Юрии Валентинович Трифонов 1925-1981 Обмен - Повесть (1969)

Действие происходит в Москве. Мать главного героя, тридцатисемилетнего инженера Виктора Дмитриева, Ксения Федоровна тяжело заболела, у нее рак, однако сама она считает, что у нее язвенная болезнь. После операции ее отправляют домой. Исход ясен, однако она одна полагает, что дело идет на поправку. Сразу после ее выписки из больницы жена Дмитриева Лена, переводчица с английского, решает срочно съезжаться со свекровью, чтобы не лишиться хорошей комнаты на Профсоюзной улице. Нужен обмен, у нее даже есть на примете один вариант.

Было время, когда мать Дмитриева действительно хотела жить с ним и с внучкой Наташей, но с тех пор их отношения с Леной стали очень напряженными и об этом не могло быть речи. Теперь же Лена сама говорит мужу о необходимости обмена. Дмитриев возмущен - в такой момент предлагать это матери, которая может догадаться, в чем дело. Тем не менее он постепенно уступает жене. Лена, делает вывод Дмитриев, по-женски мудра, и зря он на нее сразу набросился. Теперь он тоже нацелен на обмен, хотя и утверждает, что ему лично ничего не надо. На службе он из-за болезни матери отказывается от командировки. Ему нужны деньги, так как много ушло на врача, Дмитриев ломает голову, у кого одолжить. Но, похоже, день для него складывается удачный: деньги предлагает со свойственной ей чуткостью сотрудница Таня, его бывшая любовница. После работы Дмитриев с Таней берут такси и едут к ней домой за деньгами. Таня счастлива возможности побыть с Дмитриевым наедине, чем-то помочь ему. Дмитриеву искренне жаль ее, может быть, он бы и задержался у нее дольше, но ему нужно торопиться на дачу к матери, в Павлиново.

С этой дачей, принадлежащей кооперативу «Красный партизан», связаны у Дмитриева теплые детские воспоминания. Дом строил его отец, инженер-путеец, всю жизнь мечтавший оставить эту работу, чтобы заняться сочинением юмористических рассказов. Человек неплохой, он не был удачливым и рано умер. Дмитриев помнит его отрывочно. Лучше он помнит своего деда, юриста, старого революционера, вернувшегося в Москву после долгого отсутствия и жившего некоторое время на даче, пока ему не дали комнату. Он ничего не понимал в современной жизни. С любопытством взирал и на Лукьяновых, родителей жены Дмитриева, которые тогда тоже гостили в Павлинове летом. Однажды на прогулке дед, имея в виду именно Лукьяновых, сказал, что не надо никого презирать. Эти слова, явно обращенные к матери Дмитриева, часто проявлявшей нетерпимость, да и к нему самому, хорошо запомнились внуку. Лукьяновы отличались от Дмитриевых приспособленностью к жизни, умением ловко устроить любые дела, будь то ремонт дачи или устройство внучки в элитарную английскую школу. Они - из породы «умеющих жить». То, что Дмитриевым казалось неодолимым, Лукьяновыми решалось быстро и просто, только им одним ведомыми путями. Это было завидное свойство, однако такая практичность вызывала у Дмитриевых, особенно у его матери Ксении Федоровны, привыкшей бескорыстно помогать другим, женщины с твердыми нравственными принципами, и сестры Лоры, высокомерную усмешку. Для них Лукьяновы - мещане, пекущиеся только о личном благополучии и лишенные высоких интересов. В их семье даже появилось словцо «олукьяниться». Им свойственен своего рода душевный изъян, прояв­яющийся в бестактности по отношению к другим. Так, например, Лена перевесила портрет отца Дмитриева из средней комнаты в проходную - только потому, что ей понадобился гвоздь для настенных часов. Или забрала все лучшие чашки Лоры и Ксении Федоровны. Дмитриев любит Лену и всегда защищал ее от нападок сестры и матери, но он и ругался с ней из-за них. Он хорошо знает силу Лены, «которая вгрызалась в свои желания, как бульдог.

Дмитриев чувствует, что родные осуждают его, что считают его «олукьянившимся», а потому отрезанным ломтем. Особенно это стало заметно после истории с родственником и бывшим товарищем Левкой Бубриком. Бубрик вернулся в Москву из Башкирии, куда распределился после института, и долгое время оставался без работы. Он присмотрел себе место в Институте нефтяной и газовой аппаратуры и очень хотел туда устроиться. По просьбе Лены, жалевшей Левку и его жену, хлопотал по этому делу ее отец Иван Васильевич. Однако вместо Бубрика на этом месте оказался Дмитриев, потому что оно было лучше его прежней работы. Все сделалось опять же под мудрым руководством Лены, но, разумеется, с согласия самого Дмитриева. Был скандал. Однако Лена, защищая мужа от его принципиальных и высоконравственных родственников, взяла всю вину на себя.

Разговор об обмене, который начинает с сестрой Лорой приехавший на дачу Дмитриев, вызывает у той изумление и резкое неприятие, несмотря на все разумные доводы Дмитриева. Лора уверена, что матери не может быть хорошо рядом с Леной, даже если та будет на первых порах очень стараться. Слишком разные они люди. Ксении Федоровне как раз накануне приезда сына было нехорошо, потом ей становится лучше, и Дмитриев, не откладывая, приступает к решающему разговору. Да, говорит мать, раньше хотела жить вместе с ним, но теперь - нет. Обмен произошел, и давно, говорит она, имея в виду нравственную капитуляцию Дмитриева.

Ночуя на даче, Дмитриев видит свой давний акварельный рисунок на стене. Когда-то он увлекался живописью, не расставался с альбомом. Но, провалившись на экзамене, с горя бросился в другой, первый попавшийся институт. После окончания он не стал искать романтики, как другие, никуда не поехал, остался в Москве. Тогда уже были Лена с дочерью, и жена сказала: куда ему от них? Он опоздал. Его поезд ушел. Утром Дмитриев уезжает, оставив Лоре деньги. Через два дня звонит мать и говорит, что согласна съезжаться. Когда наконец слаживается с обменом, Ксении Федоровне становится даже лучше. Однако вскоре болезнь вновь обостряется. После смерти матери у Дмитриева происходит гипертонический криз. Он сразу сдал, посерел, постарел. А дмитриевскую дачу в Павлинове позже снесли, как и другие, и построили там стадион «Буревестник» и гостиницу для спортсменов.

34. Человек в истории в повести Трифонова «Старик»

Юрии Валентинович Трифонов 1925-1981 Старик - Роман (1972)

Действие происходит в подмосковном дачном поселке необыкновенно жарким, удушливым летом 1972 г. Пенсионер Павел Евграфович Летунов, человек преклонного возраста (72 года), получает письмо от своей давней знакомой Аси Игумновой, в которую был долгое время влюблен еще со школьной скамьи. Вместе они воевали на Южном фронте во время гражданской войны. Такая же старая, как и Летунов, она живет недалеко от Москвы и приглашает его в гости.

Оказывается, Ася нашла его, прочитав в журнале заметку Летунова о Сергее Кирилловиче Мигулине, казачьем командире, крупном красном военачальнике времен гражданской. Мигулин был неофициально ее мужем. Работая машинисткой в штабе, она сопровождала его в боевых походах. Был у нее и сын от него. В письме она выражает радость, что с Мигулина, человека яркого и сложного, снято позорное клеймо изменника, но ее удивляет, что заметку написал именно Летунов, - ведь он тоже верил в виновность Мигулина. Письмо пробуждает в Летунове множество воспоминаний. Память Летунова воскрешает яркими сполохами отдельные эпизоды из вихря событий тех лет, которые остались для него самыми важными, и не только потому, что это была его молодость, но и потому, что решались судьбы мира. Он был опьянен могучим временем. Текла раскаленная лава истории, и он - внутри нее. Был выбор или нет? Могло произойти по-другому или нет? «Ничего сделать нельзя. Можно убить миллион человек, свергнуть царя, устроить великую ре­волюцию, взорвать динамитом полсвета, но нельзя спасти одного человека». Почему Летунов написал о Мигулине? Да потому, что то время для него неизжито. Он первый начал хлопотать о реабилитации Мигулина, давно занимается изучением архивов, потому что Мигулин кажется ему выдающейся исторической фигурой. Летунов испытывает еще и тайное чувство вины перед Мигулиным - за то, что во время суда над ним на вопрос, допускает ли он участие Мигулина в контрреволюционном восстании, искренне ответил, что допускает. Что, подчиняясь общему мнению, и раньше верил в его виновность.

Сорокасемилетнего Мигулина Летунов, тогда девянадцатилетний, считал стариком. Драма комкора, в прошлом войскового старшины, подполковника, в том и заключалась, что многие не только завидовали его растущей славе и популярности, но главное - не доверяли ему. Мигулин пользовался огромным уважением казаков и ненавистью атаманов, успешно воевал против белых, но, как считали многие, не был настоящим революционером. В сочиненных им самим пылких воззваниях, распространяемых среди казаков, он выражал свое личное понимание социальной революции, свои взгляды на справедливость. Опасались мятежа, а может, и нарочно делали так, чтобы досадить, спровоцировать Мигулина на контрреволюционное выступление, посылали ему таких комиссаров, как Леонтий Шигонцев, которые готовы были залить Дон кровью и не желали слушать никаких доводов. С Шигонцевым Мигулин уже сталкивался, когда тот был членом окружного ревкома. Этот странный тип, считавший, что человечество должно отказаться «от чувств, от эмоций», был зарублен неподалеку от станицы, где стоял штаб корпуса. Подозрение могло пасть на Мигулина, так как он часто выступал против комиссаров-«лжекоммунистов».

Недоверие преследовало Мигулина, и сам Летунов, как он объясняет себе свое тогдашнее поведение, был частью этого общего недоверия. Между тем Мигулину мешали воевать, а в той ситуации, когда белые то и дело переходили в наступление и обстановка на фронте была далеко не благополучной. Мигулин нервничает, мечется и в конце концов не выдерживает: вместо того чтобы ехать в Пензу, куда его вызывают с непонятным намерением, с горсткой подчиненных ему войск Мигулин начинает пробиваться к фронту. По пути его арестовывают, предают суду и приговаривают к расстрелу. В пламенной речи на процессе он говорит, что умрет со словами «Да здравствует социальная революция!»

Мигулина амнистируют, разжалывают, он становится заведующим земельным отделом Донисполкома, а через два месяца ему снова дают полк. В феврале 1921 г. его награждают орденом и назначают главным инспектором кавалерии Красной Армии. По пути в Москву, куда его вызвали для получения этой почетной должности, он заезжает в родную станицу. На Дону в то время неспокойно. Казаки в результате продразверстки волнуются, кое-где вспыхивают восстания. К нему приставлен шпик, записывающий все его высказывания, и в конце концов его арестовывают.

Тем не менее, даже много лет спустя, фигура Мигулина по-прежнему не до конца понятна Летунову. Он и теперь не уверен, что целью комкора, когда тот своевольно выступил на фронт, не был мятеж. Павел Евграфович хочет выяснить, куда же тот двигался в августе девятнадцатого. Он надеется, что живая свидетельница событий, самый близкий Мигулину человек Ася Игумнова сумеет сказать ему что-то новое, пролить свет, и потому, несмотря на слабость и недомогания, Летунов едет к ней. Ему нужна истина, а вместо этого старушка говорит после долгого молчания: «Отвечу тебе - никого я так не любила в своей долгой, утомительной жизни...» И сам Летунов, казалось бы, взыскующий правды, забывает о собственных ошибках и собственной вине. Оправдывая себя, он называет это «помрачением ума и надломом души», на смену которым спасительно для совести приходит забвение.

Летунов думает о Мигулине, вспоминает прошлое, а между тем вокруг него кипят страсти. В кооперативном дачном поселке, где он живет, освободился после смерти владелицы домик, и взрослые дети Павла Евграфовича просят его поговорить с председателем правления Приходько, потому что в их доме разросшейся семье места уже давно не хватает, Летунов же - заслуженный человек, проживший здесь много лет. Однако Павел Евграфович уклоняется от разговора с Приходько, бывшим юнкером, доносчиком и вообще подлым человеком, к тому же отлично помнящим, как в свое время Летунов вычищал его из партии. Летунов живет минувшим, памятью о не так давно похороненной любимой жене, которой ему остро не хватает. Дети же, с головой погруженные в бытовые заботы, его не понимают.

Юрий Трифонов – сын профессионального революционера. В 1937 году отца арестовали. А сын закончил университет.
Его первый роман “Студенты” получил Сталинскую премию. Это был традиционный для своего времени роман о веселой, насыщенной и интересной жизни. Затем Трифонов ломает свою стезю, уезжает на строительство Кайраккумского канала и героями его романов становятся необыкновенные люди и в то же время совершенно обычные: работающие, получающие заработную плату, скандалящие друг с другом.
Повесть “Обмен” наиболее яркая из

“московского цикла”. Содержание ее довольно простое. Виктор Дмитриев, его жена Лена, их дочь живут отдельно от его матери. Свекровь считает Леночку мещанкой. Вечный конфликт: мама недовольна выбором сына. Но конфликт произведения в ином. Мать тяжело больна, и Леночка требует от мужа, чтобы он упросил мать съехаться. Нужно меняться, чтобы не пропала квартира. Но как это сказать матери? Виктор приходит к выводу, что жизнь “мерзопакостная”. Его душевные муки настолько сильны, что сердце не выдерживает, он сам попадает в больницу. После болезни “он как-то сразу сдал, посерел. Еще не старик, но уже пожилой, с обмякшими щечками дяденька.”.
Дед Дмитриева говорил, что жизнь стала хуже, так как люди утеряли великие идеалы. Люди, живущие сиюминутными проблемами, предающие себя и близких, теряют гораздо больше, чем приобретают материальных ценностей. Они как бы меняют сокровища своей души на медяки. И этот процесс душевного распада необратим. Обмен произошел. Дмитриевы увеличили свою жилплощадь. Но и еще один “обмен” происходит в их жизни. Они никогда уже не смогут забыть того зла, которое причиняли Ксении Федоровне на протяжении всех лет их семейной жизни. И последние дни ее не были спокойными, она, конечно же, догадалась о причинах столь спешного обмена квартир.
Не потому ли Виктору так тяжело, и он состарился прежде времени? Трифонов прекрасно передает душевные муки героев. Они правы, тысячу раз правы, но почему так невыносимо смотреть в глаза друг другу? Не виноваты Виктор и Леночка в смерти Ксении Федоровны. Здесь более тонкие материи и планы.

1. Любимая идея Трифонова, сформулированная в повести “Другая жизнь” как мысль историка Сергея Троицкого: “Человек есть нить, протянувшаяся сквозь время, тончайший нерв истории, который можно отщепить и выделить и – по...
2. Психология страха – подспудной причины поступков героев – детально исследована Трифоновым в “Доме на набережной”. Атмосфера тотального страха – лицо времени, о котором пишет автор. Острая зависть Глебова – обитателя...
3. В центре повести Юрия Трифонова “Обмен” – попытки главного героя, обыкновенного московского интеллигента Виктора Георгиевича Дмитриева, произвести обмен квартиры, улучшить свои жилищные условия. Для этого ему надо съехаться с тяжелобольной...
4. В середине 60-х, в “Отблеска костра” Трифонов утверждал, что революционное прошлое России есть сгусток высочайших нравственных ценностей, и если его донести в современность, то жизнь потомков станет светлее. А в...
5. “Нетерпение” Юрия Трифонова – роман высокого трагедийного накала. “Что такое история? На древнегреческом языке это слово означает расследование. Мне и хотелось написать расследование о Желябове, хотелось найти те корни, ту...
6. Повесть Юрия Трифонова “Дом на набережной” входит в сборник “Московские повести”, над которыми автор работал в 1970-х гг. В это время в России модно было писать о широкомасштабном, глобальном в...
7. Судьбу прозы Ю. Трифонова можно назвать счастливой. Его переводят и издают Восток и Запад, Латинская Америка и Африка. Благодаря глубокой социальной специфике изображенного им человека и узловых моментов русской истории...
8. Особенности повествовательной структуры повести “Долгое прощание” (прерывание авторского повествования внутренними монологами героев, сложная организация хронотопа) предвосхищают дальнейшие пути развития прозы Трифонова. Основные события повести происходят в прошлом, “лет восемнадцать назад”,...
9. В русском языке нет, пожалуй, более загадочного многомерного и непонятного слова, чем быт! Быт – это будни, какая-то домашняя повседневность, семейная жизнь. Отношения мужа и жены, родителей и детей, родственников...
10. Противоположный полюс относительно деревенской прозы – это проза городская. Подобно тому как не всякий, писавший о деревне, – деревенщик, так не всякий, писавший о городе, был представителем городской прозы. К...
11. Но Трифонов писал свой роман в начале 70-х годов двадцатого века. Это были годы всплеска революционного экстремизма: увлечение “идеями Мао” по всему миру, студенческие волнения во Франции, попытка Че Гевары...

«Обмен»

Создавая в своем творчестве тип героя-интеллигента, Ю.В. Трифонов убедительно показывает как идеальное воплощение этого понятия, так и наличие героя-двойника, в котором на первый план проступает псевдоинтеллигентское начало. Повесть Ю. Трифонова «Обмен» поднимает социально-психологические проблемы. В ней звучит мысль о беспощадности жизни. В основе сюжета - бытовая семейная история.
Главный герой произведения узнал о тяжелой болезни матери. Пока Виктор Дмитриев носился по врачам, его жена Лена нашла обменщиков, хотя раньше не соглашалась жить со свекровью. «Душевная неточность», «душевный дефект», «недоразвитость чувств» - так деликатно обозначает автор умение добиваться своего любой ценой.

Хищные планы овладения жилплощадью свекрови девушка пытается замаскировать под сыновнии чувства супруга, Лена убеждает его в том, что обмен необходим прежде всего самой его матери. У Лены есть веский козырь: комната нужна не ей лично, а для их с Дмитриевым дочери, которая спит и готовит уроки за ширмой в одной комнате с родителями.

Символом бытовой неустроенности в повести является предательский треск тахты. Тонко манипулируя чувствами мужа, женщина шаг за шагом продвигается к своей цели. Ю.В. Трифонов убедительно показывает читателю, что мещанство, персонифицированное в образе семьи Лукьяновых, вовсе не безобидное явление. Оно умеет настаивать на своем и защищаться. Неслучайно после разговора Виктора с Леной о портрете следует немедленная реакция всего клана Лукьяновых: они собираются и покидают дачу Дмитриевых, где собирались до этого еще погостить. Потом Лена разыгрывает целый спектакль, начиная потихоньку брать мужа в свои руки. Она заставляет Дмитриева позвонить теще и попросить ее вернуться.

Интересна ретроспективная композиция повести. Этот прием помогает Трифонову проследить этапы нравственной деградации Дмитриева, процесс его «олукьяиивания». По мере развития сюжета произведения конфликт углубляется. Оказывается, когда-то Ксения Федоровна вместе с сыном изучала иностранный язык. Это было дело, которое объединяло их. Когда в жизни Дмитриева появилась Лена, занятия прекратились. Сын и мать начали отдаляться.

Еще одной символической деталью в повести является руки Лены, которой она обнимает мужа: сначала она была легкой и прохладной, а через четырнадцать лет супружеской жизни стала давить на него «немалой тяжестью». Душевная нечистоплотность Лены проявляется и рядом внешних отталкивающих деталей ее облика (большой живот, толстые руки, кожа в мелких пупырышках). Ее полнота символизирует излишество, обладанием которым она так увлечена. Дородной Лене противопоставлена худенькая Таня, бывшая любовница Виктора. В отличие от Лены она не способна покривить дутой и, полюбив Дмитриева, расстается с мужем. Таня романтична, любит стихи, в то время как в Лене доминирует бытовой практицизм. Сам Виктор постоянно привык поступать не

I цк, как хотел бы. Он живет с Леной, думая, что Таня была бы ему лучшей женой. Дмитриев понимает, что нехорошо занимать у Тани деньги, но потом соглашается..

Ю.В. Трифонов подчеркивает, что мировоззрение Дмитриева типично для современной ему эпохи. Не случайно у Виктора появляется возможность посмотреть на свои поступки со стороны. Для этого в повесть вводится образ Невядом-ского. Это своеобразный двойник Дмитриева - человек, в которого уже через несколько лет он скорее всего превратится, если продолжит «олукьяниваться». Жерехов, сослуживец Виктора, рассказывает ему историю про Невядомского, который успел поменять жилплощадь (съехаться с тещей) буквально за три дня до смерти старушки. При рассказе он не только не осуждает Алексея Кирилловича Невядомского, а даже завидует ему: тот получил хорошую квартиру и теперь выращивает на балконе помидоры. Помидоры на могиле тещи Невядомского... Этот образ преследует Дмитриева, открывая ему всю неприглядность его поступка.

Дмитриев часто задумывается о смысле жизни. Мысль о болезни матери усиливает это раздумья. Ксения Федоровна привыкла всем помогать (кровом, советом, сочувствием). Как и Таня, которая долгие годы любит Дмитриева, она делает это бескорыстно. Матери Дмитрия Ксении Федоровне в повести противопоставлена теща - Вера Лазаревна, мировоззрение которой пронизано недоверием ко всем людям, даже к самым близким.

Начав разговор об истории одного обмена, Ю.В. Трифонов постепенно переходит на критику мещанства в целом. Дмитриев не случайно вспоминает отца и его братьев. Дядьки героя были по советским меркам людьми зажиточными, а провинциальной родне помогал только отец Виктора: «Мать считала, что в ссорах и во всех последующих несчастьях братьев виноваты были жены, Марьянка и Райка, зараженные мелкобуржуазным мещанством». Среди сослуживцев Дмитриева Ю.В. Трифонов рисует образ Паши Сниткина, который умеет устроить все так, что ему всегда помогают. Он так часто умудряется перевалить на кого-нибудь всю работу, что даже обзавелся кличкой: «С-миру-по-ниткин». Рассматривая этот образ, Ю.В. Трифонов поднимает проблему отношения к чужой беде: Сниткин отказывается ехать вместо Дмитриева в командировку, хотя его семейные проблемы (перевод дочери в музыкальную школу) не столь важны, как ситуация Дмитриева.

Так, в повести возникает разговор о двух породах людей: «умеющих жить» и «втайне гордящихся благородным неумением». У одних вся обстановка сверкает, у других процветает бедность и ветхость.

Дмитриев всю жизнь тянулся к людям первой категории: восхищался тем, как Лена заводит нужные знакомства, умеет дать отпор обнаглевшей соседке Дусе. Виктор жил с Леной, как будто одурманенный. Лишь однажды его сестра Лора попыталась открыть ему глаза на то, что деловитость жены, которой он так восхищался, выглядит наглостью и нахрапистостью в глазах его родни. Особенно поразило их то, что Лена перевесила портрет отца из средней комнаты в проходную. Чужими и чуждыми по духу людьми показались новые родственники деду Виктора. Когда Лена потом на похоронах деда плакала и говорила о том, как она его любила, все это было похоже на фальшь.

По мере развития сюжета характер Лены углубляется, а жизненная хватка усиливается: «Она вгрызалась в свои желания, как бульдог. Такая миловидная женщина-бульдог с короткой стрижкой соломенного цвета и всегда приятно загорелым, слегка смуглым лицом. Она не отпускала до тех пор, пока желания - прямо у нее в зубах - не превращались в плоть». Цель жизни Лены - сделать карьеру. Она устроилась в ИМКОИН, где работают «две идеально устроенные в этой жизни приятельницы». А отец Лены помогает устроиться на работу ее мужу, да и еще на то место, куда метил друг Дмитриева Лева.

Затем выясняется, что Виктор когда-то любил рисовать, но не стал, срезавшись на экзамене, бороться за свою мечту.
Когда Виктор предлагает матери съезжаться, та сначала отказывается и говорит, что он уже совершил свой обмен, а потом неожиданно соглашается, очевидно, понимая, что ее приглашают не жить вместе, а просто передать жилплощадь перед смертью.

Таким образом, поведение героев в бытовых ситуациях становится своеобразным критерием проверки их душевных качеств. Мещанско-обывательское лукьяновское начало сталкивается в повести с подвижническими взглядами русской интеллигенции, господствовавшими в семье Дмитриевых.

Главный герой повести пытается действовать с позиции нравственного компромисса. Однако одновременно угодить жене и матери не удается, и тогда герой выбирает Лену. Когда Виктор предлагает матери совершить обмен, та отвечает, что он уже совершил его. Здесь имеется в виду нравственный обмен, обмен ценностей, который совершает герой, войдя в новую семью.

В литературоведении традиционно «Обмен» рассматривался в качестве произведения, поднимающего острую со-циально-нравственную проблематику в части обличения мещанства, потребительского отношения к жизни, преда-тельства высоких идеалов (наука) и проч. Отрицательны-ми персонажами выступали члены семьи Лукьяновых, а в качестве нравственного начала, им противостоящего, изображались мать, сестра и другие родственники Дмитриева. Сам Дмитриев рассматривался как тип приспособленца, который постепенно, сам того не замечая, превращался в мещанина, потребителя, понемногу предавая нравственные идеалы, «каждый день, по выражению матери, — совершая свой “обмен”». Однако, думается, вряд ли подобная пробле-матика исчерпывает полностью содержание произведения. Авторская позиция, все же была не столь однозначной. Как правдивый художник, Трифонов, изображая жизнь, запечат-лел в повести не только семейные коллизии Дмитриевых- Лукьяновых, но и социально-нравственную атмосферу времени, противоречия современной ему действительности.

В первую очередь это отражается в изображении семьи Дмитриевых и того социального слоя, который принято называть «интеллигенцией». При всей претензии на «высокодуховные интересы» представителей этого слоя, изоб-раженных Трифоновым, нельзя не заметить их крайнюю непрактичность, неприспособленность и оторванность от жизни. Их бытие во многом иллюзорно, «презренная» действительность, в которой надо прилагать усилия не только к тому, чтобы «умно» беседовать о Пикассо и прочем «не всем доступном» искусстве, но и засыпать канализацион-ные ямы, а также содержать в чистоте и порядке собствен-ное жилище, им не по вкусу. То, что «разговоры о Пикассо» в поселке происходят в атмосфере жуткой вони, идущей из прорванной канализации, которую никто не чинит, во многом символично. Это перекликается, например, с идеями Булгакова: рассуждения профессора Преображенского из «Собачьего сердца» о природе разрухи и о «пении хором» вместо исполнения своих прямых обязанностей. При этом представители этого «слоя» не считают зазорным (в отли-чие от Лукьянова-отца, например), жить на чужой счет, сво-бодно пользоваться плодами работы других людей и их же при этом презирать за «низменность интересов» (например, по-селок — это привилегированное место, где живут бывшие краевые партизаны, а теперь — по большей части их «эстетствующие» и изображающие из себя наследственную аристократию потомки, ничем лично не заслужившие тех благ, которыми пользуются; в особенности Дмитриевы, ко-торые устроились в поселок по протекции, не имея на это никаких, даже косвенных, прав). Маленькие подробности, которые в изобилии предоставляет Трифонов, весьма крас-норечивы. Это и изучение английского языка Ксенией Фе-доровной для того, чтобы «читать в подлиннике детекти-вы» (при этом Лена — профессиональный переводчик —высмеивает произношение свекрови, думается, не в последнюю очередь потому, что ее задевает сам факт, что сфера ее профессиональных интересов для кого-то является предметом праздного любопытства и попыток хоть чем-то заполнить свой досуг). Это и стремление «помогать полузна-комым людям», которое, как справедливо отмечают пси-хологи, часто является своего рода ширмой, оправданием жестокого отношения к ближним. При этом сын Ксении Федоровны с женой и ребенком ютятся в маленькой ком-нате в коммуналке, но обмен для Дмитриевой становится целой проблемой, хотя в противном случае после ее смерти комната отойдет государству (при советской власти ча-стной собственности на жилье не было, все принадлежало государству, а люди как бы арендовали площадь у него за определенную плату). В результате обмен все же состоит-ся, единственным плодом усилий Ксении Федоровны яв-ляется то, что она, умирая, успевает поселить в сыне чув-ство вины за собственную смерть (показателен отказ разменять жилплощадь, но потом через 3 дня — согласие, т. е. показная жертва, единственной целью которой было внушить сыну именно это чувство вины). В свете всего вышеизложенного обвинение в ханжестве, брошенное Ле-ной свекрови, выглядит не столь уж беспочвенным.

«Чеховские» интонации в описании быта семьи Дмитриевых явно ощущаются. Мы словно видим тот же «вишневый сад», бесконечно говорящих о чем-то «потустороннем» всех этих Раневских, Гаевых, Тригориных, Аркадиных и иже с ними, пребывающих в разъедающей душу празд-ности, живущих в долг и делающих несчастными всех, кто неосторожно оказывается в пределах их досягаемости.

Как любят говорить историки, история имеет обыкно-вение повторяться дважды — один раз в виде трагедии, а другой в виде фарса. Если в разладе чеховских персона-жей с жизнью еще было много трагического, то в жизни «аристократии» новых дней его нет совершенно. Духов-ная пустота предстает перед нами в чистом виде, полнос-тью лишенная изысканного ореола страдания в стиле «декаданс».

О социально-психологической природе подобного рода людей рассказывает и другое произведение Трифонова — «Дом на набережной».

УДК 821.161

К.А. СНУРНИЦЫН

аспирант, кафедра русской литературыXX-XX1 веков и истории зарубежной литературы, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-ma П: ИпПбп u гп уп @ya п d ex. ги

Graduate student, Department of Russian literature of XX-XXI centuries and the history of foreign literature, Orel State University named after I. S. Turgenev E-mail: [email protected]

ПРОБЛЕМЫ ДУХОВНОГО РАЗЛАДА ЛИЧНОСТИ В ПОВЕСТИ Ю. В. ТРИФОНОВА «ОБМЕН»

THE PROBLEMS OF SPIRITUAL DISORDER OF THE PERSONALITY IN THE STORY YU. V. TRIFONOV "THE EXCHANGE"

Статья посвящена исследованию темы духовного разлада личности в творчестве Ю. Трифонова (19251981). Писатель исследует жизнь советской интеллигенции, призванной быть интеллектуальной элитой общества, но которая медленно и неуклонно тонет в «болоте повседневности». Необходимо отметить, что перечислены периоды творчества писателя в тесной их связи с комплексом критики и анализа другими публицистами.

Ключевые слова: Трифонов, «Обмен», духовный разлад, фрустрация, советская интеллигенция.

The article is devoted to the theme of sociopathy in the work of Yuri Trifonov (1925-1981) . The writer examines the life of the Soviet intellectuals, who are intended to be the intellectual elite of society, but slowly and irreversibly sinking into a "swamp of everyday life". It should be noted that the periods of the writer"s work are listed in a close connection with criticism and analysis of other writers.

Keywords: Trifonov, "Exchange", sociopathy, frustration, soviet intellectuals.

Тема духовного разлада личности - одна из центральных тем в мировой литературе, но в русской литературе она приобрела особое значение, так как внутренний конфликт, постоянная рефлексия, состояние фрустрации близки русскому человеку как никому другому. Ю. Трифонова (1925-1981) интересует, прежде всего, проблема духовного разлада личности, живущей в условиях советской действительности.

Повесть «Обмен» (1969) относится к возникшей в период «оттепели» «городской прозе», для которой характерны некоторый отход от идеологических установок и возвращение к морально-этическим ценностям. Главными героями «городской прозы» становятся простые люди, обитатели «спальных районов» крупных городов, обремененные бытовыми заботами, - следствием современной жизни с ее бешеным темпом и социальной неустроенностью. Ю.Трифонов исследует жизнь советской интеллигенции, призванной быть интеллектуальной элитой общества, но которая медленно и неуклонно тонет в «трясине повседневности».

Исследователи разделяют творчество Трифонова на несколько периодов. Первый - 1950-е - начало 60-х годов, когда появилась повесть «Студенты» и первые робкие отклики критиков и читателей на вполне вписывающееся в рамки соцреализма произведение молодого автора; его спортивные и путевые очерки, «туркменские» рассказы. Начало второго периода условно датируется 1969 годом. Именно к этому периоду относится повесть «Обмен» и первые серьезные критические от-

клики на нее. Наиболее близки к авторскому видению проблемы, на наш взгляд, А.Г. Бочаров - «Контрапункт: общее и индивидуальное в прозе Ю. Трифонова, В. Шукшина, В. Распутина», Ф.Ф.Кузнецов «Быть человеком. О некоторых нравственных проблемах современной прозы», «В борьбе за человека». Важно обозначить направленность статей данных авторов на социальную проблематику «московских» повестей» (так назвал писатель свои «городские» повести) Трифонова. Появились также научные работы и критические статьи, в которых авторы обращались к идейно-эстетическим основам прозы Трифонова [Селеменева, 2008, 197]. Критики [А.Бочаров «Восхождение» (1975), Б.Панкин «По кругу или по спирали?» (1977)]..находили связь «московских» повестей с исторической прозой Трифонова (повестью «Нетерпение», романом «Старик»):

Третий этап - с конца 1970-х годов, когда творчество Трифонова стало объектом пристального внимания товарищей по писательскому цеху, известных литературоведов, критиков. В концептуальных статьях JI.A. Аннинского («Неокончательные итоги», «Реальность прозы»), O.A. Кутминой («Принципы психологического анализа в творчестве Ю. Трифонова»), В.Д. Оскоцкого, JI.A. Теракопяна («Городские повести Ю. Трифонова»), Ю.М. Оклянского («О «белых воротничках» и ларечной цивилизации») определились основные подходы к изучению наследия писателя. Главными объектами исследования становятся нравственная проблематика произведений, жанровая спец-

© К.А. Снурницын © K. A. Snurnitsyn

10.00.00 - ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 - РИТЬОЬОИСЛЬ

ифика и языковые особенности рассказов и повестей Трифонова. Критик Ю.М. Оклянский подчеркивает: «Испытание бытом, властная сила житейских обстоятельств и герой, так или иначе романтически им противостоящий... - сквозная и заглавная тема позднего Трифонова» [Оклянский, 1983, 231].

Четвертый этап - вторая половина 80-х годов. Смерть писателя в 56 лет, когда его талант только набирал силу, актуализировала задачу научного анализа его наследия как единого, целостного литературного феномена в контексте русской прозы XX века. В этот период в России и за рубежом выходят первые монографии, посвященные творчеству Трифонова: Н.Б. Иванова «Проза Юрия Трифонова», Т.А.Патер «Обзор творчества и анализ московских повестей Юрия Трифонова» (США, 1983).

«Городскую прозу» Трифонова - повести «Обмен», «Долгое прощание», «Предварительные итоги», «Другая жизнь», «Дом на набережной» - следует отнести к нравственно-психологической прозе. В ней отражены нравственные, этические, искания писателя, заявлена гражданская позиция, проявилось умение поднимать насущные, злободневные, жизненно важные, остросоциальные вопросы, касающиеся событий советской жизни. Во вчерашних «шестидесятниках», еще недавно деятельных, справедливых, готовых отстаивать права личности, Трифонов видит уже "сдавшихся людей", таких как Дмитриев ("Обмен"), Ребров ("Долгое прощание"). Произведения Трифонова заставляют читателя взглянуть на себя самого, увидеть в себе черты трифоновских героев, осудить в себе самом обывателя, так легко попадающего в сети мещанства.

Повести строятся по одной и той же схеме зачинов и финалов. Вначале попадание героя в кризисную ситуацию, выводящую его за рамки обычного образа жизни («Обмен», «Предварительные итоги», «Другая жизнь»). В финале же читатель видит изменения, произошедшие в сознании героя. Лирический герой проживает целую жизнь (или какой-то важный для перестройки его сознания период жизни) и заслуживает «другую жизнь», но не ту, о которой он мечтал.

Бытие определяет сознание. Сам автор говорил, что он пишет не быт, а именно бытие. «Его открытием стало изображение текучести жизни, жизненного процесса [...] Он поставил себе целью воплотить невоплотимое: «Увидеть бег времени, понять, что оно делает с людьми, как все вокруг меняет» [Белая, 1985, 40]. Многие исследователи, такие как Н.Б. Иванова, Г.А. Белая, А.Г. Бочаров, указывают на «спиралеобразный» способ повествования в произведениях Трифонова. «Принцип «спирали» основывается как на внутритекстовом уровне, так и на интертекстовом. Проза Трифонова, по сути, основана на одних и тех же темах, но, каждый раз возвращаясь к ним, писатель «дочерпывает» смыслы» [Иванова, 1984, 218].

Какие же конкретные проблемы поднимает писатель в повести «Обмен»? В самом начале произведения автор дает нам понять, на фоне каких событий

будут развиваться основные действия: «В июле мать Дмитриева Ксения Федоровна тяжело заболела. <...> В сентябре сделали операцию, худшее подтвердилось. <.> Вот именно тогда, когда Ксения Федоровна вернулась из больницы, жена Дмитриева затеяла обмен: решила срочно съезжаться со свекровью, жившей одиноко в хорошей, двадцатиметровой комнате на Профсоюзной улице» [Трифонов, 2011, 13]. Таким образом, Трифонов обрисовывает нравственный конфликт, определяя его «пространственные координаты»: комнату в 20 метров, принадлежащую матери Дмитриева, и комнату Виктора и Лены, которая разделена ширмой на две части - взрослую и детскую. Чтобы в будущем необходимость в ширме отпала, и был затеян этот «квартирный» и на самом деле нравственный обмен, цена которого - предательство самого близкого человека - матери.

В дальнейшем нам станет известно, что главный герой неоднократно пытался съехаться со своей матерью, но жена до наступления печальных событий отказывалась от этого. Очевидно, что сейчас причиной перемены настроения жены стала квартира. Осознание этого подавляло Дмитриева и раздражало, как упрек, вспоминались слова матери: «Сынок, ты хорошо подумал?» Но постепенно Дмитриев привыкает жить по законам, навязываемым обывательским сознанием жены и ее окружения, и обмен квартиры еще живой матери, но в ожидании ее скорой смерти, уже не кажется ему чудовищным. Даже в минуты отчаянья, когда в ссорах с женой он пытался сохранить остатки нравственного чувства, у него не хватало мужества на решительное «нет!», и Дмитриев убегал от тягостных раздумий в «клуб полуженатиков», чтобы хоть там излить душу. Так рождалось «отчуждение» - от себя самого, от умирающей матери, от жены, друзей, от всех и вся; Виктор выбирает самый легкий способ уйти от проблемы - играть роль «наблюдателя - постороннего», вместо борьбы предпочесть бездействие. Виктор даже доходит до оправдания «душевной неточности» супруги, но в один момент что-то внутри него меняется. Казалось, это «что-то» даст развитие вялотекущему внутреннему конфликту героя, побудит его к действиям, но кроме рефлексии, которая итак была ему свойственна, подавленности, тоски и легких сомнений, ничего не возникло.

Трифонов изображает главного героя как невольника, смирившегося со своей участью. Подобное «смирение» оборачивается духовной трагедией личности: «невмешательство», «непротиводействие» злу становится таким же злом: философия Мерсо (героя повести Камю «Посторонний») - философия экзистенциализма, на которую неосознанно опирается Виктор, не выносит испытания жизнью. Мораль, вопреки заверениям философов, существует, и как бы ни была стройна философская теория, практика жизни разрушает ее, и это было не раз доказано героями Достоевского, Л. Толстого, Л. Андреева. Человек вправе сделать нравственный выбор, и в этом выборе раскрывается его суть "Ты уже обменялся, Витя. Обмен произошел.", - выносит приговор любимому сыну умирающая мать.

Ученые записки Орловского государственного университета. №3 (72), 2016 г. Scientific notes of Orel State University. Vol. 3 - no. 72. 2016

«Обмен» произошёл не сразу. Трифонов поэтапно, психологически обоснованно раскрывает нравственное падение героя. Поначалу дело доходило даже до «легкого рукоприкладства», лишь только стоило супруге несправедливо затронуть самое святое - его мать. Но постепенно «он уже не существовал как частица семьи Дмитриевых, а существовал как нечто другое, объединенное с Леной». Совместная жизнь изменила его, да и сама жизнь изменилась. «Все изменилось на том берегу, все «олукьянилось». «Олукьянился» - то есть стал жить по принципам, по которым живут в семье Лукьяновых, в которой воспитывалась Лена, - людей приземленных, лишенных духовности, обеспокоенных только материальными проблемами. А установил эти принципы жизни в семье Лукьяновых их отец, Иван Васильевич, некогда предприимчивый, «могучий» человек, чья «сила» проявлялась в бестактности, бесчеловечности, эгоизме, равнодушии ко всем, кто не Лукьяновы. «Олукьянивание» Лены проявляется как в мелочах, так и в серьёзных поступках: Она, не задумываясь, брала себе самую лучшую посуду Дмитриевых, могла поставить грязное ведро возле входа в комнату Ксении Федоровны, без раздумий убрала портрет свекра из комнаты и повесила его в прихожей. Поначалу эти действия кажутся бытовыми мелочами, на самом деле они помогают понять эгоизм, обывательскую сущность Лены. Особенно ее равнодушие и бестактность проявляются в тот момент, когда «мозговые спазмы» ее собственной матери (заурядная мигрень!) вызывают в ней большее волнение, чем смерть Ксении Федоровны, матери мужа. И собственного отца, перенёсшего инсульт, она спокойно оставляет и уезжает отдыхать в Болгарию. И вот в эту «атмосферу» постепенно вживается воспитанный в интеллигентной, образованной, культурной семье Виктор Дмитриев.

От описания жизни одного человека Трифонов переходит к обобщениям: Виктор «мучился, изумлялся, ломал себе голову, но потом привык. Привык оттого, что увидел, что то же - у всех, и все - привыкли». Осознание «всеобщности» такой жизни служит оправ-

данием герою. Об изменениях, произошедших в его жизни, он думает уже без особого сожаления: «А, может быть, это не так уж плохо? И если это происходит со всем - даже с берегом, с рекой и с травой - значит, может быть, это естественно и так должно быть?». Никто не может помочь Виктору найти ответ на волнующие его вопросы. А самому ему удобнее ответить «да, так и должно быть» - и успокоиться.

Но как можно сравнивать внешние изменения в природе (берега, реки, травы) с человеческой душой?! «Квартирный вопрос» стал для героев Трифонова, как и для героев романа «Мастер и Маргарита» М.Булгакова, лакмусовой бумажкой, помогающей распознать их человеческую суть. «Квартирный вопрос» оказался для героя неразрешимой проблемой. Дед Виктора говорит: «Мы с Ксенией ожидали, что из тебя получится что-то другое. Ничего страшного, разумеется, не произошло. Ты человек не скверный, но и не удивительный». Такую уничтожающую оценку дает Трифонов своему герою. Сам писатель любит и ощущает близкими себе «удивительных» людей: Ксению Федоровну, деда, Сергея, героя повести «Другая жизнь», семью Н. В. Ганчука в романе «Дом на набережной», С.К. Мигулина из романа «Старик».

Духовное оскудение личности, опасность, которую предвидел и сумел раскрыть в своих «городских повестях» Ю.Трифонов, стала главным бедствием в наши дни. «Олукьянивание» становится повсеместным явлением. Нравственный «обмен», когда заменой любви, сопереживанию, соучастию становятся равнодушие, черствость, порой жестокость, когда отдается предпочтение материальному, а духовное уходит на задний план, уже не заставляет современных «Дмитриевых» мучиться угрызениями совести, а воспринимается как норма жизни, что-то обыденное, неизбежное. Свою задачу Трифонов видел в том, чтобы заставить человека заглянуть в самого себя, задаться вопросом, нет ли в нем самом нравственной слепоты и глухоты, свойственной героям его «городских повестей».

Библиографический список

1. Аннинский Л. Неокончательные итоги. О трех повестях Юрия Трифонова // Дон. 1972. №5. С. 183-192.

2. Белая Г. Вечные темы // Белая Г. Литература в зеркале критики. С. 179. Впервые - под названием: Неповторимое однажды (Философско-этическая тема в прозе Юрия Трифонова) // Литературное обозрение. 1983. № 5 С. 40-45.

3. Бочаров А. Встречи с Юрием Трифоновым: (Воспоминания) // Лит. обозрение. 1994. №1/2. С. 80-85.

4. Иванова Н. Б. Проза Юрия Трифонова. М. : Сов. писатель, 1984. 294 с.

5. Овчаренко А. И. О психологизме и творчестве Юрия Трифонова. Рус. лит. 1988. № 2. С. 32-57.

6. Оклянский Ю. М. Юрий Трифонов. Портрет, воспоминания. М. : Сов. Россия, 1985. 384 с.

7. Оклянский Ю.М. О «белых воротничках» и ларечной цивилизации // Лит. газ. 1995. 21 июня (№25).1. C.5.

8. СелеменеваМ. В. Поэтика повседневности в городской прозе Ю.В. Трифонова. - Известия Уральского государственного университета. № 59 (Вып. 16. Филология). Екатеринбург, 2008. С. 195-208

9. ТрифоновЮ. В. Как слово наше отзовется... Сост. А. П. Шитов; вступ. ст. Л. А. Аннинского. М., 1985. 384 с.

10. Трифонов Ю. В. Московские повести. АСТ, М. 2011. 448 с.

1. AnninskyL. Inconclusive outcome. About three stories ofYuri Trifonov // Don. 1972. №5. Pp. 183-192.

2. Belaya G. Eternal themes // Literature in the mirror of criticism. P. 179. For the first time - under the name: The unique one (Philosophical and ethical theme in the prose of Yuri Trifonov) // Literary Review. 1983. № 5. Pp.40-45.

10.00.00 - ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 - PHILOLOGICAL SCIENCES

3. BocharovA. Meeting with Yury Trifonov (Memories) // Lit. Review. 1994. №1 / 2. Pp. 80-85.

5. Ovcharenko A. I. About psychology and the work of Yuri Trifonov. Rus. Literature. 1988. № 2. Pp. 32-57.

6. Oklyansky Y.M. Yuri Trifonov. Portrait, memories. Moscow: Sov. Russia, 1985. 384 p.

7. Oklyansky Y.M. About the "white-collar" and larechnoy civilization. Lit. news. 1995 June 21 (№25) .I.P.5.

8. SelemenevaM.V. Poetics of everyday life in urban prose of Y. Trifonov. - Proceedings of the Ural State University. № 59 (Issue 16. Philology.). Ekaterinburg, 2008. Pp. 195-208.

9. Trifonov Yu. V. As our word will respond ... Comp. by A.P. Shitov; introd. Art. by L.A. Anninsky. M., 1985. 384 p.

10. Trifonov Yu. V. Moscow lead . ACT, M., 2011. 448 p.