединую песню европейского гуманизма, а сам Дон Кихот из смешного и безумного идальго, начитавшегося рыцарских романов, - в одного из самых высоких и благородных героев мировой литературы. Именно в этом смысле следует понимать известные слова Гейне о том, что «перо гения всегда больше самого гения»1. Всю глубину открытой им жизненной ситуации Сервантес очевидно постигал не сразу, лишь по мере работы над романом проникаясь все большей и большей любовью к своему смешному и безумному герою.

По-настоящему смысл «Дон Кихота» выявляется только во втором томе романа, написанном Сервантесом в полемике с автором продолжения «Дон Кихота» Авильянедой, который увидел одну комическую сторону бессмертных образов романа и оказался неспособным проникнуть в их истинное содержание, заключенное уже в первом томе книги. Во втором томе, где мысль Сервантеса впервые выступает достаточно ясно и четко и где ситуация, изображенная в романе, в значительной степени уже осознана самим писателем, чисто комические, не осложненные трагизмом эпизоды почти не встречаются, и безумие героя теперь уже совсем неотделимо от его мудрости и благородства. Глубокой печалью веет от последних страниц книги, когда, потерпев поражение в битве с Рыцарем Белой Луны, Дон Кихот возвращается домой, понимает, как безумны были все прежние его мечтания, превращается в доброго помещика Алонзо Кихано и умирает «от тоски и печали». Внутренний трагический смысл всего романа по-настоящему становится ясным только теперь. Но интересно, что и последующие эпохи не сразу постигли его. Для Вольтера и Фильдинга «Дон Кихот» - лишь пародийная комическая эпопея, и только в XIX веке немецкие романтики, а за ними Гейне, Тургенев и многие другие увидели в нем не столько смешную, сколько глубоко печальную книгу и всячески возвеличивали фигуру Рыцаря Печального Образа.

Такая эволюция восприятия романа Сервантеса объясняется тем, что его пародийная сторона со временем утратила свое живое звучание, критика рыцарской романтики перестала быть актуальной в век господства буржуазной прозы и трезвого расчета, и трагическая сторона романа выступила на первый план. Такое понимание образа Дон Кихота лежит и в основе фильма Г.Козинцева, созданного по сценарию Евг. Шварца.

Видя идею романа в «гибели гуманистической мечты, разрушающейся перед первым натиском силы», авторы фильма не могли воспринимать образ Дон Кихота как смешной. Они должны были всячески подчеркнуть трагическую сторону романа, ибо только на этом пути можно приблизить Дон Кихота к современному зрителю, показав все величие и благородство Рыцаря Печального Образа. Г.М.Козинцев говорил актерам, что Дон Кихот смешон прежде всего потому, «что он слишком честен и слишком свят для своей среды и своего времени... - Вспомните, что писал Шаляпин: “...О, Дон Кихот Ламанчский, как он мил и дорог моему сердцу и как я его люблю. Он чистотой и святой простотой прошиб до слез”. - Вот и задача для вас»2.
По мысли Козинцева, кинематограф не в состоянии передать сочетание трагического и буффонады, насмешки над героем и восхищения им (восхищения в самом смехе), которое составляет замечательную черту романа Сервантеса. Не чувствуя себя в силах выразить на экране горький юмор Сервантеса, готового каждый раз возвеличить и одновременно унизить своего героя, авторы фильма предпочли воспроизвести лишь трагическую сторону романа3.
Комичными являются в фильме многие ситуации, в которые попадает Дон Кихот, но не сам герой, не его характер, не его высокое служение людям. Благородная фигура Рыцаря Печального Образа придает самым комическим эпизодам иное - патетическое или горько трагическое звучание.

Возьмем, например, сцену, в которой Дон Кихот принимает постоялый двор за зачарованный замок, девиц зазорного ремесла - за знатных дам и грубую Мариторнес - за графиню. И все же в этой сцене герой кажется нам не смешным, но все время - возвышенным и трагичным. Эпизод с Мариторнес в этом отношении особенно показателен. Высокопарность слов и выражений, с которыми обращается Дон Кихот к Мариторнес, разумеется, сама по себе смешна, но в фильме она выглядит возвышенной и серьезной; несмотря на нестерпимую боль, Дон Кихот вежлив и предупредителен к женщине, он благодарен ей за то человеческое тепло и участие, которое она проявляет к нему: «После злобы и неблагодарности - ласка и мир». Мариторнес - единственная среди всех этих людей, потерявших человеческий облик, способна смутно ощутить благородство Дон Кихота, она заступается за него и готова ему помочь. Образ Мариторнес в фильме дан в двойном освещении. Ее реальный облик контрастирует с идеализированными представлениями о ней Дон Кихота (Мариторнес не знатная дама, не графиня), но она и не то, что видят в ней обитатели постоялого двора (возвышенным речам Дон Кихота резко контрастирует грубый окрик любовника Мариторнес: «потаскуха»), и, кто знает, может быть, один Дон Кихот постиг ее истинную душу, прекрасную в своей основе и только униженную теми социальными условиями, в которые поставила ее жизнь.

И уже всякого комизма лишена сцена, где Дон Кихот поражает меха с вином, которые кажутся ему похожими на дурацкие смеющиеся толстогубые головы великанов. Они символизируют и для Дон Кихота, и для зрителя облик улюлюкающей толпы - страшный мир, окружающий героя.

Такова же сцена, в которой Дон Кихот встречает монахов, сопровождающих карету, принимает их за волшебников и вступает с ними в бой. Конечно, все это только еще одна фантазия безумного рыцаря; сражение со слугой, защищающимся подушкой, которую Дон Кихот протыкает своей шпагой (и весь оказывается в перьях), имеет, естественно, комический характер; и все же этот комизм не разрушает ощущения силы, доблести и храбрости Дон Кихота. Он рыцарски защищает даму и один поражает и монахов, и слуг, дюжих парней, вступивших с ним в поединок. Даже требование отправиться к Дульсинее Тобосской, которое имеет откровенно пародийный характер, заключает и свою прекрасную, возвышенную сторону - безупречную верность Дон Кихота своей даме, верность, которую не удается поколебать Альтисидоре (актриса Т.Агамирова), хотя она свободна, красива и предлагает Дон Кихоту любовь свою.

Благородство Дон Кихота выглядит смешным не в глазах авторов фильма, а лишь в глазах озверевшей толпы постоялого двора и светской черни герцогского замка. Яснее всего это выражает сам герцог, когда говорит Дон Кихоту: «Вы убедительно доказали, что добродетельные поступки смешны, верность забавна и любовь - выдумка разгоряченного воображения». Но весь фильм - полемика с этой философией герцога, он проникнут верой в добрые начала жизни.

Дон Кихот в фильме, как и в романе, - борец за справедливость, защитник угнетенных и слабых. Но, пожалуй, не эта тема является в фильме центральной. Она звучит в эпизодах с пастушонком, с каторжниками, - эпизодах, имеющих важное значение, но никак не исчерпывающих всего содержания фильма.

Центральная тема фильма - вера в человека, в его возможности. Это, быть может, и самая важная сторона романа Сервантеса. Но в решении этой центральной темы фильм и близок роману, и одновременно отличен от него.

Магистральная тема всей литературы европейского Возрождения (вера в безграничные возможности человеческой личности) выступает у Сервантеса уже в комическом освещении - как выражение безумного игнорирования Дон Кихотом объективных условий жизни. Представление о человеке как о творце своей судьбы, «сыне своих дел», - основной тезис гуманистической этики - приобретает в романе гротескный характер. Оно приводит Дон Кихота к переоценке своих возможностей, что находит свое выражение в комическом несоответствии между тем, чем является Дон Кихот в его собственных глазах (сильным и могучим рыцарем), и тем, чем он является в действительности (слабым и тощим, уже немолодым испанским идальго). В то же время характерно, что это представление не является некоей манией величия у Дон Кихота: ведь оно распространяется им на возможности всякого человека. Неграмотный крестьянин Санчо Панса может, в его глазах, управлять островом не хуже иного графа, а крестьянка Альдонса - «положить достойнейшее начало знатнейшим поколениям в грядущих столетиях».

Таким образом, само несоответствие между представлениями Дон Кихота и реальной действительностью имеет и в романе не только комический характер. С одной стороны, между Дульсинеей Тобосской - идеальной рыцарской дамой и крестьянской девушкой, простой скотницей, грязной и неопрятной Альдонсой - целая пропасть (отсюда рождается смех Сервантеса), с другой же - то обстоятельство, что Альдонса оказалась в некотором роде образцовой дамой, ради которой Дон Кихот готов умереть («вонзай свое копье, рыцарь, Дульсинея Тобосская самая прекрасная женщина в мире», - восклицает поверженный Самсоном Карраско Дон Кихот), говорит о том, что простая крестьянка может и в самом деле сыграть роль прекрасной дамы не хуже любой сеньоры. И неизвестно еще, кто более прав в оценке человека - безумный Дон Кихот или мещанский здравый смысл с его трезво практическим подходом к жизни.

Да и сам Дон Кихот демонстрирует каждым своим подвигом не только несоответствие идеала и жизни, но и, в известном смысле, реальность этого идеала. В некоторых отношениях Дон Кихот действительно «самый доблестный из всех рыцарей, какие когда-либо опоясывались мечом». Правда, он часто терпит поражение, попадает в комические ситуации, но, по его собственному признанию, обладает неуязвимостью совсем особого рода, не физической, а духовной, и никакое поражение не может поколебать его решимость защищать страдающих, служить людям. Все его подвиги свидетельствуют не только о благородстве его идеалов, но и о замечательной личной храбрости, и в самом деле достойной доблестных героев рыцарских романов, и, хотя он тощий и старый, а копье его - всего лишь длинная палка, он часто наносит своим врагам удары весьма внушительные и, как правило, терпит поражение, только столкнувшись с многочисленным противником.

Так же сложна в романе и трактовка увлечения Дон Кихота рыцарскими романами и его стремления подражать их героям. В самом увлечении рыцарскими романами здесь не усматривается ничего особенно удивительного: рыцарские романы читают и другие персонажи книги. Безумие Дон Кихота заключается в том, что он верит в реальность идеальных героев и подражает им, в то время как другие любители рыцарской литературы уже видят в них лишь вымысел, романтику, не имеющую опоры в действительности. Таков, например, хозяин постоялого двора. Сосчитав дневную выручку, он любит послушать о подвигах героев рыцарских романов, но при этом ясно отдает себе отчет в том, что все эти славные подвиги - только сказка, и что времена теперь уже не те. Дон Кихот видит в героях рыцарских романов некое высшее проявление жизни. Он стремится сравниться с ними и даже превзойти их. Эта вера в реальность идеального образа - характерная черта эстетики Ренессанса, но Сервантес уже остро ощущает прозаичность нового общественного уклада, и контраст поэзии и прозы становится важной темой его книги (с этим связана и полемика с романтикой рыцарской литературы).

Своеобразие юмора Сервантеса заключается в том, что утверждение и отрицание у него неотделимы друг от друга. В споре Дон Кихота с окружающим его миром Сервантес как бы утверждает правоту одной стороны только для того, чтобы тут же ее опровергнуть. Ренессансная этика «доблести», ренессансная вера в величие и возможности человека выступали уже в эпоху Сервантеса как утопия. «Дон Кихот» стоит на пороге литературы барокко, развивавшейся под знаком кризиса идеалов минувшей эпохи, ощущения призрачности всех прежних ценностей, открытия звериного облика, волчьих законов нового общества. Поэтому гуманистическая вера в возможности человека сочетается у Сервантеса с глубоким скепсисом, выступает не только как великая мудрость Рыцаря Печального Образа, но и как самое смешное безумие его. Комическое в романе имеет свою трагическую изнанку - трагично именно то, что является непосредственным объектом смеха: переход мудрости в безумие и безумия в мудрость.

В конце романа, казалось бы, проза одерживает победу над поэзией. Дон Кихот прозревает, постигает безумие своей мечты и умирает в горьком сознании того, что все, во что он верил, к чему стремился, ради чего жил, оказалось лишь плодом его больного воображения.

Однако победа прозы в романе не абсолютна. Подобно героям Шекспира, Дон Кихот не примиряется с торжеством этой прозы, хотя и осознает неизбежность ее победы. Признание собственного неразумия еще не означает для героя признания разумности мира. Вот почему смерть «от тоски и печали» оказывается закономерным, единственно возможным для него исходом.

В самой художественной ткани романа поэзия тоже в конечном итоге торжествует над прозой. Дон Кихот возвышается над остальными персонажами. В романе 669 действующих лиц, но они не запоминаются читателю, большинству из них недостает яркости, даны они не изнутри, а извне и играют в романе лишь роль фона. Только Дон Кихот и его оруженосец Санчо Панса приковывают наше внимание на протяжении всей книги. По меткому замечанию исследователя творчества Сервантеса Л.Пинского, герои фона «часто играют не большую роль, чем стадо баранов или ветряные мельницы, с которыми воюет Дон Кихот»4.

И все же в романе Сервантеса акцент падает на неизбежность поражения Дон Кихота, на утопичность его веры.

Это прежде всего относится к Дон Кихоту.

Поскольку подвиги рыцаря никому пользы не приносят, превращаются в некую самоцель, в простое молодечество, даже истинное проявление храбрости и доблести Дон Кихота выглядит в романе смешным. У Козинцева эта сторона книги получила иное, новое звучание. «Есть такие нечестивцы, - восклицает в фильме Дон Кихот, - что утверждают, будто бедствуют люди по собственному неразумию и злобе, и никаких злых волшебников нет на свете. А я верю, верю, что виноваты в наших горестях и бедах драконы, злые волшебники, неслыханные злодеи, которых надо обнаружить и покарать»5. Другими словами, Дон Кихот убежден, что зло - не в природе человека, а в каких-то вне человека лежащих силах, Дон Кихоту не известных, таинственных, а потому принимающих облик злых великанов и волшебников. Недаром борьба Дон Кихота с волшебником Фрестоном становится одним из лейтмотивов фильма.

«Это самый трудный рыцарский подвиг, - восклицает Дон Кихот, - увидеть человеческие лица под масками, что напялил на вас Фрестон. Но я увижу, увижу!»

По справедливому замечанию Козинцева здесь получила выражение центральная тема творчества Евг. Шварца, с особой силой прозвучавшая в «Драконе» - пьесе, направленной «против самого основания фашизма, коверканья человеческих душ»6, где рыцарь Ланселот, подобно Рыцарю Печального Образа, продолжает несмотря ни на что веровать в живую душу человека.

В отличие от героя Сервантеса, наивно верящего в самого себя и в мир вокруг, Дон Кихот Шварца трагически надломлен, во многом осознает свое бессилие, понимает собственное безумие, сознательно действует без надежды на успех, действует, чтобы «пробудить огонь, дремлющий под пеплом», чтобы все увидели, что есть на земле доблесть и благородство. В этих условиях даже подвиг ради самого подвига не лишен внутреннего смысла. Всем своим поведением Дон Кихот демонстрирует, чего стоит человек, на что он способен. Демонстрация возможностей для Дон Кихота - такая же борьба за утверждение гуманистических идеалов, как и помощь страдающим и обездоленным.

Различие между романом и фильмом особенно ярко выступает в кадрах со львом. Здесь наглядно проявляется безмерная храбрость Рыцаря Печального Образа. Он стоит перед открытой клеткой и с нетерпением ждет, когда лев выпрыгнет из повозки, чтобы вступить с ним в рукопашный бой. Однако героизм Дон Кихота в романе сведен на нет презрительно равнодушным поведением благородного зверя, который, не обращая внимания на ребяческий задор Дон Кихота, «повернулся, показал нашему рыцарю свои задние части, а затем спокойно и невозмутимо растянулся в клетке».