Её именем 4981 Sinyavskaya названа одна из малых планет Солнечной системы, известная астрономам под кодом 1974 VS.

Если бы прекрасные голоса продавались в супермаркетах, у них бы нашлось немало покупателей. Жаль, что до этого еще не додумались", - сказала однажды Марлен Дитрих. Но если бы даже до этого додумались, то такой восхитительный голос, как у Народной артистки СССР Тамары Синявской, купить было бы невозможно ни за какие деньги. Коренная москвичка, она с детства была наделена особой грацией и рано почувствовала призвание к сцене. Ее творческий путь начался в шестилетнем возрасте, когда девочку приняли в танцевальную (!) группу Ансамбля песни и пляски Московского городского Дворца пионеров, которым руководил Владимир Локтев. Позже Тамара Синявская перешла в хор этого ансамбля, окончила Музыкальное училище при Московской консерватории, а затем ГИТИС по классу пения. Еще будучи студенткой,- нечастый случай, -она обратила на себя внимание и была приглашена в Большой театр, стала солисткой. Громкая известность пришла к певице после впечатляющих побед на международных конкурсах вокалистов в Болгарии, Бельгии и на IV Международном конкурсе им. Чайковского (весомость этой золотой медали намного увеличивается, если вспомнить, что в жюри тогда входили Мария Каллас и Тито Гобби). Для постижения тайн бельканто много дала молодой артистке стажировка в миланском театре «Ла Скала». Редкий по красоте голос- меццо-сопрано с возможностями контральто- позволил Тамаре Синявской блистать во многих партиях русского и зарубежного оперного репертуара: Ратмир и Ваня, Ольга и Марина Мнишек, Любаша и Марфа, Лаура и Кончаковна, Кармен и Азучена…. Большую популярность принесла певице также широкая концертная деятельность, в рамках которой она исполняет не только оперные арии и классические романсы, но и русские народные песни, нередко выступает вместе со своим знаменитым мужем Муслимом Магомаевым.

Гастроли

В 1972 г. принимала участие в спектакле Московского государственного академического камерного музыкального театра под руководством Б. Покровского "Не только любовь" Р. Щедрина (партия Варвары Васильевны) . 1973-74 - проходила стажировку в миланском театре Ла Скала. Много выступает за рубежом. Участница музыкального фестиваля "Варненское лето" (Болгария). Выступала в спектаклях оперных театров Франции, Испании, Италии, Бельгии, США, Австралии и других стран мира. Гастролировала с концертами в Японии и Южной Корее. Некоторые партии из ее обширного репертуара Синявской впервые были исполнены за рубежом: Лель в "Снегурочке" Н. Римского-Корсакова (Париж, концертное исполнение); Азучена ("Трубадур") и Ульрика ("Бал-маскарад") в операх Дж. Верди, а также Кармен - в Турции. В Германии и во Франции с большим успехом пела произведения Р. Вагнера, в Венской государственной опере была участницей постановки оперы "Война и мир" С. Прокофьева (партия Ахросимовой).

Ведет обширную концертную деятельность, с сольными концертами выступала в крупнейших концертных залах России и за рубежом, в том числе в БЗК, Концертном зале имени П. И. Чайковского, Концертгебау (Амстердам). В концертном репертуаре певицы сложнейшие произведения С. Прокофьева, П. Чайковского, "Испанский цикл" М. де Фалья и других композиторов, оперные арии, романсы, произведения старых мастеров в сопровождении органа. Интересно выступает в жанре вокального дуэта (с мужем Муслимом Магомаевым). Плодотворно сотрудничала с Евгением Светлановым, выступала со многими выдающимися дирижерами, среди которых Риккардо Шайи и Валерий Гергиев.

Награды

В 1968 г. стала обладательницей I премии IX Международного фестиваля молодежи и студентов в Софии.

В 1969 г. на XII Международном конкурсе вокалистов в Вервье (Бельгия) получила Гран при и специальную премию за лучшее исполнение романса.

В 1970 г. получила I премию IV Международного конкурса имени П. И.Чайковского и стала лауреатом премии Московского комсомола.

В 1971 г. была награждена орденом Трудового Красного знамени.

В 1973 г. была удостоена звания "Заслуженная артистка РСФСР".

В 1976 г. - звания "Народная артистка РСФСР".

В 1980 г. получила орден "Знак Почета".

В 1982 г. была удостоена звания "Народная артистка СССР".

В 2001 г. была награждена орденом Почета.

В 2004 г. стала лауреатом премии Фонда Ирины Архиповой и была награждена орденом Ломоносова I степени.

Тамара Синявская для меня всегда была как бы во втором эшелоне за спиной её мужа - великого певца Муслима Магомаева . Хотя я видел её на концертах и восхищался голосом. Её контральтовое меццо-сопрано привёл в восторг Марию Каллас и Тито Гоби. На IV Международном конкурсе им.Чайковского она взяла золотую медаль. А песню "Черноглазая казачка" пела вся страна. Семь лет после смерти Муслима Магомаева Тамара Синявская не выходила на сцену и не общалась со своими поклонниками. И вот в Центральном Доме Литераторов на проекте Владимира Глазунова "Один на один" состоялось долгожданная встреча Тамары Ильиничны с поклонниками. Очень душевная, надо сказать, получилась эта встреча

01.


Тамара Синявская: "Прошло уже семь лет и несколько месяцев когда у меня, практически, оборвалась жизнь. Я сейчас смотрела в кулисах эти кадры, я тоже их давно не видела и не слышала. и поймала себя на мысле о том, что я могу уже это видеть и слышать. Потому что первое время видеть на экране Муслима, слышать его голос, для меня было мучительно. Поэтому я вам очень благодарна за то, что вы меня пригласили, и за то, что пришли, и за то, что вместе с вами я увидела, практически, начало наших взаимоотношений".

02.

Владимир Глазунов: "О чём угодно мечтала в детстве Тамара, но только не о том, чтобы стать певицей. Это правда?"

03. Владимир Глазунов

Тамара Синявская: "Правда. Пение и танцы были у меня связаны, но они не представлялись мне, как профессия. С самого начала пребывания на этой земле я пела и танцевала, поэтому для меня это не считалось профессией. Мама неочень была за то, чтобы я выбрала профессию певицы потому, что она как нормальный адекватный человек говорила о ты, что ты простудишься и нет у тебя профессии. Она была абсолютно права. Поэтому мы все заложники своего голоса, своей профессии. Надо за собой здорово следить, чтобы не простужаться, беречь голос, беречь внешний вид, чтобы режиссёр приглашал тебя в свой спектакль. Когда распределялись роли у нас в Большом театре внимание очень сильно обращали. Это было трудно, потому что Большой театр всегда славился своими певицами, которые не были худенькие. Поэтому я всегда вспоминаю установку Бориса Александровича Покровского, которую он дал на всю жизнь. Когда я пришла в Большой театр, а я никогда не была худенькая, но всё было нормально. И потом я услышала такую фразу, что: "Артистки всегда должны быть в форме". А Борис Александрович требовал от артисток. Одна из его любимых артисток Галина Вишневская. Она всегда держала себя в форме. Например, если она поправлялась, то садилась на три дня на лимоны и сбрасывала ненужные килограммы. И он, практически, всегда приводил её в пример".

04.

Тамара Синявская: "Ну я конечно же это учла и в первый же отпуск в Большом театре летом я поехала на море. Я закрыла себе рот и пила только кефир. И я за месяц похудела на шесть килограммов. Борис Александрович это заметил. Я прошла по коридору. Он говорит: "Вот, посмотрите, идёт Артистка Большого театра! Всё на месте и стройна." Я окрылилась и пошла на урок. И у меня тело не выдержало такого напора и у меня стал покачиваться голос. И я сильно испугалась. Я забыла про диету. Я стала сильно-сильно кушать. Но набрала всего два килограмма. И я успокоилась, когда голос нашёл своё место в моём новом теле. И с тех пор я сижу почти всю жизнь на этих диетах".

05.

Тамара Синявская: "У мамы был альт. Очень красивый тембр. Но мама никогда не пела. Единственное, что она пела - в церкви на клиросе. Это было давно, когда она ещё была очень молода и меня в её жизни ещё не было. Поэтому все её концертные выступления закончились ровно в тот момент, когда появилась я. Она была очень строгий человек и жила очень трудно. Она меня одна воспитывала".

06.

Тамара Синявская: "Понимаете какая мистика, мы вот сейчас говорим о нём (о Муслиме) а он ведь здесь. Я первый раз ощутила это, это касалось не Муслима, после конкурса Чайковского меня пригласили спеть сольный концерт в городе Клин в его доме. Я спела в его доме, а потом нас пригласили в концертный зал. Я вышла на сцену, как всегда пообщалась с публикой, задавались какие-то вопросы, а потом я говорю: "А вы знаете, что Пётр Ильич сейчас здесь". В зале такая тишина. Ну что это такое экстрасенс какой-то. Нет. На самом деле это происходит оттого, когда человека вспоминают, он тут же является. Так что он, Муслим, сейчас здесь".

07.

Тамара Синявская: "На конкурсе имени Чайковского была не только Мария Каллас, но и певец Тито Гоби - любимый певец Муслима Магомаева. Он был для него не то, что как эталон. Он не поклонялся, а восхищался. Были такие артисты которые обладали не только артистическим, но и человеческим обаянием".

08.

Владимир Глазунов: "Мария Каллас произнесла слова, которые, быть может, определили жизненное кредо Тамары Ильиничны Синявской: "Чудесная девочка, прекрасная. Но реализовала бы при этом в своём выступлении, сегодня, показала бы, выступила блестяще. Но это не всё. Лишь на одну треть. Могла бы больше. Вот тогда вообще было бы - ах!"

09.

Тамара Синявская: "Эти слова были сказаны в несколько другом контексте. Она сказала не на данное выступление, она сказала: "У неё на данный момент реализована одна треть её дарования. Будем ждать".

10.

Тамара Синявская: "Я не знаю таких людей, которые полностью бы реализовались. Потому что это надо закрыть книжечку и уйти. Так нельзя. Мне кажется, что поводить итоги это можно знаете когда? Когда уже вы говорить не сможете, а будут говорить над вами".

11. Юные певцы исполнили "Эхо" и получили ценные советы от Тамары Синявской

Тамара Синявская: "Муслим был очень трудоспособный и трудолюбивый, и очень требовательный. Так как он к себе относился, он относился ко всем окружающим. Он был очень пунктуальным человеком и, если, например, к кому то нужно было прийти в два часа, он без двух минут два стоял возле двери, чтобы позвонить ровно в два часа в дверь. Если к нему не приходили также, когда он просил, он этого не понимал и иногда вспыхивал. Когда его хвалили, он всегда говорил: "О чём вы говорите? Мне до этого ещё очень далеко". От курения он не знал как избавиться, но пытался".

12.

Тамара Синявская: "То, что Большой театр - арена, я согласна. Я бы сказала ещё сочнее - это коррида, на которой происходит бой. Это коррида на которой действительно выживает сильнейший. Но в силу того, что я пришла очень юная девочка, у меня не было амбиций кого-то подвинуть, выбраться на первое положение и держать его вот в таком состоянии. Я была счастлива тогда стопроцентно, потому что у меня не было ощущения. что я должна что-то раздвигать локтями. У меня, конечно есть актёрское честолюбие, актёрское самолюбие, но это не идёт впереди планеты всей. Это идёт внутри и если касается моей профессии, это пробуждается. Если это касается человеческих качеств, я это оберегаю и не хочу ничего в душу закладывать, потому что это очень портит нутро".

13.

Тамара Синявская: "Я хотела, чтобы меня пригласила Галя Волчек в свой спектакль, мы об этом беседовали. Я почему-то свои мозги на это и настроила. Но меня никто не пригласил. И когда Александр Анатольевич Ширвиндт пришёл ко мне в институт и где-то минут 59 он мучил меня своим приглашением в спектакль "Реквием по Радомесу" он почти сразу понял, что это я не выдержу физически. Это была единственная причина".

14.

Тамара Синявская: "Я пою. Пою в классе. Показываю студентам иногда. Иногда мне это удаётся, а иногда противно слушать самой. Но они делают вид, что всё в порядке. Я отношусь по-серьёзному к своей профессии, поэтому я понимаю, надо показываться тогда, когда ты доставляешь удовольствие не только слушателям, но и себе. И как говорил мой любимый супруг: "Ты лучше уйди на полчаса раньше, чем на пять минут позже". С большим шумом он вошёл в нашу жизнь и также достойно, по-английски он вышел. Не стал устраивать из этого шоу".

15.

Тамара Синявская: "Когда Галина Вишневская проходила по театру, с неё можно было брать пример: как она была причёсана, как одета, какие духи шлейфом за ней шли. Её конечно побаивались. Поэтому когда я увидела её в домашней обстановке, совсем другую. И ещё я увидела такую же Галину Павловну уже в 1985 году, уже десять лет спустя, как они уехали из страны. И она жила в Париже. Когда я прилетела туда на очередные гастроли, я ей позвонила. Я села в такси. "К дому не подъезжай". Я говорю: "Почему?" "А вдруг, кто-то следит за тобой". Ну тогда такое время было. Мы посидели с ней часов шесть на кухне у неё в Париже".

16.

Тамара Синявская: "В Большом театре надо либо родиться, либо приезжать на гастроли. Но придти туда после периода своей жизни, когда ты получил такое большое признание как Магомаев. Большой театр такой ревнивый товарищ был всегда. Если кто-то приходил туда, надо было очень долго бороться за своё место под солнцем. У нас была очень сильная баритоновая группа. И никого бы они так просто к спектаклю не допустили. А Муслим сказал чётко: "В очередь я вставать не буду". А мы все, в основном, стояли в очереди, потому что у нас была сильная и меццо-сопрановая группа. Там была Елена Архипова, там была Елена Образцова"

17. Зрители задают вопоросы

Тамара Синявская: "Когда нас Роберт Рождественский познакомил с Муслимом, тот представился очень скромно: "Муслим". Это было в филармонии имени Муслима Магомаева. Это его дедушка. Я этого не знала. Я думала, что в Баку так чтут Муслима, что при его жизни дали имя филармонии. Мне было так стыдно, что я этого не знала. Я не могла знать, что его дед полный его тёзка - знаменитый композитор, один из основоположников азербайджанской музыки. Он был главным дирижёром Оперного театра...В октябре мы познакомились, в октябре мы и простились".

- Тамара Ильинична, четыре года назад вы добровольно ушли из Большого театра. Ни разу об этом не пожалели?

Пожалела? Нет. Я и сегодня могла бы спеть ту же самую Ольгу из «Евгения Онегина». Причем спеть довольно молодым голосом. Если меня подгримировать, надеть паричок, почему бы и нет... А кому от этого радость? Уж лучше пусть говорят, что из театра я ушла слишком рано, чем слышать: «Как? Она все еще поет!» Тем более что мой родной Большой театр закрыт на ремонт, а новая сцена для меня, увы, чужая.

- Но и в концертных залах вы тоже стали редкой гостьей. Почему?

Я могу себе позволить петь только на своем уровне и ни на ступеньку ниже. Но петь, как раньше, я уже не могу, хотя бы из-за нервов. Выступая в каком-нибудь концертном зале, я начинаю волноваться, как будто бы выхожу по меньшей мере на сцену Ла Скала. Зачем мне это надо? Я и на телевидении по этой же причине не появляюсь - вдруг покажут в таком ракурсе, что ахнешь... Стараюсь охранять себя и свое имя. Ежедневно я «здороваюсь» со своим голосом: пропеваю любимые арии, романсы. Много лет назад меня приглашали преподавать в разные вузы, но тогда я не считала возможным «сидеть на двух стульях» - либо петь, либо преподавать. А сейчас я веду вокальный класс в ГИТИСе, и пока мне это очень нравится.

- Как вам удалось, работая в Большом театре почти 40 лет, ни с кем не поссориться, не оказаться в центре скандалов и интриг?

Да я в своей жизни никогда не интриговала! В Большой я пришла, когда мне было 20 лет, наивной, доверчивой, влюбленной в сцену и очень доброжелательной ко всем девочкой. Из-за моего юного возраста никто из солисток и не воспринимал меня как соперницу.

Мороженое ела только летом

- В каком возрасте начали петь?

Пела лет с трех. Смешно сказать: вначале в подъезде своего дома (раньше в старых московских домах были подъезды с прекрасной акустикой), там очень красиво звучал голос, как в храме. Что греха таить, я даже сейчас, заходя в незнакомый подъезд, тихонько пробую голос. А тогда, чтобы меня услышала моя «публика» - ребятня, я давала «концерты» в своем дворе. Еще в детстве я мечтала стать врачом. На втором этаже нашего дома находилась поликлиника. Мне нравилось туда заходить, потому что там пахло эфиром, чистотой и белыми халатами. Дома я составляла медицинскую картотеку, писала «истории болезни» своих друзей, которые подписывала «врач Синявская». Наверное, если бы я не стала певицей, из меня получился бы неплохой врач. Но после школы все-таки вместо медицинского поступила в музыкальное училище при Московской консерватории.

Лучшие дня

У нас в училище была преподавательница, которая давала студентам возможность подработать в хоре Малого театра. И я с удовольствие начала петь в театре. Да в каком! Тем более что мы с мамой жили очень скромно, а за спектакль платили 5 рублей (к примеру, столько стоил килограмм севрюги в Елисеевском гастрономе).

- Певцам постоянно приходится заботиться о голосе...

Из-за боязни простудиться в свое время мне пришлось бросить спорт - лыжи и коньки, которыми я увлекалась. Кстати, когда недавно открыли каток на Красной площади, у меня защемило сердце от ностальгии по юности, по детству. Очень захотелось покататься.

А голос действительно оберегала: съесть мороженое позволяла себе только летом, когда в театре закрывался сезон и все артисты уезжали в отпуск. Теперь же я могу и поговорить на улице, и съесть мороженое, орехи и семечки, которые певцам тоже противопоказаны, и, тьфу-тьфу, ничего с голосом не происходит. А раньше, наверное, срабатывала психологическая установка - не дай бог простудиться накануне спектакля.

Муслим - очень щедрый мужчина

Тамара Ильинична прерывает наш разговор, чтобы словно «Скорая помощь» сделать очередной укол пуделю Чарлику и сварить кофе любимому мужу. И меня тоже угощает великолепным кофе, сваренным по-турецки, а себе наливает стакан воды. Синявская не хочет терять форму, чтобы в любой момент можно было надеть костюм, например, Любаши и выйти на сцену в спектакле «Царская невеста».

В этом смысле для меня примером всегда являлась Галина Павловна Вишневская, которая всю жизнь держалась в одном весе и надевала сценические костюмы одного и того же размера.

- В разговоре по телефону вы мне назвали три лучших возраста женщины - 29 лет, 38 и 45. Что было в вашей жизни интересного, когда вам исполнилось 29 лет?

Начался роман с Муслимом. Я тогда стажировалась в Италии. Муслим ежедневно звонил мне, давал послушать новые записи. Мы много и подолгу общались. Во сколько обошлись ему эти звонки, вы можете себе представить. Но разговор о деньгах был и есть запретной темой. Он всегда был очень щедрым мужчиной.

- В 38 лет какие случились события?

Это замечательный возраст для любой женщины - ощущение полноты жизни. А у меня это еще совпало с профессиональным расцветом. Между прочим, легендарная Любовь Орлова любила повторять, что ей 38 лет и ни одним днем больше. Я иногда в шутку ее цитирую, хотя понимаю, что 38 лет - это чересчур смелое заявление, но если пойти «подстричься» (так Синявская называет круговую подтяжку лица. - Авт.), сделать легкий макияж, я еще очень даже ничего. Шутка.

Секрет молодости - хороший сон

- Есть свой секрет, как хорошо выглядеть?

Сон. Когда женщина высыпается, у нее меньше морщин на лице, здоровый румянец и светящиеся глаза. Правда, наш пудель Чарлик вот уже три года как не дает поспать. Он уже старенький, его мучает бессонница, он не спит по ночам и смотрит в темноту своими ослепшими глазками. А я очень боюсь, что он может упасть с кровати, так как он привык спать с нами. Естественно, недосыпаю. Он для меня как ребенок. Со своими детьми, к сожалению, как-то не сложилось, хотя мне кажется, что я была бы потрясающей матерью, но Господь распорядился иначе... Правда, как мне говорили, если бы был ребенок, я не смогла так самоотверженно служить любимой профессии.

- У вас давний и прочный звездный союз с Магомаевым. Благодаря чему он держится?

Может быть, самое главное - любовь?.. Да и интересов общих много. Особенно когда речь идет о музыке, о пении. Стоит Муслиму увидеть по телевизору чье-то выступление, которое вызывает эмоции, он тут же ко мне: «Ты слышала «это»?!» И начинается вечер «вопросов и ответов», восторгов или негодования. Муслим - ну очень эмоциональный человек. Но должна сказать, что вкусы и оценки у нас почти всегда совпадают. К тому же я никогда не чувствовала себя звездой, особенно рядом с Муслимом. Вообще, на мой взгляд, слово «звезда», сегодня звучит оскорбительно. Получив в девятнадцать лет всесоюзную славу, Муслим пронес ее через всю жизнь и не нуждается в постоянном ее подтверждении.

Народная артистка Советского Союза, которая 34 года была женой великого советского певца Муслима МАГОМАЕВА, Тамара СИНЯВСКАЯ: «Муслим был сюда послан - за его достоинство, деликатность, щедрость, заботу, огромное чувство ответственности и умение дружить можно было, как говорится, и жизнь отдать»

Часть II

«КНИГУ ПЛИСЕЦКОЙ ПРОЧЕСТЬ ДО КОНЦА НЕ СМОГЛА - ПОСЛЕ НЕСКОЛЬКИХ СТРАНИЦ ОТЛОЖИЛА В СТОРОНУ»

Тамара Ильинична, все, кто вас знают, говорили мне, что вы никогда не занимались интригами и подковерной борьбой, тем не менее Большой театр, по слухам, интриговал всегда, и книги Майи Плисецкой и Галины Вишневской, в общем-то, ярко эту сторону жизни Большого отображают. Вам нелегко было удерживаться в стороне?

Очень легко, потому что мне всяческие козни были неинтересны. Я не знала, кто с кем «дружит», у кого с кем, так сказать, роман - это и до сих пор не волнует. У меня была своя жизнь и любимая сцена, и этим было заполнено все, - ну какое мне дело, что, к примеру, в среду кто-то с кем-то повздорил?

- Талантливый человек, иными словами, в интригах может и не участвовать?

Это как Бог даст - вот мне он это дал. Во мне ни зависти нет, ни злости - ну ничего!

- Вы книги Вишневской и Плисецкой читали?

- Там правда или вольная интерпретация событий?

Плисецкую, если честно, прочесть до конца не смогла - после нескольких страниц отложила в сторону. Мне трудно было во все это погружаться...

- По моральным соображениям?

Естественно, а книгу Вишневской проглотила, потому что Галина Павловна подарила мне ее персонально в тот момент, когда они с мужем, будучи отлученными от России и не имея гражданства, жили в Париже. Она даже сомневалась, удастся ли мне перевезти эту книгу через границу, боялась за меня, поскольку за ввоз подобной литературы в Советский Союз по головке, в общем-то, не погладили бы, но я тогда была депутатом Верховного Совета СССР, и меня, слава Богу, не трогали, поэтому книгу благополучно провезла. Она даже побоялась ее надписать, чтобы меня, так сказать...

- ...не скомпрометировать...

Да, мало ли на чьи глаза это попадется! Потом, когда мы здесь, в Москве, встретились, я спросила: «Галина Павловна, а вы помните..?». Она (басовито): «Помню, помню».

- Вишневская хорошей певицей была?

Хорошей. Я бы сказала: профессиональной. У нее комплекс всего был. Да-да, не удивляйтесь: вы думаете, комплекс - недостаток какой-то? Нет, это синтез: и актриса, и певица, и очень целеустремленный человек. Как знаете кто? Как зверь в профессии - я безумно таких людей уважаю.

Евгения Семеновна Мирошниченко сетовала не раз: «Ах, почему у меня не было такого мужа, как у Гали Вишневской?!»...

Ну, чтобы его иметь, надо самой быть Вишневской.

- Наличие всемирно известного мужа имеет значение?

Не знаю.

- Сегодня, когда Галина Вишневская подолгу в России живет, вы встречаетесь?

Очень редко, но видимся - совсем недавно были на открытии Конкурса имени Чайковского здесь, в Москве.

- О чем такие большие певицы, как правило, говорят?

- (Напевает из дуэта Лариной и няни): «Как я любила Ричардсона!». - «Вы были молоды тогда». Понимаете? Начинаются воспоминания, и сразу она оживает. Вишневская до сих пор красавица номер один, до сих пор за собой следит, и я ее очень люблю.

Вы очень быстро перешли от концертов «парадных», как называли свое детские вокальные экзерсисы в подъездах старых московских домов с высокими потолками, мраморными полами и великолепной акустикой, к правительственным, в которых любили исполнять романсы...

И не только...

Ну, я сейчас еще до песен советских композиторов - Блантера, например, дойду. У меня это на пластинках было: «Катюша», «В лесу прифронтовом», «Полюбила я парнишку», «У крыльца высокого», «Лучше нету того свету»...

Свету не надо (смеется) - цвету.

«ДЛЯ БОЛЬШОГО ТЕАТРА, - СКАЗАЛ МУСЛИМ, - ВЫ СЛИШКОМ СКРОМНАЯ»

Это я просто Войновича вспомнил - историю, описанную в его «Чонкине», как некий бдительный товарищ донос на поэта Исаковского накатал - мол, его слова в песне «Лучше нету того свету...» звучат с пластинок и разносятся с помощью радио на весь Советский Союз, в том числе и известная строчка «Как увижу, как услышу...», но прислушайтесь внимательно и уловите нечто другое: «Каку вижу, каку слышу»... Тамара Ильинична, романсы и песни советских композиторов - это все-таки немножко другое, нежели оперные партии...

Да, безусловно. Романсы относятся больше к классике, и они были предусмотрены в классических концертах, которые я довольно часто и в Большом зале Московской консерватории давала, и в Зале имени Чайковского. Имею в виду городской романс типа тех, что писали Балакирев, Гурилев, Варламов, плюс романсы не старинные. Старинных я никогда на сцене не исполняла - только в компании, а песни мне заказывали на правительственных концертах, потому что кто-то как-то услышал, как я пою ту же «Казачку» или «Катюшу»...

- «Чернобровая казачка подковала мне коня...».

Черноглазая - все почему-то говорят «чернобровая», но она с глазами была, а не с бровями. В общем, как правительственный концерт, так эта песня в программе, и я возмущалась безумно: «Что, кроме «Казачки», я никогда ничего не пела?». Предлагала им песню Варвары из оперы Щедрина «Не только любовь» - они ее не понимали, «Силы потайные» из «Хованщины» - это якобы очень тяжело...

- ...мимо, а вот «Казачка» - то, что нужно, что близко...

Действительно, от нее они удовольствие получали.

- Нужно было для исполнения песен как-то голосовой аппарат перестраивать?

Нет, что вы - я пела их на таком же дыхании. Блантер на полторы-две октавы писал - что там перестраивать-то? Или взять пахмутовскую «Прощай, любимый!» - две октавы.

- Вы мне можете не поверить...

Не поверю!..

- ...но песня «Прощай, любимый!» уже три года у меня в машине находится...

Сегодня три года, как ушел Муслим.

Мы обязательно еще этой песни коснемся, а сейчас я хочу спросить: как, при каких обстоятельствах вы встретились со звездой Советского Союза номер один Муслимом Магомаевым?

По-настоящему, в третий раз, как я говорила, мы познакомились в Баку на Декаде русской литературы и искусства - это было 2 октября 72-го года.

- Вы даже запомнили день?

Ну, пока еще с памятью у меня тьфу-тьфу!

- Что значит «по-настоящему в третий раз» - а первый, второй?

Дело в том, что ни первый, ни второй он не запомнил (смеется).

- Тогда это не считается...

Для вас, может, и не считается, для него не считалось, а о себе этого сказать не могу.

- При первой встрече Муслим Магометович вам понравился?

Ну что значит «понравился»? - я просто по достоинству его оценила. Сразу все поняла, потому что было это в ВТО 2 января 65-го - я тогда прослужила в Большом всего полгода. Он, по его словам, прилетел в Москву и с самолета сразу на сцену отправился, а я стояла в кулисах, потом тоже выступала. Муслим спросил: «Неужели вы в Большом театре работаете?». - «Да, - я ответила, - а что, не похоже?». - «Нет - для Большого вы слишком скромная».

- Вы уже его слышали?

Конечно, просто не знала, кому он принадлежит.

- Что в его вокале было особенного?

Очень красивый тембр, который вот из этого места (кладет руку на сердце) шел.

- Главное...

Причем он не просто пел. Муслим не звучкодуй, как говорят вокалисты, он не звуковедением занимался, а музыку пел и текст - это я запомнила хорошо.

- Плюс в отличие от многих солистов оперы умел исполнять какие-то вещи тихо, правда?

Ну, это когда уже стал, так сказать, интересоваться эстрадой. В первые годы Муслим пел (у меня же записи есть), как настоящий оперный певец, - с нюансами, но не с такими, которые появились потом. Я спрашивала: «Не трудно было к другой манере исполнения перейти?». Он пояснял: «Это называется субтон», то есть все остается, но исполняется как бы под сурдиночку. Такой вокал требует большого мастерства и для оперного артиста чреват потерей голоса - это называется «снять с дыхания», и вопрос в том, как потом вернуться? Очень сложно, а как Муслим этим управлял, я потом только поняла - просто ему дано было то, чего не было у других.

«МНЕ ПОЧТИ 30 ЛЕТ, А ОН: «ВЫ ОЧЕНЬ ХАРОШАЯ ДЕВАЧКА»

- Вы помните свои ощущения от третьей встречи, когда познакомились по-настоящему?

Конечно - она нас на 34 года связала. С тех пор - все!

- Пропали?

Не то что пропала, но все стало ясно. Там не надо было ничего расшифровывать: ходили-ходили по этой земле, и пришли.

По слухам, после официального знакомства Муслим Магометович написал вам в ресторане игривую записку: «Вы очень хорошая девочка и очень мне нравитесь, я хочу с вами дружить»...

В каких анналах вы это нашли?

- Неважно, но да или нет?

Да, но это было с улыбкой - «дружить». Мне почти 30 лет, а он: «Вы очень харошая девачка» (смеется).

- Девачка?

Да, нарочно так написал на салфетке, которую я до сих пор храню.

- Как Муслим Магометович ухаживал?

Красиво. Русские мужчины так не умеют...

- Вы уверены?

Да, к сожалению. Они это очень шумно делают - понимаете?

- И временно...

Не знаю, но Муслим ухаживал всю жизнь.

- Все, кто его знали, отмечали, что это был удивительно щедрый и благородный человек...

И щедрый, и интеллигентный, и элегантный, поэтому и ухаживал соответственно. Благородство - оно же в крови, ему научиться нельзя.

Ухаживания его воплотились в какие-то сюрпризы, подарки, трогательные слова или серенады, может быть, под балконом?

Нет-нет, последнее для меня чересчур. Если бы я не была певицей и такой человек запел бы мне под балконом, конечно, была бы уже в горизонтальном положении вследствие обморока, а так для меня это пошлость немножко...

- Что из каких-то трогательных моментов запомнилось вам особенно?

То, как он прилетел ко второму действию «Царской невесты» в Казань (к началу не успел) и мне вынесли на сцену 153 гвоздики. Охапка была такая, что я удержать не могла. Сразу же посмотрела в «царскую ложу»: он там стоял в глубине и тихонько хлопал - на авансцену, так сказать, не выходил, но все в зале сразу проследили за моим взглядом, да еще и осветители догадались направить туда луч. На этом представление остановилось.

- Порой, таким образом, он «срывал» вам спектакли?

Да, и в Большом театре тоже, причем неоднократно.

- Он никогда не хотел петь в Большом?

Его приглашали дважды - отказывался.

- Почему?

Потому что умный. Вот мы и пришли (смеется) к тому, с чего начали.

- Хорошо быть умным?

Ну, как сказать... Умным по-любому быть хорошо, но бывают, сами понимаете, ситуации... Нет, Муслим через себя никогда бы не переступил - он не хотел стоять в очереди, а у нас в театре в очередь пели.

«С ПЕРВЫМ МУЖЕМ МЫ НИ РАЗУ ПОСЛЕ РАЗВОДА НЕ ВИДЕЛИСЬ, НО КОГДА МУСЛИМА НЕ СТАЛО, ОН ПРИСЛАЛ SMS И ПРЕДЛОЖИЛ ПОМОЩЬ»

- Как вы считаете, оперой ваш супруг тяготился?

Нет, он ее очень любил - даже когда увлекся эстрадой. Собственно, интересовала его только опера.

- Все-таки... Несмотря на такой оглушительный эстрадный успех...

Да, а тут еще я с утра до вечера (распевается): «А-а-а-а, о-о-о-о».

- Ему нравилось, как вы поете?

Не знаю.

- Неужели никогда об этом даже не говорил?

Ну, иногда. Изредка...

- Я видел записи ваших совместных выступлений - у вас очень красиво сочетались голоса...

Угу. Тембры сливались...

- Почему же никто из режиссеров не предложил снять специально под вас какой-нибудь фильм?

Извините за выражение, дураки.

- Так все-таки хорошо быть умным и плохо - дураком...

Дураки! Они потеряли самые золотые, продуктивные наши годы, когда мы могли если не все, то многое. Сколько сюжетов можно было бы написать... Все недосуг было: мол, ничего, они еще есть.

- В бывшей нашей стране так ко всем относились...

Да-да-да!

- Когда с Муслимом Магометовичем познакомились, вы были замужем...

Когда в третий раз познакомились? Да.

Для вас это была, похоже, трагедия, драма? Вас эта раздвоенность мучила или предыдущий брак был обречен уже изначально?

Ну что значит обречен? Я человек порядочный и не могла бы, чувствуя обреченность, выходить замуж. Мой супруг очень хорошим был, замечательным...

- Вы любили его?

Ну, если подвести итоги, то, наверное, нет - просто он окружил меня заботой, теплом и любовью, когда (так уж сложилось) умирала моя мама... Когда умерла... Просто оказался рядом, подставил плечо.

- Вы испытывали к нему благодарность?

Она до сих пор присутствует, между прочим, - мало того, и Муслим знал об этом и признавал, что так и должно быть.

- Ваш первый муж жив?

- А сейчас вы общаетесь?

Нет, ни разу с тех пор не виделись, но когда случилась беда - не стало Муслима, он прислал мне на мобильный sms и потом подруге моей, с которой общается, передал: «Готов прийти, знаю, что смогу Тамаре помочь», потому что у него был опыт. Она ответила: «Ты ее лучше сейчас не трогай» - вот и все.

- Кто он по профессии?

Был артистом балета, а потом, по моему настоянию...

- ...стал певцом?

Нет, ну что вы! - никогда такой глупости бы не сделала. Когда уезжала учиться в Италию, сказала ему: «Ты, пожалуйста, на юридический факультет поступай», и он стал юристом.

Насколько я знаю, хотя все у вас с Муслимом Магометовичем начиналось вроде бы хорошо, вы на два года расстались...

Да нет, как расстались? Познакомились мы в 72-м, а в 73-м я благополучно уехала на год в Италию.

- Но что-то вроде разладилось?

Как? По телефонной линии? Нет, хотя во мне шла большая борьба, потому что к первому супругу я очень хорошо относилась - и Муслим, кстати, тоже. Он вхож был в наш дом, мы дружили втроем, а потом...

Когда еще до свадьбы, на пике отношений, вы с Муслимом Магометовичем решили расстаться, Пахмутова и Добронравов написали две песни, которые, я считаю, стали у них едва ли не лучшими. Это гениальная, на мой взгляд, «Мелодия» («Ты моя мелодия, я твой преданный Орфей...») и «Прощай, любимый!», которую я слушаю, как уже вам признался, три года...

Мне эта песня была подарена как раз в момент ссоры...

- ...вот об этом и говорю! «Весь мир наполнен песней лебединой»...

И я в нее вложила все, что чувствовала, а потом уже она фактически стала прощальной...

- Сегодня вы иногда эти песни слушаете?

Ни его, ни себя. У меня ассоциативная память, ассоциативный слух, поэтому (горько) пока нет...

«СВАДЬБУ МЫ ОТМЕЧАЛИ В РЕСТОРАНЕ «БАКУ», И ДАМ ПОД ЕГО ОКНАМИ СОБРАЛОСЬ БОЛЬШЕ, ЧЕМ НА СВАДЬБЕ ГОСТЕЙ»

- У вас была пышная свадьба?

Ну, по сравнению с теперешними - студенческая (смеется), но по тем временам для Москвы 100 человек - это было много.

- Где торжество проходило?

В ресторане «Баку», который был не на Горького, не на Тверской теперешней (там в это время капитальный ремонт шел), а на Профсоюзной.

- Это правда, что под его стенами в огромном количестве поклонницы Муслима Магометовича собрались?

- (Смеется). Подготовились, вижу, вы, Дима.

- Ну, вы же меня обвинили в том, что нет...

Обвинила...

- ...я шучу...

И поражаюсь: вы еще партию мою не вспомнили?

- Вспоминаю. Мучительно...

Ой, друзья мои, те, кто это интервью читает: вы-то уж, наверное, давно поняли? Была ведь подсказка...

- Ну, до этого мы еще дойдем, а много дам у ресторана «Баку» собралось?

Больше, чем на свадьбе гостей (смеется).

- Это правда, что Муслим Магометович 40 минут пел им из раскрытого настежь окна?

Было дело.

- И что исполнял?

Весь свой репертуар, который, естественно, о любви.

- Как к этому отнеслись гости?

Ну, его так любили, что, даже если бы он, скажем, в папуаса нарядился и пел так в окне, все равно всем бы понравилось, но Муслим все делал с достоинством - понимаете? Это не значит, что он задвинул гостей куда-то на задний план, просто попросил - в декабре! - открыть окна, потому что поклонницы там умирали.

- Неистовствовали...

Ну, наверное, а мороз стоял такой, что он потом три месяца с бронхитом ходил.

Муслима Магометовича обожали миллионы женщин, и я хорошо помню, хотя тогда еще был ребенком, какой женский крик стоял в телевизоре, когда он выступал. Так и на рок-концертах-то не кричали...

Это потому, что сам на сцене он не кричал, а - слово такое красивое есть! - пел, а между пением и криком, согласитесь, все-таки небольшая разница есть.

- Чего многие, увы, не понимают...

И не поймут.

«ИЛИ ОН МЕНЯ РЕВНОВАЛ? А ЧТО, Я ПОВОД ДАВАЛА?»

Певица Ирина Масленникова, супруга патриарха оперной режиссуры Бориса Покровского, предупреждала вас: «Тамарочка, вас ждет тяжелая жизнь - серная кислота в лицо и все такое...». Как в воду глядела?

Трудно сказать... Жизнь у меня прошла, была разнообразная, а тяжелая ли? Я так не думаю, во всяком случае, серной кислоты, слава тебе Господи, не было. Только девушки, которые дежурили, спали под дверью - они до сих пор приходят.

- Вы, значит, все это прошли?

Прошла, но убедилась, что с поклонницами надо в нормальных быть отношениях: не заискивать перед ними, а принимать как должное. Я их не гоняла, и они это, видимо, оценили. Муслим принимать цветы не любил...

- ...не царское это дело!..

Да, на такие случаи у царя была я. Выходила, принимала, извинялась, что он не может это сделать лично. Они говорили: «Вот передайте, пожалуйста». Сначала со стеклянными глазами, потом с более мягкими, и, в конце концов, когда я в очередной раз сказала: «Сейчас передам», услышала: «А это вам». Я их таким образом воспитала.

- Муслим Магометович вас ревновал?

Не знаю.

- Никогда-никогда?

А что, я повод давала?

- Ну, когда жена - такая красивая, яркая женщина, и повода, по-моему, не надо...

Он ко мне по-другому, наверное, относился, во всяком случае, в ярости Отелло из него - из какого-то закоулка души - ни разу не вылез.

- Ну а вас не терзала моментами ревность? Все-таки такая сумасшедшая популярность у женщин...

Муслим тоже повода не давал, а что касается поклонниц, они артисту необходимы.

- Работа такая...

Да, хотя... Когда мне приносили букеты, он меня не ревновал, но... напрягался. Все-таки Муслим - кавказский человек, и я это понимала, поэтому своих поклонников тихо-тихо спроваживала: «Спокойнее, ребята!», то есть около театра - пожалуйста, но чтобы не на его глазах. Я же сама артистка, все понимала и просто щадила нервы Муслима...

- ...потому что его любили...

А что, были сомнения?

- То, что Муслим Магометович - уроженец Кавказа, в быту как-то проявлялось?

- Он был вспыльчивым?

Очень вспыльчивым, но безумно отходчивым - вот улыбнется детской улыбкой, и все. Я в такие моменты себе говорила: «Ты-то чего закипела? Чайник, что ли?».

- Вообще, удивительно, что вы так ладили: обычно два актера в одной семье не уживаются...

Трудно, трудно...

А когда две суперзвезды, два равновеликих таланта... Как же вы прожили столько лет вместе? Нужен особый дар, наверное, чтобы так притереться друг к другу?

Это второе - все-таки первое и главное слово...

- ...любовь. И точка...

Все правильно.

Иосиф Кобзон не раз говорил мне, что никогда в истории Советского Союза артиста популярнее Муслима Магомаева не было...

И не будет!

- Той же Алле Пугачевой, утверждал он, до Муслима Магометовича далеко, как до неба...

Не надо сравнивать: она женщина, у нее другой, что называется, электорат.

Дима, он был сюда послан. На Землю...

Как хорошо вы сказали, а вот Муслим Магометович это, по-вашему, ощущал - свое предназначение, свою, если хотите, миссию?

Я не думаю, чтобы он до конца это осознавал...

- ...поскольку был удивительно скромным...

Вот за это, собственно, можно было, как говорится, и жизнь отдать. Не за скромность, а за достоинство, деликатность, щедрость, заботу, огромное чувство ответственности, умение дружить. К людям он относился с открытым сердцем, но, как показала жизнь, в одностороннем порядке.

- Не все это поняли?

Нет, они прекрасно все понимают и отлично себя чувствуют... (С горечью). В одностороннем порядке!

«САМЫЙ БОЛЬШОЙ ПОДАРОК, КОТОРЫЙ МУСЛИМ МНЕ СДЕЛАЛ, - ТО, ЧТО ОН ПОЯВИЛСЯ В МОЕЙ ЖИЗНИ»

- Муслим Магометович был удивительно щедрым...

Это правда...

Дарил бесконечные подарки, накрывал столы на сумасшедшее количество персон. В его номерах люкс распахивались обычно двери, вокруг всегда толпились друзья. Не сомневаюсь: супруг впечатляющие подарки делал вам - какие?

Вы знаете, самый большой подарок - то, что он появился в моей жизни.

Интересно, а какие на вашей памяти были самые яркие по отношению к Муслиму Магометовичу проявления народной любви?

Ну, диаграмму всплесков я не выстраивала, но всегда, даже в последнее время, вниманием он обделен не был.

- Ну хорошо: конная милиция на его концертах дежурила...

Это само собой...

- ...машину с ним поклонники как-то подняли и несли - он сам мне рассказывал, на руках...

- (Смеется). Я при этом присутствовала, но Муслим очень забавно, с юмором к этому относился.

- А иначе-то как?

Не скажите. Сейчас некоторые прихвастнуть любят: у меня, дескать, то-то и то-то, - а на самом деле об этом даже смешно говорить. Ну так вот его любили!

- Приходилось убегать через черный ход, прыгать из окон?

Да-да-да, где бы ни появлялся, даже когда на сцену уже в серьезном возрасте выходил... В последнее время Муслим не мог уже даже гулять, но однажды я все-таки вывела его за ворота - пройтись вокруг нашего дома. Люди его увидели (восторженно): «Это вы? Ах, как мы рады! Дай Бог вам здоровья!». Он удивился: «Что, меня еще помнят?». - «Котенька, - я воскликнула, - а как тебя можно забыть?!».

Насколько я знаю, особую роль в том, что вы таки стали парой, сыграл первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Гейдар Алиевич Алиев, который Магомаева очень любил. Он действительно образумил его немножко, действительно сказал свое веское слово, когда у Муслима Магометовича были какие-то метания, сомнения, переживания?

Если так было, спасибо Гейдару Алиевичу (царствие ему небесное!), но конкретно такого разговора не помню. Просто Муслим как-то привык жить свободно, а его возраст уже к 30 годам подходил, и Гейдар Алиевич сказал: «Тебе жениться пора». Ну а уж когда я появилась, сразу отреагировал...

- Есть и кандидатура!

Нет, он меня не как кандидатуру принял, а, по его словам, как сестру. Я, правда, обиделась, потому что Муслим для него был, как сын. «Значит, - спросила, - я старше его?» (смеется).

- Алиев добрым словом, мудрым советом помогал вам?

Только своим присутствием в нашей жизни - мы никогда к нему особенно не обращались. Из-за этого он ценил, очень любил Муслима, который хлопотал перед ним только...

- ...за других...

Всегда! «Гейдар Алиевич, мне нужно с вами поговорить!»... Тот сначала не понимал, в чем, собственно, дело, думал, когда эта фраза звучала, что у его названного сына проблемы, а потом оказывалось, что кому-то звание нужно пробить, кому-то квартиру, кому-то помочь с больницей. Вот по этим вопросам Муслим его, можно сказать, напрягал, а для себя никогда ни у кого не просил: «А ну, давайте!». Он просто делал так головой (опускает ее) - и все.

«БРЕЖНЕВ ВСЕГДА ОБО МНЕ СПРАШИВАЛ: «ЭТО КТО?», НО КОГДА ЕМУ ДЕМИЧЕВ ПОЯСНИЛ: «СУПРУГА МАГОМАЕВА», ЗАПОМНИЛ НАВСЕГДА»

Муслим Магометович рассказывал мне, что песню итальянских партизан «Белла, чао!» особенно любил Генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев, который в такт ей притопывал и прихлопывал, а вам приходилось когда-нибудь лично с Леонидом Ильичом общаться?

Нет, но он всегда обо мне спрашивал: «Это кто?».

- Серьезно?

На всех концертах! Муслима любил, он для него был «Белла, чао!», а кто я такая, не помнил. Это мне Демичев, в то время министр культуры СССР, рассказывал (царствие ему небесное!), что Брежнев всегда один и тот же вопрос задавал: «Это кто?». Тот: «Молодая певица Большого». - «А сколько ей лет?». Потом уже Петру Ниловичу надоело каждый год, каждый концерт отвечать одно и то же, и он пояснил: «Это супруга Магомаева». Все, запомнил навсегда!

- Муслим Магометович пел перед ним, в том числе и на последнем, насколько я знаю, дне рождения, а вы?

Да-да, и я была приглашена, и мы пели - и дуэтом, и сольно.

- Не жалеете, что с Леонидом Ильичом даже словом не перекинулись?

Нет, но мне, в общем-то, и не надо было, я не по этой части. Жила как-то без этого - спасибо, Боженька подарил голос...

Среди власть предержащих есть, безусловно, и приятные люди, поэтому почему бы и не пообщаться, но только если они инициативу проявят - сама не подойду никогда.

О вас с Муслимом Магометовичем регулярно сочиняли разные байки - однажды даже слух пустили, будто вы в автокатастрофе разбились...

Было такое.

- И что, из приемной Косыгина звонили, чтобы узнать, когда похороны?

Нет, уточняли, правда ли это и на каком кладбище все состоится.

Что касается баек, я никогда ими не интересовалась. Мы вели очень закрытый образ жизни - это сейчас, если кто-то поцарапал руку, сразу бегут в газеты, а там уже пишут, что у имярек не царапина, а паралич (потом, правда, оказывается, что это шутка, - не знаю, как такие вещи теперь называются). Мы же поступали наоборот и свои проблемы на люди старались не выносить: кому, мол, наши подробности интересны?

Муслим Магометович был всесторонне талантлив: и рисовал прекрасно, и музыку писал, и интернетом так здорово овладел. О таких говорят: Господь поцеловал в темечко...

Я вам уже сказала: его прислали, прислали таким, почти идеальным. Утверждать, что он был совершенством, не стану, но Муслим понимал, в чем оно состоит, чувствовал его и к нему стремился.

- Он знал себе цену?

Знал, поэтому с большим достоинством вел себя абсолютно везде. Он тоже креслам не очень-то кланялся.

До сих пор для меня - и не только! - остается загадкой: почему он все-таки перестал выходить в сборных концертах - я уж не говорю о сольниках?

Устал. Муслим пел с 14 лет, причем по-настоящему, и к этому возрасту уже напелся.

Звучал отлично - последнюю песню «Прощай, Баку!» он написал уже совсем больным и записывал себя сам.

- Своя же студия была, правильно?

Ну а куда без нее? Я ему: «Котенька, а голос-то у тебя звучит». Просто уже сил не было петь, а голос, тембр прежними оставались.

- Я вам задам вопрос очень ранящий, и если не захотите отвечать, не надо: как Муслим Магометович умер?

Нет, только не это!

- У вас был домашний любимец - прекрасный пудель Чарлик...

Его тоже нет - они ушли один за другим (смахивает слезы)...

- Другую собаку взять не хотите?

У меня уже сил нет, и потом, с ней некому оставаться.

- Чарлик же был фактически членом вашей семьи...

Ну вы же помните: с рук не сходил. Даже на гастроли с нами ездил, а если Муслим был занят, я его в театр брала, и он сидел там с гримершами.

- Я помню ваши постоянные заботы: Чарлик покушал? Чарлик пописал?

Смотря еще что покушал. (Оживляется). У него были чувствительные, нежные лапки, и Муслим всегда переживал: «Ты его пускаешь, не посмотрев, что на земле, а может, там, во дворе, стекла» (смеется).

- Он же с вами и спал, правда?

Ну а где же еще? Конечно! Сказка такая маленькая...

- Я, с вашего позволения, от грустных вопросов уйду...

Да, Дима, не надо...

Киев - Москва - Киев

25 октября 2008 года ушел из жизни Муслим Магомаев. После трех лет затворничества Тамара Ильинична нарушила обет молчания и дала своё первое интервью.
На протяжении долгих 34 лет, если говорили: «Муслим Магомаев», непременно добавляли: «…и Тамара Синявская», и наоборот - в сознании меломанов эта блистательная пара была неразлучна и неразрывна, их семейный дуэт вызывал восторги и зависть на сцене и в жизни.

Описание их знакомства могло бы украсить завязку любого любовного романа. В Бакинской филармонии, которая носит имя деда Муслима Магомаева, певца подозвал поэт Роберт Рождественский, чтобы представить своей молодой спутнице. «Муслим!» - отрекомендовался мужчина, по которому сохли тогда все женщины страны. Красавица рассмеялась: «И вы еще себя называете? Вас весь Советский Союз знает!».

Впрочем, Тамара Синявская, а это была именно она, к тому времени и сама была широко известна в - чего уж греха таить - довольно узких кругах отечественных ценителей оперного искусства. Достаточно сказать, что ее, 20-летнюю девчонку, приняли в стажерскую группу Большого театра даже без высшего консерваторского образования (редчайший случай!), а ведь когда в первом туре объявили ее фамилию и возраст, по залу прокатился смешок: «О, скоро из детского сада будут в Большой приходить». Тем не менее всего через год Тамару перевели в основной состав.

Ее бархатистое, глубокое меццо-сопрано с возможностями контральто ввергало в экстаз публику Монреаля, Парижа, Осаки, многих других городов и стран, за три года она собрала три золота на международных конкурсах вокалистов. Кстати, на самом престижном - имени Чайковского - заранее было известно, что победа предназначена восходящей тогда звезде Елене Образцовой - за ее кандидатуру дружно проголосовали все советские члены жюри, но зарубежные так же категорично высказались за… Тамару Синявскую, и под их напором первую премию разделили.

После этого конкурса видный импресарио Зарович настойчиво приглашал молодую певицу в полугодичное турне по Америке, засыпал театр и Госконцерт телеграммами, а в ответ получал стандартные отписки: «Занята в репертуаре», хотя Синявская в это время пела только Ольгу в «Евгении Онегине» и мелочь типа «кушать подано». Видно, советские искусствоведы в штатском опасались, что красавица Тамара там, за океаном, в кого-нибудь влюбится и останется - дело-то молодое, но судьба предназначила ее Муслиму и вела их навстречу.

Дмитрий Гордон

…Тогда в Баку руководство республики решило показать приехавшим на Декаду русской литературы и искусства в Азербайджане гостям чудо-город на сваях под названием Нефтяные Камни. Паром, который туда курсировал, хлебосольные хозяева уставили столами с южными яствами, но когда он отчалил, первый секретарь республиканского ЦК Гейдар Алиев, к своему удивлению, обнаружил, что Магомаева на борту нет. «И Синявской тоже», - подсказал ему кто-то, и все стало ясно без слов. Вскоре после их свадьбы Тамаре позвонил Лемешев, и она воскликнула: «Тут есть человек, который давно мечтает выразить вам восхищение вашим талантом». Мэтр благосклонно принял от Муслима восторженные слова, а потом спохватился: «Простите, но почему вы в одной квартире?». Только потом уже вспомнил, что, проезжая мимо ресторана «Баку», видел шумную толпу и ему объяснили: «Там Магомаев женится».
…Они долго обращались друг к другу на вы: может, поэтому Тамара Ильинична (наверстывая упущенное?) даже на людях называла мужа игриво Мусиком, Митей, Кутей и Тяпой (хотя свое царственное имя предпочитала слышать целиком). Бывало, что они ссорились, и Муслим Магометович, хлопнув дверью, уезжал в Баку, но потом с восточной пышностью делал первый шаг к примирению: дарил цветы и представления в ее честь.
Их навсегда соединили любовь и музыка, и Магомаев, как никто, мог понять, что чувствовала его жена, когда ее, беспартийную, заочно разбирали на партсобрании за то, что исполнила на одном из праздничных телевизионных «Огоньков» песню: мол, так можно и до эстрады докатиться! Муслим один знал, что после «Кармен», где Тамара более трех часов пела и танцевала, она теряла два килограмма, а после других спектаклей - по килограмму…
Поднимая как-то на юбилее Муслима Магометовича тост, Мстислав Ростропович пошутил: «Мы с тобой оба - члены клуба несчастных мужей солисток Большого театра»… Не знаю уж, на что намекал маэстро, но Тамара Ильинична, которая слыла с юных лет душой компании, ради супруга-отшельника полюбила уединение, а чтобы потрафить его кавказскому воспитанию, она, дама с характером, публично осудила эмансипацию и, более того, вскоре после того, как Магомаев закончил карьеру, покинула Большой.

Последний спектакль она спела в 2002 году, в возрасте, когда другие примадонны еще и не думают уходить со сцены, а с 2007-го супруги не давали уже и концертов. Они не афишировали, что Муслим Магометович очень плохо себя чувствовал, перенес операцию на сосудах, но заботливая жена до его последнего вздоха была рядом… Сказки о таких парах обычно заканчиваются словами: «Они жили долго и счастливо и умерли в один день», однако на самом деле так не бывает. Овдовев, Синявская долго была безутешна, но собрала волю в кулак, чтобы никто не увидел на ее лице следы пролитых слез. У нее еще много дел: провести второй вокальный конкурс имени Магомаева, написать книгу… Все это необходимо, чтобы в памяти людской их любовь осталась не просто надолго - навсегда.

Признаюсь, Тамара Ильинична: давно хотел побеседовать с вами публично, тем более что вас несправедливо мало и на экране, и в прессе…
- Дима, а можно, как говорил Борис Саныч Покровский, я к вам сразу перпендикуляром выступлю? Меня на экране не мало, меня сейчас мало, и это, кстати, не вина телевидения и не упущение чье-то, а мое пожелание. Присутствовать на всеобщем обозрении я не хотела, и это мой первый после долгой паузы выход на люди…
- Спасибо…
- Плюс ко всему сегодня 25-е, а для меня этот день трудный. Три года назад я осталась одна, тем не менее, очень хорошо все взвесив, решила, что молчание это пора прервать.

- У вас удивительный тембр, а вы никогда не пытались понять, откуда такой он неповторимый?
- Откуда, не знаю, просто помню, что у мамы моей был красивейший разговорный голос. Когда ее не стало, она очень долго мне снилась: будто я ей звоню и слышу в ответ: «Тамара!» - вот словно положила свой голос мне на связки, на ушко, на сердце, и я вздрагивала, когда слышала ее во сне.
- Мама пела?
- В церкви, на клиросе. У нее был альт - низкий голос, но она никогда не выступала профессионально, потому что судьба ей выпала совсем не артистическая, очень тяжелая. Всю свою жизнь, в общем-то, мама отдала мне.
- Вы москвичка?
- Да, причем коренная.
- Зачастую москвичам сложно выдерживать конкуренцию с провинциалами, которые прокладывают, даже прорубают себе дорогу локтями. Тяжело было вам удержаться в Большом театре?
- Я даже не понимаю, о чем вы говорите, потому что вообще на эту тему не размышляла. Я родилась, открыла рот, запела…
- …и все?..
- …и никогда не думала, как сложится у меня жизнь. Мечтала артисткой быть, учительницей, врачом, но не певицей - пела с ощущением, что так и надо, что все поют.

С Марией Каллас в Москве.

- Могли бы и драматической стать актрисой?
- Об этом, наверное, лучше спросить режиссеров, которые со мной работали в опере и видели на сцене… Некоторые приглашали в кино сниматься.
- У вас поразительные глаза…
- Спасибо, вы комплиментами просто меня обволакиваете.
- Сижу, знаете, и любуюсь, а какие конкретно роли вам предлагали в кино?
- Дезире Арто, например, в фильме «Чайковский» - помните, была такая оперная певица, с которой Петр Ильич был помолвлен? Потом ее Майя Михайловна Плисецкая сыграла (не знаю уж, по каким соображениям, видимо, так композиционно перестроился материал, хотя причинами я даже не интересовалась), а Владимир Гориккер, который в свое время снимал фильм-оперу «Каменный гость», сначала записал мою партию, меня не видя.
Под мой голос исполнять роль Лауры была приглашена (все время балерина со мной, так сказать, в паре) Ляля Трембовельская, характерная танцовщица Большого театра, а когда режиссер, уже после того, как начались съемки, со мной встретился, удивленно воскликнул: «Господи, где ж ты раньше была-то?! Вполне и сама могла бы сниматься». Но я же тогда вообще была маленькой - это 66-й год.

- Говорят, какое-то время вы подражать Лолите Торрес пытались…
- Да я всю жизнь не то что пыталась ей подражать, а была в нее влюблена. Сейчас немножечко это смешно, но тогда… Муслим, кстати, раздобыл ее фильм «Возраст любви» и на мое 33-летие мне подарил, потому что я ему просто прожужжала…
- …все уши…
- …все ушки тем, как мне хотелось бы снова увидеть картину уже в этом возрасте. Дело в том, что влюбилась в нее я в седьмом классе, когда весь Советский Союз от Лолиты был без ума (18 раз этот фильм смотрела, знала его наизусть). Господи, советские дети ей письма писали - помню, в какой-то газете опубликовали письмо 12-летнего мальчика: «Я хочу жениться на Лолите Торрес»… Поэтому я и попросила Муслима найти старую ленту - хотела проверить, не поменялся ли с годами вкус, но она и тогда мне понравилась..
- Сейчас вы пытались ее снова увидеть?
- Пыталась, но… В свое время озвучивала Лолиту Торрес Виктория Чаева, артистка, по-моему, радио - у нее, если вы помните старый дубляж, был красивый разговорный голос, и я, может, даже немного подражаю ей бессознательно. (Низким голосом): «Соледат Реалес отправляется на гастроли… Анна-Мария Росалес…». Она говорила, и тут же начинала петь Лолита Торрес, и получилось так…
- …органично?
- Очень, и вдруг несколько лет назад по НТВ снова показали «Возраст любви». Я приникла к экрану, но когда Торрес раскрыла рот, у меня внутри все угасло - в результате передубляжа незабываемый тембр исчез.

В роли Элен Безуховой в «Войне и мире»

Не знаю, какая актриса озвучивала эту роль, - может, она, если эти слова услышит, даже обидится, просто ее голос не соответствовал объему голоса певческого, он ударялся куда-то в стеночку. Исчезла магия того, как героиня говорила, - голос у нее, если помните, был немножечко «на груди». Дома у нас фильмотека большая, и когда эта картина попадается мне на глаза, я думаю: интересно, как же Лолита Торрес сейчас выглядит (смеется) ?

- Тамара Ильинична, а это правда, что вас слушала и даже хвалила великая Мария Каллас?
- Правда - просто я знаю о разговоре, который происходил, что называется, за кулисами конкурса Чайковского. У меня была знакомая переводчица (она со мной ездила в Бельгию, где я тоже получила Гран-при), и ее пригласили и на IV конкурс Чайковского переводить гостям - он у нас в 70-м году был сумасшедший.
В качестве почетных членов жюри там и Мария Каллас присутствовала, и Тито Гобби, а какая обойма певцов от Советского Союза тогда выставлялась!.. Ну, сами судите: Коля Огренич (царствие ему небесное!) и Женя Нестеренко разделили у мальчиков первое место, второе заняли, по-моему, Зураб Соткилава и Владик Пьявко, а на третьем был потрясающий баритон Витя Тришин (потом я как-то мало о нем слышала). У женщин третье место получила Дуся Колесник из Украины, второе не присуждали, а первое досталось нам с Еленой Васильевной Образцовой - видите, я все помню…
Как мне перевели, Каллас воскликнула: «Мне очень нравится эта девочка (извините, это не мои слова. — Т. С. ) - у нее роскошный голос и использована только треть дарования!». Ну и еще добавила, что у нее - то есть у меня - большое будущее: в таком, в общем, духе высказывалась. В гала-концерте, который проходил в Большом зале консерватории уже по окончании конкурса, я пела «Сегидилью» из «Кармен». Каллас сидела в шестом ряду в проходе, представляете? - а поскольку я обладала приличным, можно даже сказать, 200-процентным зрением, увидела, что она вместе со мной артикулировала, так что мы пели вдвоем.