Солнечный исток славянской культуры

Николай Сергеев

Согласно современным исследованиям, свидетельствам исторических источников и данным этнографии славяне были почитателями Солнца и Огня, что нашло непосредственное отражение как в таком явлении, как славянское узорочье (орнаментика), так и в самом названии - славяне, а истоки этого обычая лежат в древней индоевропейской (арийской) общности, что полностью подтверждается современными научными изысканиями.

Рассматривая вопрос об истоках славянской культуры, нельзя не коснуться расположенного на Южном Урале уже всемирно известного Аркаима. Это укреплённое поселение было открыто в 1987 году и сразу оказалось в центре внимания не только отечественной, но и мировой научной общественности. И это не удивительно. Ведь открытая «страна городов» (а в последующем было найдено почти два десятка подобных крепостей) представляла собой не что иное, как один из центров арийской (индоевропейской) цивилизации.

Экспансия ариев с 4000 по 1000 г. до н.э., по данным Центра Льва Гумилёва.

А это была именно цивилизация, о чем, в частности, свидетельствует тщательная продуманность планировки обнаруженных древних южноуральских городов, которые процветали примерно 3,8 - 4 тысячи лет назад. Аркаим (назван по наименованию доминирующей над местностью горы) имел форму круга в поперечнике порядка 160 метров.

Поселение окружал двухметровый обводной ров с водой. Внешняя стена была довольно массивная. При высоте пять с половиной метров она имела пятиметровую ширину (облицована камнем). Город состоял из двух круговых стен, одна из которых окружена другой. Внутренняя стена при толщине три метра имела семиметровую высоту. К обеим кольцевым стенам пристроены помещения, имеющие формы кругового сектора. Образно говоря, город представлял собой крепость, состоящую из двух «многоквартирных» домов. Всего в Аркаиме жило от 2-х до 3-х тысяч человек.

При этом в городе было гончарное и металлургическое производство (бронзовое литье). Между стенами проходила мощеная бревнами кольцевая улица шириной пять метров, под которой по всей длине улицы была прорыта двухметровая канава, соединенная с обводным рвом. Таким образом, в крепости была ливневая канализация. Во время дождя вода просачивалась сквозь бревенчатую мостовую, попадала в канаву и оттуда в обводной ров. Каждое помещение примыкало одним торцом к внешней или внутренней крепостной стене и выходило на кольцевую улицу или центральную площадь.

Крепость Аркаим по представлениям современных исследователей.

Интересно внутреннее устройство помещений. В сенях (прихожей) был оборудован сток для воды, который уходил в канаву под главной улицей. В каждом помещении был колодец, печь и небольшое куполообразное хранилище.

В центре города находилась прямоугольная площадь размером 25 х 27 метров, на которой имеются следы костров, расположенных в определенном порядке. По-видимому, она использовалась, в том числе и для проведения неких обрядных действий. Можно предположить, что внешний вид Аркаима, особенно для тех времен, был весьма впечатляющим: круглый город, с выделяющимися привратными башнями и горящими огнями.

Сделанные в Аркаиме археологические находки позволяют определить род занятий и образ жизни жителей этого города. В результате раскопок были найдены человеческие останки, останки домашних животных, в том числе и лошадей, остатки конской сбруи, инструменты шорников, инструменты гончаров и гончарные изделия. При этом на глиняной керамике присутствует узорочье (орнамент), характерный в последующем для славянской культуры. Обнаружены также формы для отливки металлических изделий, наковальни и оружие для ведения боевых действий: наконечники стрел (каменные), луки, боевые топоры, копья, палицы, кинжалы. Во время раскопок могильников археологами были найдены отпечатки колес со спицами, а в одном из захоронений (Кривое озеро) южноуральской «страны городов» была обнаружена боевая колесница, датированная XXI веком до нашей эры. Эти находки показали, что именно на Южном Урале было изобретено колесо в том виде, в каком мы его знаем сегодня.

Боевая колесница ариев.

Кем же были люди уральской «страны городов» и что представляло собой общество, в котором они жили. Российские антропологи А.И.Нечволод (Уфа) и А.А.Хохлов (Самара), работая по методике знаменитого ученого М.М.Герасимова, провели научную реконструкцию облика жителей Аркаима и «страны городов» в целом. Это были светловолосые и светлоглазые представители белой (европеоидной) расы, высокого роста (170-180 см) и крепкого телосложения. Попади они в наше время, то могли бы легко затеряться среди нас, так как аркаимцы имели облик, присущий, в том числе и современным, восточным славянам.

Изображения жителей Аркаима. Реконструкция.

Однако нас с ариями роднит не только внешний облик, но и язык. Замечательный российский учёный-языковед, доктор филологических наук Татьяна Яковлевна Елизаренкова (1929-2007) провела сравнительный анализ русского языка, включая его диалекты, и санскрита, языка высокой культуры древней Индии, возникшего на основе языка ариев, пришедших с севера на полуостров Индостан. Причём свой далёкий путь в Индию арии начинали с территории современной России, в том числе и с Южного Урала. По мнению Т.Я.Елизаренковой, крупнейшего в России специалиста по ведийской (древнеиндийской) культуре, ведический санскрит и русский язык очень близки друг другу, и имеют общего прародителя. Чтобы убедиться в этом, сравним, казалось бы, такие далекие друг от друга языки. Первое слово русское, второе - его аналог на санскрите:

дядя - дада, мать - матри, диво - диво, дева - дэви, свет - швета, снег - снега. Русское значение слова гать - дорога, проложенная по болоту. На санскрите гати - проход, путь, дорога. Санскритскому слову драть - идти, бежать - соответствует русский аналог - драпать; на санскрите радальня - слезы, плач, на русском - рыдания.

Иногда, сами того не сознавая, мы используем тавтологию, дважды употребляя слова с одинаковым смыслом. Мы говорим по-русски трын-трава, а на санскрите трин и значит трава. Мы произносим дремучий лес, а дрема и означает лес на санскрите. В вологодских и архангельских диалектах сохранилось много санскритских слов в чистом виде. Так северорусское бат означает - может быть: «Я, бат, к тебе завтра зайду». В санскрите бат - поистине, может быть. Северусское бусь - плесень, копоть, грязь. На санскрите буса - отбросы, нечистоты. Русское кульнуть - упасть в воду, на санскрите кула - канал, ручей. И таких примеров можно приводить очень много.

Продуманная кольцевая система оборонительных сооружений обеспечивала надежную оборону крепости по всему контуру, но при этом не найдено свидетельств того, что Аркаим и подобные ему арийские крепости подвергались нападению врагов. Скорее наоборот, южноуральские арии сами совершали набеги за добычей и вели наступательные войны.

Аркаимское общество носило военный характер, это было сообщество равных людей-воинов. Какого-либо общественного расслоения не существовало. При этом в боевых действиях участвовали как мужчины, так и женщины (поленицы-лучницы), что нашло прямое отражение в русских былинах в образах удалых богатырок-полениц Настасьи Микулишны («Женитьба Добрыни»), Василисы Микулишны («Ставр Годинович») и Настасьи Королевичны («Дунай Иванович и королевна»).

Воинское общество имело и соответствующие религиозно-мировоззренческие представления. Проведенные археологические исследования дают полное основание полагать, что в Аркаиме совершались обрядовые действа во славу Огня и Солнца, которые лежали в основе миропонимания изначальных ариев. Это не только нашло отражение в пантеоне арийских божеств, но и оставило глубокий след в славянской и конкретно русской (восточнославянской) народной культуре.

Так, древнее арийское название солнца Svar (Свар), Svara (Свара), верховный бог славян - Сварог. Арийский бог Огня - Агни. У славян бог огня - Огонь Сварожич или Семаргл (от «смага» - жар, пыл, огонь). В самом имени Огонь Сварожич содержится прямое указание на то, что земной огонь есть порождение огня солнечного.

В центре арийского мироздания и почитания находился великий бог индоевропейцев Рудра, который согласно описанию, данному в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, был связан с огнём и солнцем. Интересно, что в русском языке одно из значений слова «рудой» - жарко-красный, т.е. огненный .

При этом Рудра, пусть и в изменённой форме, присутствует и в славянской мифологии. Вот что пишет по этому поводу выдающийся российский учёный, доктор исторических наук, индолог и этнограф Наталья Романовна Гусева (1914-2010): «Древние славяне высоко чтили и бога по имени Род. Он был сильным и гневным владыкой неба, проливал на землю дождь, оплодотворяя все живые существа. С его именем связаны и такие слова, как «руда» (кровь), «рудый», «рдяный» - красный, рыжий: бурый и ряд других. Но вот в Ведах воспевается некий бог по имени Рудра. Подумаем, только ли созвучны имена Рода и Рудры? Нет, их сближают и другие черты. Рудра также бог неба и громов. Он мощен и гневлив. Он - бог-воин, обладающий красно-бурой кожей, а в санскрите слова «рудх», «рудхира» означают «быть красным, кровавым», что прямо совпадает с приведенными славянскими словами, сопоставимыми с Родом. Видимо, бог Род-Рудра был совпадающе близким в условиях общности или тесного сближения племен славян и ариев» . К сказанному следует добавить, что в основе таких слов как «родина», «народ», «родичи» лежит корень «род», т.е. опять же Огонь и Солнце.

В славянской мифологии Род выступает в качестве Всебога, создателя всего сущего и присутствующего во всем, его же огненной сутью является Перун. Вот, что говорит о Перуне выдающийся исследователь русской народной культуры Александр Николаевич Афанасьев: «Перун - грозное славянское божество, сын прабога Неба - Сварога. Как творец небесного пламени, рождаемого в громах, Перун признается и богом земного огня, принесенного им с небес в дар смертным. Слово «перун» восходит к древнейшей эпохе ариев, предков славян. В основе этого слова - название на санскрите молниеносной тучи. Молнию до сих пор кое-где называют перуном» .

Изначальным значением корня «яр/ер» («гер/хер») является «огонь». По крайней мере, так было во времена арийской (индоевропейской) общности. О правомерности данного вывода свидетельствует, в частности, то обстоятельство, что в ряде индоевропейских языков слова, означающие огонь, содержат корень «яр/ер» (англ: fire -фаер и др.) А древнегреческий «пир/пер» - огонь (отсюда пиротехника) позволяет понять исконный смысл имени русского Бога Перуна - властелин Огня и суть сам Огонь.

По воззрениям ариев, которые выступают истоками мифологических представлений всех индоевропейских народов, в основе всего сущего лежит тончайшая материя - Огонь. Причем, известный каждому человеку природный огонь является частным случаем вселенского Пламени («эфирный огонь»), которое наполняя (пронзая) материю, одухотворяет ее и делает живой, таким образом Перун - это Всеогонь несущий жизнь.

Связь между Огнем Вселенским (солнце - его сгущение) и человеком осуществляет огненный (солнечный) Дух-Сокол - Рарог, дух Сварога, один из богов огня и света. Представлялся в виде стремительного огненного сокола, культ которого был широко распространён в славянских землях (ср. чешский raroh, польский rarog - сокол). На Руси охотничий сокол звался рериком и был почитаемым символом отваги и непобедимости. Из этой общеславянской основы выводится имя родоначальника русской княжеской и царской династии Рюрика, что подтверждается, в частности, символикой древнерусских монет, на которых выбиты личные знаки первых Рюриковичей, напоминающие фигуру падающего на свою жертву сокола.

Знак Рюрика.

Согласно представлениям славян, местом накопления солнечной (огненной) силы у человека является его душа. Человек же состоит из трех составляющих: плоть, душа, дух. Душа-дух имеют непосредственно огненную природу, то есть ткань души сродни пламени. Отсюда выражения - пламенная душа, огненный взор и т.д. Таким образом, Огонь небесный, Огонь земной и Душа имеют одну пламенную природу. Поэтому огонь в обрядах использовался как для того, чтобы обращаться к горнему миру, так и для стяжания (от стягивать) душевной крепости, а через нее и телесной мощи. Стяжание силы посредством огня так и называлось «из огня да в полымя».

Подобное миропонимание нашло отражение в самоназвании славян, имя которых непосредственно связано с солнцем. В древности они были известны под именем венеды или вены. До сих пор финны и эстонцы так и называют русских (vene и venaja), а немцы - славян (лужичанских сербов), которые и поныне живут в Германии. Само же слово «вен-д» уходит корнями во времена арийской (индоевропейской) общности и, по мнению известного советского учёного-слависта, академика Николая Севастьяновича Державина, означает «люди, народ» (сравни англ. «men» люди). Современное же слово «славяне» или как говорили в старину, «словене» (сло-вене) состоит из двух частей: «вен-е» - народ и «сло» (от слонце - солнце), поэтому его значение можно определить как «народ солнца». Подобное толкование подтверждается многочисленными историческими источниками. Так, в великом памятнике древнерусской литературы «Слове о полку Игореве» прямо говорится, что русичи (т.е. русские славяне) - Даждьбожьи внуки, а ведь Даждьбог - это славянское божество солнечного света. Его имя слышится в самой краткой, дожившей до наших дней, молитве: «Дай, Боже!». И совсем не случайно старинный славянский узор, который запечатлён на государственном флаге Республики Беларусь, носит название «Восходящее солнце».

Узор «Восходящее солнце».

А что означает имя Русь и русы? Корни и смысл этих слов также лежат в арийской древности, на языке ариев «русья» означает светлый. Отсюда русые, то есть светлые волосы, а Русь - это светлая страна.

Итак, имеющиеся археологические, этнографические, языковедческие, мифологические, культорологические и генетические данные позволяют сделать однозначный вывод о том, что между ариями южноуральской «страны городов» и русскими (восточными) славянами не просто прослеживается определённая связь, а то, что первые являются непосредственными предками (пусть и очень удалёнными по времени) славян, солнечное миропонимание которых лежит в основе народной славянской культуры.

Конь управляется и удерживается уздою, праведник. же - книгами. Не собрать корабля без гвоздей - не будет праведника без чтения книжного.

Как пленник всегда думает о родных своих, так и праведник - о чтении книжном. Красота воину - оружие и кораблю - паруса, так и праведнику - почитание книжное.

/Изборник 1706 года/

Предпосылки становления древнерусской культуры

Формирование древнерусского государства, включившего в свой состав множество славянских и неславянских земель, относится ко второй половине IX в. Необычайно богатой событиями, но и не во всем известной в деталях, была предыстория русского народа как одного из ветвей славян. Сами славяне принадлежат к древней индоевропейской семье, которая включает также германский, кельтский, иранский, греческий, индийский и др. народы.

Кочевые племена 4-5 тысяч лет назад населяли северо-восточную часть Балканского полуострова и Малую Азию. На рубеже III-II тыс. до н. э. расселение пастушеских племен дошло до Днепра. К середине II тысячелетия до н.э. в экономике племен, заселивших Восточную Европу) стало преобладать земледелие. Праславяне - одно из семейств этого этнического массива, занявшее территорию от Среднего Поднепровья до Озера и от северных склонов Карпат до Припяти. Археологическая культура этого региона относится к тшинецко-комаровской культуре XV-XII вв. до н. э. На рубеже II и 1 тыс. до н. э. зародилось пашенное земледелие и началось использование железа, что соответствовало чернолесской археологической культуре (X-VII вв. до н. э.).

С той поры народный эпос упоминал о кузнецах, кующих огромный плуг и побеждающих прилетающего с юга огненного Змея (образ воинственных кочевников-киммерийцев). Праславянам противостояли скифские племена, пришедшие на смену киммерийцам. Лишь в VI в. н. э., с началом Великого переселения народов, славяне стали упоминаться под своим собственным именем.

С этого времени заселившие почти половину Византийской империи славяне стали играть самостоятельную роль на политической арене раннесредневековой Европы.

Формирование древнерусской народности относится к IX-Х вв. Оно осуществлялось в процессе ассимиляции славян с финно-уграми и балтами. К тому же времени относится и появление понятия «Русь», «Русская земля». В широком смысле «Русь» означала все земли восточных славян, подвластные Киеву. В узком смысле (в географическом отношении) Русь - место южнее Киева, ограничиваемое реками Рось, Росава и Днепр.

Древнерусское государство сложилось во второй половине IX в. Это было раннефеодальное государство, хозяйственную основу которого образовало земледелие. Тем самым обеспечивалась прочность культурных традиций, перенятых Киевской Русью от скифских земледельческих племен, а также в целом от праславянской этнической общности.

Имея богатую предысторию, древнерусская культура ориентировалась в своем развитии на Визаптию, что было обусловлено близостью к праславянской этнической общности, примерно равным уровнем развития материальной культуры и выбором Древней Русью православия.

Начало культурной жизни Киевской Руси

Остановимся на основных достижениях материальной культуры рассматриваемого периода. Особо следует отметить, что по уровню ее развития древнерусское государство не уступало средневековым европейским государствам. Повсеместное распространение пашенного земледелия предполагало применение разнообразных орудий труда, что было связано с различными ремеслами. Были развиты такие отрасли ремесленного производства, как выплавка и обработка металла, обработка дерева, камня, кожи. Среди ремесленников выделялись мастера ювелирного дела, ткачи, гончары, иконописцы, переписчики книг и др.

Как известно, ремесленное производство связано с городским образом жизни. Древнюю Русь называли Гар-дарикой - страной городов.

Одним из древнейшим городских поселений на Руси считается Ладога, бывшая, по легенде, столицей Рюрика в 862-865 гг. Здесь, в северной Руси, согласно упоминаниям германских, арабских и персидских источников, к середине IX в. иерархия правителей увенчивалась высоким титулом кагана. Причиной этому послужило то, что Ладога с самого начала стала узлом торговых и культурных связей евразийского масштаба. Известному пути «из варяг в греки», сложившемуся в Х в., предшествовала организация в IX в. пути «из варяг в арабы».

На рубеже 1Х-Х вв. в летописях упоминались названия 25 городов, а накануне монголо-татарского нашествия их было уже около 300. Городские ремесленники были наиболее искусны в изготовлении различных изделий из железа, и в первую очередь - оружия и военных доспехов. Мастера-оружейники производили мечи, боевые топоры, копья, сабли, ножи, кольчуги, щиты, колчаны со стрелами и др. Среди этих мастеров раньше всех появилась специализация. Летописи упоминают о седельниках, лучниках, тульниках («тул» - колчан), щитниках и других мастерах. Весьма разнообразны были изделия ювелиров. Широкое распространение получили рельефная чеканка, литье, сканное (филигранное) искусство, техника зерни) черни и перегородчатой эмали.

С IX в. на Руси стал применяться гончарный круг, на котором изготовлялся широкий ассортимент глиняной посуды. В Киеве получило развитие стеклянное производство, секреты которого были полностью утеряны во время монголо-татарского нашествия и восстановлены лишь в XVII в., благодаря итальянским и немецким мастерам.

Большим уважением на Руси пользовались «древоделы» - плотники, строившие дома, церкви, монастыри, сооружавшие стены) башни и мосты, изготовлявшие бочки, деревянные гвозди и проч. В качестве жилища наиболее распространенными на Руси были деревянные срубы (как правило) 6х6 м) с деревянным же полом (пол мог быть и земляной) и потолком под двускатной крышей. Такой тип постройки - изба, т. е. жилье с печью, - сохранился как основной тип жилого строения в сельской местности и поныне. Другие названия избы - «истба», «истопка», «истобка». Печь топилась по-черному, дым уходил в прорубленные в верхних венцах окошки. К избам пристраивались другие срубы - сени, клети; в них печи не ставились, и они использовались под кладовки либо летние спальни. Различные варианты построек, основанием которых служила изба, назывались хоромами, гридницами, теремами и др.

Разнообразным был труд ремесленников, изготовлявших ткани и одежду. Портные швецы («порт» - одежда), скорняки («скора» - мех), опонники («опона» - дорогая ткань), ручечники («ручошник» - тонкий холст) и другие мастера играли заметную роль в повседневной жизни древнерусского народа.

Сравнительно высокий уровень развития материальной культуры обеспечил возможность естественного восприятия древнерусским народом византийской культуры, церковнославянской письменности и христианства. Процесс выбора киевским князем Владимиром Святославо-вичем из нескольких религий одной - православной как наиболее подходящей уму, чувствам и образу жизни русского человека, описан летописцем в «Повести временных лет». Это не может быть воспринято как некий элемент «духовной колонизации» со стороны Византии, со всеми вытекающими из нее последствиями. Важную роль здесь сыграл географический фактор, давший ряду авторов возможность проводить аналогию между древнерусскими городами и античными полисами. Система экономических, торговых, политических и культурных связей на Руси рассматриваемого периода - Руси городской, ремесленной, торговой - охватывала огромный регион, где реки играли такую же роль, какую имело Эгейское море для Древней Греции. Течение двух великих рек Восточно-Европейской равнины - Днепра и Волги - определило, несмотря на географическую близость Руси Западу, традиционный путь сначала к Греции, затем Византии, и, с другой стороны - на мусульманский Восток (по Волге вместе с товарами продвигались ислам и иудаизм)*.

Обилие рек и озер на территории Древней Руси обусловило наличие множества водных путей и разнообразие типов речных судов. Прокладывать дороги было трудно. Они быстро зарастали или заболачивались, появлялась необходимость постройки мостов. Поэтому сухопутные пути были распространены преимущественно в степных районах. Целый год потребовался Александру Невскому и его брату Андрею в середине XIII в. на путешествие из Владимира через столицу Золотой Орды Сарай в главный центр монгольских владений Каракорум, протяженность пути которого составила примерно 5750 км.

Здесь важно обратить внимание на весьма интересное обстоятельство. Выше говорилось о том, что Киевская Русь из всех религий приняла православную веру. В «Повести временных лет» это было описано весьма красочно. Но при этом надо учитывать тот факт, что русская государственность и культура формировались на основе славянского язычества под воздействием по крайней мере трех исторических сил. Таковыми являлись христианская Византия, исламский Хазарский каганат (а через него и Арабский халифат) и языческие викинги (норманны, или, в древнерусском употреблении - варяги). Взаимодействие этих исторических сил и этнических культур породило своеобразную цивилизационную структуру - Евразию, центр которой на протяжении четырех с половиной столетий (до начала монголо-татарского нашествия) перемещался из Ладоги в Клев, а затем во Владимир.

«Повесть временных лет» упоминает попытку киевского князя Владимира Святославича создать общегосударственный языческий пантеон еще в 980 г. Он стал княжить один в Киеве и «поставил кумиры на холме за теремным дворцом: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами и Хорса, Дажьбога и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь».

Характеризуя подвижническую деятельность князя Владимира, Н. И. Костомаров дал развернутую характеристику языческой религии славянорусских племен. Религия последних, писал ученый, «состояла в обожении природы, в признании мыслящей человеческой силы за предметами и явлениями внешней природы, в поклонении солнцу, небу, воде, земле, ветру, деревьям, птицам, камням и т. н. и в разных баснях, верованиях, празднествах и обрядах, создаваемых и учреждаемых на основании этого обожания природы. Их религиозные представления отчасти выражались в форме идолов, но у них не было ни храмов, ни жрецов. У них были неясные представления о существовании человека после смерти: замогильный мир представлялся их воображению продолжением настоящей жизни... Они чествовали умерших прародителей, считали их покровителями и приносили им жертвы. Верили они также в волшебство, т. е. в знание тайной силы вещей, и питали большое уважение к волхвам и волхвицам, которых считали обладателями такого знания; с этим связывалось множество суеверных приемов, как-то: гаданий, шептаний, завязывания узлов и тому подобного. В особенности была велика вера в тайное могущество слова) и такая вера выражалась во множестве заговоров, уцелевших до сих пор у народа».

Язычество пронизало практически всю духовную жизнь древнерусского человека. Это нашло выражение в фольклорном творчестве, обрядах, заговорах, заклинаниях и даже в дипломатических отношениях. В договоре князя Игоря с греками от 944 года можно прочитать следующее: «А кто из русской стороны замыслит разрушить эту любовь, то пусть те из них, которые приняли крещение, получат возмездие от Бога Вседержителя, осуждение на погибель в загробной жизни, а те из них, которые не крещены, да не имеют помощи и от Бога, и от Перуна, да не защитятся они собственными щитами, и да погибнут они от мечей своих, от стрел и от иного своего оружия, и да будут рабами во всю свою загробную жизнь». Так языческое мировоззрение находило выражение в документах, регламентирующих отношения между государствами.

Язычество сохранило свою первозданную прелесть, образность и жизненность в сказках, преданиях, легендах, былинах. Одним из самых любимых народом былинных героев был Илья Муромец, в характере которого сочетались языческая свобода человека и христианская вера в сильную государственную власть.

Я иду служить за веру христианскую, И за землю российскую, И за стольный Киев град, За вдов, за сирот, за бедных людей И за тебя, молодую княгиню, вдовицу Апраксин), А для собаки-то князя Владимира Да не вышел бы я вон из погреба.

Так Илья Муромец обращается к богатырям, призывая их выступить против врагов, пытающихся захватить Киев. А князь Владимир - это тот самый Владимир Святославич, язычник, принявший в 988 г. христианство и крестивший Киевскую Русь.

Как же произошел переход от язычества к христианству? Историческая канва событий, приведших к христианизации Руси, такова. В 882 г. новгородский князь Олег подчинил города и земли вдоль пути «из варяг в греки» и сделал Киев столицей древнерусского государства, где он правил в 882-912 гг. В 907 г. Олег совершил поход против Византии, овладел Константинополем и заключил мирный договор. Князь Игорь, правивший на Руси в 912- 945 гг., продолжил объединение восточно-славянских племен. Его жена княгиня Ольга приняла христианство в Константинополе в 955 г., подав тем самым пример крещения. Но этим примером воспользовался не сын Игоря и Ольги, князь Святослав Игоревич, а его внук Владимир Святославич (Владимир Святой, правивший в 980-1015 годах)*. В попытке создать пантеон языческих богов Владимир Святой повторил ошибку вождей Римской империи, которые пытались ввести наряду с поклонением италийским богам культ божеств вновь присоединенных провинций. Как и тогда, намерение Владимира закрепить иерархию наиболее почитаемых у различных славянских племен богов во главе с племенным богом полян Перуном ни к чему не привело, что и вынудило его пойти на те действия, которые определили дальнейший ход не только духовного развития Киевской Руси, но и повлияли на решение геополитической задачи. С принятием христианства на Руси было остановлено наступление мусульманства на Европу (здесь под его влияние попали Испания и Южная Италия). Русь на многие века стала восточным бастионом европейской христианской цивилизации, унаследовав эту функцию от Византии. Принятие христианства разрешило проблемы международных связей Руси с другими государствами: стали обычными явлениями династические браки, улучшились условия торговли и т. д.

Здесь важно отметить то, что принятие в 988-989 гг. христианства на Руси было вполне естественным и закономерным процессом во взаимодействии Византии со славянским миром. Христианизация славян началась после их расселения на территории Восточно-Римской империи, в первую очередь в Македонии и Малой Азии. Здесь образуется своеобразный культурный мир, объединяющий греческие и славянские традиции уже начиная с конца V - начала VI вв.

Поэтому, предваряя рассмотрение вопроса о евразийстве как феномене русской культуры начала XX в., следует обратить внимание на феномен византинизма, во многом определившем ход развития древнерусской культуры. «Византинизм, - отмечает И. Экономцев, - это вселенский феномен, в формирование которого внесли свою лепту и греческий мир, и латинский Запад, и Ближний Восток, и Египет, а с VII-IX вв., когда уже можно говорить о византинизме как об особой культуре, отличной от позднеантичной и раннехристианской, - и славяне». Продолжая эту мысль, отметим, что в культурном бытии Киевской Руси византинизм, под влиянием двух других культур (арабского мира и викингов) и на основе славянской культуры трансформировался в евразийство.

С принятием христианства Киевская Русь получила широкий доступ к знаниям византийских ученых (историческим, естественнонаучным, эстетическим и др.). Здесь надо отметить, что вплоть до XII в. Византия экономически превосходила все европейские державы. Здесь были высоко развиты строительная техника, точные и естественные науки. Константинополь был «золотым мостом» (К. Маркс) между Востоком и Западом. Византия явилась прямой наследницей греко-римского мира и эллинистического Востока. Византийская культура впитала художественные традиции населявших ее народов (греков, сирийцев, коптов, армян, грузин, славян, населения Крыма и др.).

Христианство, победив язычество на территории Византийской империи в политическом отношении, было вынуждено ассимилировать античные традиции в философии, науке, литературе и искусстве, т. е. использовать весь арсенал языческой культуры. Так произошло и в Киевской Руси: противоборство язычества и христианства «выражалось пассивно» (Н. И. Костомаров). Язычество многие века уживалось с догмами церкви. В конечном счете принадлежность Руси к славянскому миру предопределила обращение ее именно к православию. В художественной форме это нашло выражение в «Повести временных лет» в словах послов Владимира, потрясенных греческой литургией: «Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать», т. е. в язычестве. Так сказалась особенность мировосприятия древнерусского человека, для которого язычество в его обрядовости, эпосе и пр. проявлениях, оставалось принадлежностью эстетического сознания в большей мере, нежели сознания религиозного. «И пришли мы в Греческую землю, - рассказывают те же послы, - и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали - на небе или на земле мы; ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказывать об этом. Знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба там лучше, чем в других странах». Русский человек изначально искал в христианстве не закон, а благодать и красоту, которые выражались в пышности богослужения, литургии.

В русской православной культуре образуется своеобразное религиозное пространство-время, выходящее за пределы реального бытия с помощью образно-символического его восприятия. Так формируется циклическое время богослужения (суточное, недельное, годовое), которое определяет свой замкнутый мир культуры, организованный на основе религиозного культа.

Проследим теперь, как такое взаимопроникновение язычества и христианства нашло выражение в формировании духовной культуры древнерусского общества.

Основные достижения духовной культуры

При всей значимости язычества для древнерусской культуры со времени крещения Руси ведущим началом ее развития стала христианская традиция. Это нашло выражение в становлении письменности, в появлении первых литературных произведений, летописей и переводов иностранных авторов, в храмовом искусстве как синтезе всех других видов искусств.

Истоки русской письменности восходят ко времени язычества, что нашло выражение в текстовой фиксации важнейших правовых и политических актов. В договоре Руси с Византией 911 г. упоминалось об обычае русских купцов делать письменные завещания на случай смерти. Единственным пока прямым доказательством наличия дохристианской письменности является обнаруженная в Гнездовских курганах под Смоленском разбитая глиняная корчага (сосуд, напоминающий амфору), на которой сохранилась надпись «гороухща» или «горушка», т. е., по-видимому, «горчица». Надпись была сделана кириллицей. Это еще один аргумент, подтверждающий тесную связь Руси со славянским миром. Основой письменности явился церковно-славянский, по своему происхождению - болгарский язык. Как писал в «Очерке развития русской философии» Г. Шлет, «Нас крестили по-гречески, но язык нам дали болгарский». Кириллица, славянская азбука, была разработана в IX в. Кириллом Философом (827-869) для Моравии, а затем через Болгарию она проникла на Русь. Деятельность братьев Кирилла и Мсфодия (ум. 885) по распространению славянской письменности и вместе с ней передача славянам знаний, накопленных Византией, сыграли неоценимую роль в приобщении славянского мира и, в частности, Руси к самой развитой и богатой в то время цивилизации.

Следует отметить, что, помимо собственно византийского влияния, на становление культуры Киевской Руси накануне крещения 988 г. оказал влияние так называемый «болгарский фактор». Речь идет о «золотом веке» в истории Болгарии, связанном с годами правления царя Симеона (893-927). В эти годы в Болгарии зародились богословие, философия, логика, всеобщая история, география, астрономия, биология, лингвистика и другие разделы науки и культуры. На церковнославянский язык были переведены практически все основные произведения византийских богословов и ученых, жития святых, «Шестодневы» - естественно-научные энциклопедии того времени.

К примеру, «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского, написанного на рубеже IX-Х вв., представлял собой компилятивный перевод аналогичного произведения предшествовавших авторов, рассказывающего о мире, устройстве природы, человеке. «Шестоднев» был построен в виде комментария к библейской книге Бытия о сотворении мира (название «Шестоднев» - от шести дней творения). На Руси это произведение читали и переписывали вплоть до XVIII в. Памятники болгарской церковнославянской письменности и литературы были восприняты Русью и легли в основание русской литературы.

В XI-XIII вв. на Руси в обращении находилось около 130-140 тыс. рукописных книг нескольких названий. До нашего времени дошло около 80 книг этого периода (Изборники 1073 и 1076 г., Архангельское евангелие 1092 г. и др.). Книги писались на пергаменте «уставным письмом», были богато орнаментованы и украшены миниатюрами, имели переплеты с покрытием из серебра, золота и драгоценных камней.

В Киеве в 1037 г. Ярославом Мудрым была создана первая на Руси библиотека. В одной из летописей писалось, что Ярослав «и к книгам прилежал, читая их часто ночью и днем. И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык, и писали они книг множество, ими же поучаются верные люди...».

С самого своего зарождения письменность была уделом не только священнослужителей, но и простого люда. Обнаруженные в 1951 г. в новгородских раскопках берестяные грамоты (сейчас их количество составляет уже более 800), открывают нам мир повседневных забот древнерусского человека. На бересте велась переписка, делались хозяйственные записи, делали уроки ученики.

Весьма распространенными были эпиграфические памятники - надписи, сделанные на камне, дереве, металле. Так, указывались авторы тех или иных изделий, писались имена владельцев предметов быта и пожелания им. На серебряном сосуде (кратире) новгородского производства читаем надпись: «Господи, помози рабу своему Ко-стяньтину. Коста делал. Аминь». На другом - «Се сосуд Петров и жены его Марье».

Ярослав Мудрый способствовал распространению грамотности, организуя первые школы. Одни из них были при монастырях, в них готовили священнослужителей и обучали чтению, письму, пению и богословию. В школах высшего типа, для «лучших людей детей», помимо этого изучали философию, риторику и грамматику.

Кроме церковных книг, большим успехом пользовались книги светского содержания, переводные книги. «Александрия», рассказывающая о жизни и подвигах Александра Македонского, была составлена на основе легенд и преданий во II-III вв. н. э. и спустя тысячу лет переведена на Руси. «Повесть о Варлааме и Иоасафе» имела около 140 версий более чем на 30 языках цивилизованного мира. По богатству сюжетов, притч и диалогов эта «Повесть» занимала одно из первых мест во всей литературе средневековья. Столь же распространенным было «Сказание об Евстафии Плакиде», представлявшее собой классический вариант византийского романа: на первом плане личная судьба героев, любовная линия со сложным сюжетом, верховная власть Судьбы или Рока управляет всеми событиями, счастливый конец. Так и в «Сказании» - герои все делают во славу Христа, им изначально присущи самые благородные качества. Тот же Плакида - «Человек высокого и славного рода, имеющий более других золота и всякого добра; он был язычником, но украшал себя праведными делами, кормил голодных, поил жаждущих, одевал нагих, помогал бедствующим, освобождал из темниц и вообще стремился помочь всем людям. Была у него жена, тоже язычница, но, как и он, творила она добрые дела. У них родились два сына, и они воспитали их в тех же добрых традициях».

Для перевода древнерусские авторы выбирали книги гуманистической направленности, выражающейся в религиозной форме. Так, уже изначально в переводной, а вместе с тем и в отечественной литературе проявился принцип единства истины, добра и красоты. Спектр переводной литературы - от церковно-богословской до исторической, естественно-научной и апокрифической.

Апокрифы (от греч. «тайный, сокровенный») на Руси считались «ложными», «отреченными», не признаваемыми церковью сочинениями в противопоставление каноническим, «истинным» книгам. Апокрифы основывались на античной мифологии, дохристианской и восточной религии, фольклоре, и эллинистической философии. Приведем отрывок из апокрифа «Беседа трех святителей», утверждающего, но уже без апелляции к Богу, принцип единства трех добродетелей: «Что сильнее всего в человеке? Сильнее всего в человеке правда и любовь; такой человек не побоится ничего; правда и любовь спасают человека от смерти, а если человек воскрешает мертвых и передвигает горы, по пет в нем ни любви, ни правды, то он - ничто».

Наряду с переводной литературой широкое распространение получили произведения отечественных авторов. Известное «Поучение Владимира Мономаха», включенное в текст Лаврентьевской летописи 1096 г., написано в распространенном в средневековой литературе жанре обращения отца к детям. Эта «Грамотка» детям авто-биографична, Владимир приводит примеры из своей жизни, достойные подражания. В ней даются добрые советы и наставления. Как воинский устав звучит одно из таких наставлений: «На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не потворствуйте, ни сну; сторожевую охрану сами наряжайте, и ночью расставив воинов со всех сторон, ложитесь) а рано вставайте, а оружия снимать не торопитесь, не оглядевшись, из-за ленности внезапно ведь человек погибает».

Образцом для написания более поздних «хождений» явилось написанное не позже 1113 г. «Хождение Даниила» игумена Черниговского монастыря, который вместе с группой паломников, «дружиной», совершил путешествие в Иерусалим. Наряду с путевыми заметками Даниил включил в «Хождение» выдержки из Библии, апокрифов, различных литературных произведений, описания святых мест, хозяйственные наблюдения.

Особый вид литературных произведений, выразивших религиозную направленность культуры, представляют жития святых. Появление первых житий Ольги и Владимира Святого, Бориса и Глеба было связано с необходимостью создания отечественного пантеона святых, осмысления исторического развития страны и апологии божественной власти над людьми. Первые жития определили появление нового жанра - агиографической литературы.

Величайшим произведением, определившим еще в XI в. духовный стержень «русской идеи», которая проявилась во всем своем объеме лишь в XIX в., явилось «Слово о законе и благодати» киевского митрополита Илариона. Время написания «Слова» - 1037-1050 гг. Основная идея этого произведения - утверждение самостоятельности русской православной церкви и необходимость противоборства политическим и религиозным притязаниям Византии. «Как для нового вина нужны новые меха, - писал Иларион, - для нового учения нужны новые народы». Расширение влияния христианства возможно лишь при равноправных отношениях между народами. «Слово» Илариона является своеобразным гимном христианству на Руси и служит возвеличению исторической миссии русского народа.

Особое место в духовной культуре Киевской Руси занимали летописи. Появление их относится к XI в., а составлялись они вплоть до XVII в. Летописи, по словам академика Б. Д. Грекова, являлись одним из самых ярких показателей высоты древнерусской культуры. Они представляли не просто погодную запись событий, исторических или бытовых, а в своей совокупности образовывали систематизированный труд по истории русского народа. Учреждение митрополии, постройка Софийского собора в Киеве послужили поводом для составления первого летописного свода в 1037-1039 гг. Здесь, в Древнейшем своде, зародилась присущая для летописи погодная форма изложения событий, начинающаяся, как это было принято в средние века, с «сотворения мира» и расселения рода человеческого после всемирного потопа.

Основой для составления около 1 113 г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором «Повести временных лет» послужила другая летопись - Начальная. Ни одна летопись не дошла до нас в первозданном виде. Та же «Повесть» известна нам по летописным сводам XIV- XV вв. Нестор задался целью показать, «откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуда Русская земля стала есть». Он обобщает сведения о жизни не только Киева, но и Новгорода, Суздаля, Чернигова, что придает «Повести» общенациональный характер.

В середине XII в. центр политической и культурной жизни стал перемещаться из Киева во Владимир. Инициатором этого был первый великорусский князь Андрей Боголюбский (ок. 1111-1174). Начало таких преобразований совпало с периодом феодальной раздробленности, охватившей Русь в XII-XV вв. Некогда единая Киевская Русь в середине XII в. разделилась на 15 княжеств, а в XIV в. их число достигло почти 250.

Историки связывают начало распада единого государства и образование своеобразной федерации княжеств с годом смерти Мстислава, сына Владимира Мономаха (1136). «И разъдрася всея Русская земля», - писал о том времени летописец. К 1155 г. относится событие, означавшее политическое и культурное обновление Руси: основание Андреем Боголюбским центра государственного правления во Владимире-на-Клязьме и находящейся в 12 верстах от него княжеской резиденции в Боголюбове. Это положило начало новому направлению русской культуры - культуре Владимирской Руси XII-XIII вв. В первую очередь следует отметить строительное искусство, чему посвятил часть своей жизни князь Андрей. Здесь можно наблюдать удивительное повторение событий в истории культуры. Воинские подвиги князя сменились реализацией его беспримерной строительной программы. Она началась в 1158 г. строительством кремля в Боголюбове и Успенского собора во Владимире, а завершилась в 1165 г. постройкой триумфальных сооружений: Золотых ворот и храма Покрова-на-Нерли. Как пишет Г. Ю. Филиппов-ский, «Князь Андрей Юрьевич в подражание легендарному библейскому царю Соломону, потратившему 7 лет на свое строительство (об этом говорится в «Повести об убиении Андрея Боголюбского» - И. К.), осуществил обширную строительную программу также в течение семи лет».

Культура Владимирской Руси проявилась в расцвете ремесел и искусства в новом пространственно-временном измерении. Эту культуру по праву называют «золотым веком» в истории домонгольской Руси. В этот период культура, в отличие от культуры Киевской Руси, стала отходить от византийских канонов и ориентироваться на светскую тематику, возрождались традиции языческой Руси. В литературе это выразилось в создании таких замечательных памятников, как «Слово о полку Игореве» и «Сказание о чудесах Владимирской иконы Божьей матери».

«Сказание» было написано по следам передвижения центра культуры из Киева во Владимир. Литературной «героиней» «Сказания» была икона Божьей матери - сохранившаяся до наших дней византийская икона XI- XII вв., которую князь Андрей Боголюбский перенес во Владимир. Героем «Слова» был новгород-северский князь Игорь Святославович, совершивший поход против половцев в 1185-1187 гг.

Нам важно в данном случае обратить внимание на то, что и в том, и в другом произведении происходит своеобразный возврат к языческому наследию. И там, и там используется образ Солнца - ключевого для языческого мировоззрения славян. Действия главных героев подчинены природным стихиям - Солнцу, воде.

В культуре Владимирской Руси нашли выражение исторические преобразования, которые привели к образованию новой ветви славяно-русской народности) положившей начало великорусскому народу. Прежде, в IX- XII вв., в культуре Киевской Руси происходили процессы, обусловленные формированием древне-русской народности, на основе которой формировилась русская, украинская и белорусская народности. Но если на культуру Киевской Руси главным образом оказывали влияние культуры византийская и болгарская, то в контексте культуры Владимирской Руси стало возрождаться языческое мировоззрение. Впрочем, последняя в полной мере учитывала реалии современности. «Это был, - писал Н. И. Костомаров, - период благосостояния Восточной Руси. Земля населялась; строились церкви и монастыри; искусство поднялось до такой степени, что русские не нуждались более в иностранных мастерах: у них были свои зодчие и иконописцы».

Действительно, первые каменные храмовые сооружения в Киеве создавались с учетом византийского опыта и с помощью греческих мастеров (Десятинная церковь. Софийский собор). Софийский собор, строительство которого велось в 1037-1051 гг., был задуман не только как главный храм создававшейся русской митрополии (в 1051 г. в нем был торжественно провозглашен русским митрополитом Иларион), но и как центр общественной и культурной жизни.

Русские мастера привнесли новое в строительство храмов - придавали им многоглавие и пирамидальность, присущую деревянным постройкам Руси. В отделке храмов использовались мрамор, мозаика, фрески. В Софийском соборе присутствовали мозаики, выражающие образы греческой иконографии - Марии Оранты (молящейся Богоматери) и Христа-Вседержителя. В цветовой гамме этих мозаик обнаружено около 130 оттенков. Помимо мозаичных икон в соборе были представлены многочисленные изображения бытовых сценок, животных и птиц, фигур охотников, музыкантов и др.

Успенский и Дмитриевский соборы во Владимире, церковь Покрова Богородицы на Нерли и др. заключали в себе элементы, отличные от византийских архитектурных традиций. Наружная и внутренняя отделка были более богаты и выразительны. Широко применялась каменная резьба, в частности, в Дмитриевском соборе, внешние стены которого украшены композицией из рядов растительного и животного орнамента, не связанного с религиозными сюжетами. Здесь же присутствует сцена, заимствованная из романа «Александрия». Художник изобразил вознесение Александра Македонского. Техника резьбы по камню копировала традиционную для русских строений резьбу по дереву. Столь же самостоятельный архитектурный стиль был присущ храмовым памятникам Новгорода, Пскова, Юрьева-Польского, Ярославля. Культура Владимирской Руси оказала большое влияние на культуру сопредельных русских земель, получила широкое распространение.

Подводя итог вышесказанному, необходимо отметить следующее. Основу материальной культуры, начиная с Киевской Руси, определяло пашенное земледелие. Оно задавало и соответствующие направления развитию ремесел и городской культуры в целом. В этом отношении Древняя Русь домонгольского периода никак не может рассматриваться как более отсталая по сравнению с Западной Европой. Духовная культура этого периода, находясь под воздействием трех исторических и этнических сил, примкнула к христианской, православной традиции, которая подчинила себе славянский мир. Так шел процесс зарождения евразийской цивилизации, важную часть которой составляла культура Древней Руси.

Каковы же истоки славянской культуры? Каковы её обычаи и традиции? Что должны знать современные ученики о прошлом своей культуры?

Первые упоминание о славянах мы встречаем в Сочинении (551 г.) аланского священника Иордана “Гетика”. Писатель VI века, историк восточных германцев – готов писал: “От истока реки Вислы на неизмеримых пространствах основалось многолюдное племя вепедов…”. Однако главным образом они именуются склавенами (греческая форма именования славян). Необходимо отметить, что в названии склавены “к” – вставка в греческом языке, неизвестная ни в языке самих славян, ни в языках тех, кто со славянами сталкивался непосредственно. С течением времени сведения о славянах (“склавенах” у Иордана) становятся всё более богатыми и отчётливыми.

Другой писатель VI века Прокопий Кесарийский (умер в 562 г.), знаменитый византийский историк военного чиновника и придворного в Константинополе, в своём сочинении “Война с готами” писал: “Эти племена, славяне…, издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим”. (Обратим внимание на то, что уже тогда, 15 веков назад, как само слово “демократия”, так и её принципы были известны древним славянам). Далее автор указывает на то, что славяне всегда были верны своим обещаниям, что в большинстве своём это были люди сильные духом, они обладали недюжинной физической силой. Недаром фольклор древних славян буквально пропитан сказками, былинами, легендами, воспевающими и восхваляющими этих сильных людей.

И третий источник того же VI века, имеется в виду “Стратегикон” (трактат о военном творчестве), приписываемый обычно императору Маврикию, который правил Византией в 582 – 602 гг., сообщает нам, что “славяне выносливы, легко переносят холод, недостаток в пище”. И далее мы вновь убеждаемся в том, что представители древних славян уже тогда были достаточно опытны (благодаря своей доблести) в боевых действиях, проявляя силу, мужество, выносливость, хитрость, демонстрируя честь и отвагу воина; в делах скотоводства, имея многочисленные стада животных; в земледельческом хозяйстве, сея просо и пшеницу; в охотничьем деле, зная хорошо лесные богатства.

Мы знаем из литературы, что А.С. Пушкин живо интересовался историей русского народа. Он хорошо знал труды русских историков того времени, был учеником и другом Н.М. Карамзина. Интересовали поэта и подлинные свидетельства о далёком прошлом славян. Особенно интересный материал давали древнерусские летописи. Неоднократно перечитывая старинную летопись “Повесть временных лет”, составленную монахом Нестором, Пушкин почерпнул оттуда сюжет для своего знаменитого произведения “Песнь о вещем Олеге”. Поэта поразила легенда о предсказании кудесника (или волхва, так в Древней Руси называли языческих жрецов) киевскому князю Олегу, и об осуществлении этого пророчества в тот момент, когда князь уже был уверен, что опасность миновала. Трагедия князя в том, что, опасаясь смерти, Олег не понял всей глубины предсказания кудесника, даже укорил его и посмеялся над ним. Князь поссорился с волхвами и лишился поддержки высших сил. Благоразумие подвело князя, от этого он и погиб.

Непослушание, неверие в языческие верования русских дохристианских времён приводят порой к гибельным последствиям. Об этом и предупреждал А.С. Пушкин.

“Наш народ, верный своей земле, – говорится в энциклопедии быта русского народа, – сберёг ещё обычаи своих предков; он один, среди многих превратностей своей судьбы, сохранил прежнюю свою весёлость и наклонность к забавам. Из разнообразных его увеселений, в коих он познаётся, это – Святки, доставляющие всем сословиям истинное наслаждение… Там все радуются и забывают своё горе…Святки составляют, собственно, время забав. Мы нигде не видим, чтобы Святки праздновались с такой безотчётной весёлостью, как между русскими… Предмет святочных забав весьма разнообразен: он выражает народное веселье и семейную жизнь в гаданиях и переряживании…”.

Святки начинаются в России с Рождества Христова (точнее 12 дней после Рождества) и продолжаются до Крещенского Сочельника. В эти дни в школах обычно проводятся Рождественские дни, во время которых дети и устраивают разные забавы, увеселительные конкурсы, водят хороводы, поют задорные песни, используют разнообразные виды гаданий. Все эти виды деятельности не менее интересно бывают представлены и на всеми любимом празднике проводов русской зимы, называемой в народе “Масленицей”. В этот день народ выходит на улицу, где “ряженые” сопровождают их в течение всего дня празднования, подключая всех участников (всех зрителей) к процессу игровой деятельности – сжигание чучела (олицетворяющего зло, несчастье), народные игры, аттракционы, аукционы и др. – тому, что люди в Древней Руси любили и почитали.

Время Святок – пограничное между светом и тьмой, реальностью и тайной, прошлым и будущим. Людям всегда хотелось заглянуть в свое прошлое, отвратить при помощи обрядовых действий беду, привлечь удачу. И что бы люди ни делали, что бы они ни желали, они надеялись, что все лучшее сбудется.

В XIX веке очень большое значение придавалось такой забаве, которая некогда была обрядовым действием. Забава эта была исконно русская (великорусская) – колядование. Но именно в тот период оно превратилось в веселый обычай, игру, которая исполнялась в основном детьми. Да и взрослые были не прочь позабавиться, ведь русские колядки состоят не только из поздравления, величания, но и требования подарка. А кто не любит их получать? Преимущественно колядующие ходили по дворам и под окнами домов распевали свои колядки, называя хозяина чаще всего Иваном (они же не знали его настоящего имени):
А Иванов двор Ни близко, ни далеко – На семи столбах… Светел месяц – То хозяин во дому, Красно солнышко – То хозяюшка, Часты звездочки – Малы деточки…

После величания следовало требование подарка, разумеется, в шуточной форме:
Наша-то коляда Ни мала, ни велика, Она в дверь не лезет И в окно нам шлет, Не ломай, не гибай, Весь пирог подавай!

Люди с радостью принимали таких гостей, а порой и считали такой приход как счастливый знак, поэтому никогда не скупились на “подарки”.

В старые времена в деревенском быту среди молодежи были широко распространены “посиделки”, “вечорки”, на которые собирались для того, чтобы вместе повеселиться. Наиболее распространенной “игрой” тогда считалось пение с гаданием. Суть “игры” (гадания) состояла в том, что девушки собирались вокруг стола, на котором стояло блюдце с водой, опускали в это блюдце какую-либо вещь, чаще это было кольцо, накрывали всё полотенцем и начинали петь песни. Тот, кто не принимал участия в игре, доставал из блюдца какой-либо предмет на очередной куплет песни. Содержание этого куплета каждой девушкой воспринималось как предвестие её будущего, как вера в то, что должно непременно сбыться. Ярким примером может служить отрывок из поэмы В. А. Жуковского “Светлана”:
Что, подруженька с тобой? Вымолви словечко; Слушай песни круговой; Вынь себе колечко. Пой, красавица: “Кузнец, Скуй мне злат и нов венец, Скуй кольцо златое; Мне венчаться тем венцом, Обручаться тем кольцом При святом налое.”

А вот “Новогодняя баллада” А. Ахматовой:
Синий вечер. Ветры кротко стихли, Яркий свет зовет меня домой. Я гадаю. Кто там? – не жених ли, Не жених ли это мой?..

Встречались и такие куплеты-загадки, в которых содержались неприятные новости. Но это характерно было в большей степени для литературных произведений. Такой куплет мы встречаем в поэме А.С. Пушкина “Евгений Онегин” (гл. V, строфа 8):
И вынулось колечко ей Под песенку старинных дней: “Там мужики – то всё богаты; Гребут лопатой серебро; Кому поем, тому добро и слава!”

Чтобы значение этого куплета было понятно читателю, Пушкин добавляет:
Но сулит утраты Сей песни жалостный напев…

Т.е. этот куплет предсказывает смерть.

Из древнерусской литературы мы знаем, что большинство игрищ и забав (особенно после XVI века) воспринимались как скверна, как нарушение морали общества. Это способствовало тому, что люди стали совершать обряд очищения. Значение его состояло в том, что человек, который хочет соответствовать моральным нормам и требованиям, должен очиститься от грехов с помощью омовения, купания, взаимного прощения. Такими были основные формы этих обрядов.

Взаимное прощение характерно больше для Масленицы. Здесь “очищение” понимается уже в моральном смысле – освободиться от своих прегрешений по отношению к людям. Основная задача этого обычая – сходить друг к другу в гости и попросить отпущения грехов, а точнее – попросить прощения за все совершенные в течение этого года прегрешения по отношению к ним.

Из литературных источников 17 века мы узнаем, что на Масленице люди, посещая друг друга, целовались, мирились, если обидели друга словом, просили прощения. При этом другой обязательно отвечал: “Бог тебя простит”. Поэтому последние дни Масленицы и называются до сих пор прощальными днями, целовальником, прощеным днем. А после того, как дни Масленицы заканчивались, все непременно шли в баню, дабы получить духовное очищение, которое, в свою очередь, подкреплялось и очищением физическим. Это означало, что внешнее очищение способствует очищению внутреннему: помылся снаружи – очистился изнутри. Обрёл чистоту внутреннюю – навел чистоту и порядок во всем.

Современные книги с приметами, гаданиями, заклинаниями – это основа всё той же славянской культуры, пришедшей к нам с древних времён.

Поклонником простонародных забав был царь Иван Васильевич Грозный. Например, в 1571 г., по его поручению, приезжал в Новгород некий Суббота Осетр, который собирал по всей новгородской земле весёлых людей – скоморохов и медведей и на нескольких подводах подвозил их в Москву, чтобы позабавить царя. А без сказок и небылиц царь даже не мог засыпать. Не с этих ли пор “бахари” (так раньше называли сказочников), желая ему угодить, просто закрепили за главным героем сказок имя Иван? Иван Грозный правил на престоле в общей сложности 51 год, а его дед, тоже Иван – 43 года. Да и среди крестьян имя Иван (от библейского Иоанн) несколько столетий было самым распространенным: каждый четвёртый мужчина был Иваном (вспомним колядки). Недаром немцы в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 г. г. называли каждого русского Иваном. Вполне вероятно, что немцы были в курсе нашей истории.

А сколько мы знаем фольклорных произведений, героями которых являются Иваны. Так, характерным героем волшебной сказки является Иван-царевич – образ, который, прежде всего, выражал мечту народа о царственности как идеальном личном благополучии человека, его счастье. Но нельзя забывать, что сказочный царь не является историческим лицом, это опоэтизированная царственность. В одежде и обрядах русских князей, а затем и царей, подчёркивалась избранность, социальное превосходство. В народной сказке царственность стала средством идеализации героя, достойного полного человеческого счастья (“Иван-царевич и серый волк”, “Иван-царевич и Красная девица – ясная зарница”). В других сказках Иван – образ народного заступника (“Иван – крестьянский сын и Чудо-юдо”). Кто бы ни был противником Ивана – будь то Змей, или Кощей, или Лико Одноглазое, или Баба-Яга – в битве со всеми он выходит победителем. Сочувствие угнетённому, негодование против социальной несправедливости определяют приёмы типизации персонажей сказки, наделяют главного героя лучшими, по народным представлениям, качествами. Он (Иван) всегда смелый, полный презрения к опасности, честный, правдивый, умный, великодушный, стойкий к беде, верный в дружбе, умеет найти выход из трудного положения, клеймит презрением трусов, а за измену, предательство, порой, сурово наказывает.

Таков и Иванушка-дурачок, который часто выступает героем волшебных сказок о чудесных помощниках. Этот образ – гениальное создание народной творческой фантазии и мудрости. За невзрачной наружностью и кажущейся глупостью скрывается человек, обладающий высокими нравственными и интеллектуальными качествами. Это человек большой силы воли, настойчивости, ума, мужества, духовной красоты. Скромность, кажущаяся на первый взгляд пассивность, незаинтересованность ни в чём “дурака” выступает ярким контрастом с эгоизмом, корыстью, завистью его старших (“умных”) братьев. Положительный образ Иванушки-дурачка сохраняет свою волшебную силу и обаяние благодаря заключённому в нём гуманистическому пафосу и вере народа в возможность преодоления несправедливости и бесправия. И, наконец, нельзя не отметить многообразие форм этого имени: Иванушка, Ивашка, Иванко, Ванюшка, Ванька, Иванечка, Ивась…Специалисты насчитывают их больше 150.

Древнейшим и важным общественным занятием древних славян была охота, поэтому в фольклоре был опоэтизирован образ богатыря-охотника. Мужчины гордились своим бесстрашием и старались передать его своим будущим последователям. Так, Владимир Мономах в своём “Поучении” рассказывает о том, как олень бодал его рогами, лось топтал ногами, дикий вепрь сорвал с его бедра меч, медведь укусил колено, а рысь, однажды, повалила вместе с конём. Искусство охотника предстаёт перед нами во многих произведениях устного народного творчества древних славян, и все они говорили не только о богатстве природного края, о богатстве мира животных на наших территориях, но и о могучей силе духа, мужественности, ловкости, изобретательности, об умении выйти достойно из сложной экстремальной ситуации.

С особенной любовью сказка относится к образу чудесного коня. Конь, обязательно сопутствующий герою (богатырю, царевичу или “дураку”), связан с солнцем. К образу коня обращаются и многие писатели современности: Ф. Абрамов “О чём плачут лошади”, В.П. Астафьев “Конь с розовой гривой”; образ коня замечен и у Маяковского, его знаменитое стихотворение “Коняга”, сказка Ершова “Конёк-горбунок” и т.д.

Ещё и в наше время во многих местах крыши домов украшены коньками – изображением одной или двух конских головок. А настоящий конский череп в разных местах России играл важную роль как предохранительное средство от всяких бед и недугов. А конская подкова и сейчас есть во многих домах – символ счастья и удачи. Недаром в царском быту сохранялся обычай изготовлять для мальчиков коня. Характерна история с Петром I, когда в 1 год ему вырезали из липового дерева лошадку, всевозможно украсили её, а в 7 лет, таков был обычай, посадили уже на коня живого, т.е. то был подготовительный этап – воинский обряд, посвящение в ратный чин: в седле и со стрелами.

Из глубокой древности пришли к нам и жилища восточных славян. В жилищах священным местом была печь. “Печь нам мать родная”, – говорится в пословице. Всё доброе в доме связано с печью: она и грела, и кормила. Известно, что в тёплой печи детей лечили. Считается, что пища, а особенно хлеб, приготовленный в печи, гораздо вкуснее, ароматнее, намного качественнее, чем приготовленный по современным технологиям. Хлеб почитался во многих восточнославянских обрядах. Все наверняка знают, что по русскому обычаю дорогих гостей встречают “хлебом-солью” – ржаным караваем, который выносили на вышитом полотенце. Этот обычай пришёл из древности. А в далёкие языческие времена хлеб был самим божеством. Ему поклонялись и в зёрнах, и в снопе, и в виде пирога или каравая. Наверное, каждому из вас приходилось играть в “Каравай”:
Как на... (произносится имя) именины Испекли мы каравай…

Эта детская игра сохранила воспоминания о древнеславянском обряде.

Итак, многое из того, что нам кажется вымыслом, на самом деле имеет исторические корни, связанное с народным бытом и мировоззрением тысячелетней давности.

Для древних славян были характерны сила земли русской, её мощь, могущество. Они считали, что разнообразной волшебной силой обладает вода: оживляет мёртвого, омолаживает старого, даёт зрение слепому, делает героя сильным, а его врага – слабым. Существовала вера и в лечебные свойства росы. Даже сейчас врачи часто советуют летом ходить по утренней росе, её целебные свойства, действительно, помогают человеку.

Все сказки ставят вопросы, волнующие людей в самой жизни, но их содержание обычно исключается из реального времени и пространства (“В некотором царстве, в некотором государстве…”). Это позволяет видеть в каждой сказке обобщённую жизнь народа, применять её ко многим жизненным ситуациям. Характерно и то, что исследователи давно обратили внимание на большое сходство сказок разных народов мира. Основной сюжетный состав сказок в мировом фольклоре является международным. Но сходство сюжетов обнаружилось и у народов, которые раньше не могли иметь ни общих предков, ни контактов. Это можно объяснить только единством самой человеческой природы и закономерностями общественного развития. То, что все люди на земле могут понимать друг друга, было предпосылкой и процессов заимствования. Известный русский учёный А.Н. Веселовский писал: “Заимствование предполагает в воспринимающем не пустое место, а встречные течения, сходное направление мышления.”

А как велик, многообразен, красочен, многолик язык восточнославянского фольклора, язык древности. Нигде языку не дана такая полная свобода, такой простор играть словом, как в сказках. Какие в ней богатые переливы речи: “Красная девица – ясная зарница”, “Серебряное донце – золотое веретёнце”, “Начинались пиры – кончались меды”, “Житьё-бытьё – веселие”, “В бане парен, и сделался он парень” и т.д.

В целом, сказки повествуют о прекрасном, а оно необъяснимо связано с нравственным. И содержанием, и всей поэтической системой сказка заставляет нас понять, что основу человеческой личности должна составлять любовь. Любовь как великое созидательное начало является источником всех остальных положительных качеств. Ведь герои сказок сохраняют верность невесте, семье, родной земле. У них есть мужество и в поединке с врагом, и в умении терпеливо вынести все испытания. Наконец, герои сказок чувствуют доброту ко всему живому, к слабым и беззащитным, особенно к животным – “братьям нашим меньшим”.

В сущности, здесь выражен нравственный кодекс народа. Многократно проверенная жизнью, здравым умом сказка несёт свет этой, самой главной, правды. Правды истории.

ИСТОКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ.

Cравнение языков, древних верований и обычаев европейских и некоторых азиатских народов показало, что славяне принадлежат к большой семье племен, которые ведут начало от одного праотца-народа - арийцев, в незапамятные времена живших в Азии, на Иранской возвышенности. Арийское племя, размножаясь, постепенно выделяло из себя части, которые мало-помалу, продвигаясь от своей родины на юг и на запад, рассеялись по разным странам и складывались в отдельные племена (в Европе - греко-итальянцы, кельты, германцы, литовцы, славяне, в Азии - иранцы и индийцы). Тем же способом доказано, что славяне, пришедшие в Европу еще в доисторические времена, не походили на древнейших диких обитателей ее, чтили уже родственные связи и обязанности, могли приручать животных, занимались скотоводством, имели сведения о земледелии, умели плести, ткать, шить, знакомы были с золотом, серебром, медью, стало быть, давно уже вышли из первобытного состояния дикарей. Вставить карту №1

Где в Европе поселились славяне по выходе из Азии - неизвестно. Вероятно, не раз им приходилось менять место во время народных движений, По древним преданиям славян можно заключить, что древнейшим местом их в Европе были страны по нижнему и среднему течению Дуная и земли к северу от него до Карпатских гор. На Дунае жить было привольно: воздух здесь теплый, земли плодоносные, растительность богатая. Не ушли бы славяне отсюда по своей воле, да стали их теснить с юга, как говорит предание, другие народы (волохи), пришлось славянскому племени раздробиться и двинуться в другие земли. Одна только часть их осталась на Дунае; от этих славян ведут начало сербы и болгары. другая часть их пошла дальше на север; от них произошли чехи, Моравы, словаки и поляки, а те славяне, которые поселялись по реке Эльбе да по берегу Балтийского моря, мало-помалу затерялись среди сильных немецких племен, слились с ними в один народ - онемечились. Третья часть славян пошла на северо-восток по Днепру и его притокам. Эти восточные славяне - наши предки: от них-то и ведет начало русский народ.

Места по Днепру было вдоволь, тесниться было нечего - свободно расходись хоть во все стороны! Пробираются по реке поселенцы: приглянется им какое-нибудь место на берегу - остановятся, поживут несколько времени. Хорошо живется, можно добыть пищу и не очень опасно - устроят незатейливые жилища и живут себе, а худо - пойдут дальше искать новых мест. Вставить карту №2

Широко раскинулись по долине Днепра, по его притокам и дальше к северу и востоку поселения восточных славян, и разбились они на несколько частей или небольших племен.

1. Ильменские словене , центром которых был Новгород Великий, стоявший на берегу реки Волхов, вытекавшей из озера Ильмень и на чьих землях стояло немало других городов, отчего соседние с ними скандинавы называли владения словен «гардарикой», то есть «землей городов». Это были: Ладога и Белоозеро, Старая Русса и Псков. Свое имя ильменские словене получили от названия озера Ильмень, находящегося в их владениях и называвшегося также Словенским морем. Для жителей, отдаленных от настоящих морей, озеро длиною в 45 верст и шириною около 35 казалось огромным, потому и носило свое второе название - море.

2. Кривичи, жившие в междуречье Днепра, Волги и Западной Двины, вокруг Смоленска и Изборска, Ярославля и Ростова Великого, Суздаля и Мурома. Их название происходило от имени основателя племени князя Крива, по-видимому получившего прозвище Кривого, от природного недостатка. Впоследствии кривичем называли в народе человека неискреннего, лживого, способного кривить душой, от которого не дождешься правды, но столкнешься с кривдой. На землях кривичей впоследствии возникла Москва, однако об этом вы прочтете дальше.

3. Полочане расселялись на реке Полоти, при ее впадении в Западную Двину. На месте слияния двух этих рек и стоял главный город племени - Полоцк , или Полотск, название которого производят и по гидрониму: «река по границе с латышскими племенами» - латами, летами. К югу и юго-востоку от полочан обитали дреговичи, радимичи, вятичи и северяне.

4. Дреговичи жили на берегах реки Принять, получив свое имя от слов «дрегва» и «дряговина», означающих «болото». Здесь находились города Туров и Пинск.

5. Радимичи, обитавшие в междуречье Днепра и Сожи, назывались по имени их первого князя Радима, или Радимира.

6. Вятичи являлись самым восточным древнерусским племенем, получив свое название, подобно радимичам, от имени своего прародителя - князя Вятко, что представляло собою сокращенное имя Вячеслав. В земле вятичей располагалась старая Рязань.

7. Северяне занимали поречье Десны, Сейма и Суды и в древности были самым северным восточнославянским племенем. Когда же славяне расселились до Новгорода Великого и Белоозера, они сохранили свое прежнее название, хотя изначальный его смысл оказался утраченным. В их землях стояли города: Новгород Северский, Листвен и Чернигов.

8. Поляне , населявшие земли вокруг Киева, Вышгорода, Родни, Переяславля, назывались так от слова «поле». Обработка полей стала главным их занятием, что привело к развитию сельского хозяйства , скотоводства и животноводства. Поляне вошли в историю как племя, в большей степени, чем другие, способствовавшее развитию древнерусской государственности. Соседями полян на юге были русь, тиверцы и уличи, на севере - древляне и на западе - хорваты, волыняне и бужане.

9. Русь - название одного, далеко не самого крупного восточнославянского племени, которое из-за своего имени стало наиболее знаменитым и в истории человечества, и в исторической науке, ибо в спорах вокруг его происхождения учеными и публицистами было поломано множество копий и пролиты реки чернил. Многие выдающиеся уче-ные -лексикографы, этимологи и историки - производят это название от почти повсеместно принятого в IX-Х веках имени норманнов - русы. Норманны, известные восточным славянам под именем варягов , завоевали около 882 года Киев и окружающие его земли. Во время своих завоеваний, происходивших 300 лет - с VIII по XI век - и охвативших всю Европу - от Англии до Сицилии и от Лиссабона до Киева, - они оставляли иногда за покоренными землями свое имя. Так, например, территория, завоеванная норманнами на севере Франкского королевства, получила название Нормандия. Противники этой точки зрения считают, что название племени произошло от гидронима - речки Рось, откуда впоследствии и вся страна стала называться Россией. А в XI-XII веках Русью стали называть земли руси, полян, северян и радимичей, некоторые территории, населенные уличами и вятичами. Сторонники этой точки зрения рассматривают Русь уже не как племенной или же этнический союз, но как политическое государственное образование.

10. Тиверцы занимали пространства по берегам Днестра, от его среднего течения до устья Дуная и берегов Черного моря. Наиболее вероятным кажется происхождение, их названия от реки Тивр, как древние греки называли Днестр. Их центром был город Червень на западном берегу Днестра. Тиверцы граничили с кочевыми племенами печенегов и половцев и под их ударами отошли на север, смешавшись с хорватами и волынянами.

11. Уличи были южными соседями тиверцев, занимай земли в Нижнем Поднепровье, на берегах Буга и побережье Черного моря. Их главным городом был Пересечень. Вместе с тиверцами они отошли на север, где и смешались с хорватами и волынянами.

12. Древляне жили по течению рек Тетерев, Уж, Убороть и Свига, в Полесье и на правом берегу Днепра. Их главным городом был Искоростень на реке Уж, а кроме того, были еще и другие города - Овруч, Городск, несколько иных, названий которых мы не знаем, но следы их остались в виде городищ. Древляне были самым враждебным восточнославянским племенем по отношению к полянам и их союзникам, образовавшим древнерусское государство с центром в Киеве. Они были решительными врагами первых киевских князей, даже убили одного из них - Игоря Святославовича, за что князь древлян Мал, в свою очередь, был убит вдовой Игоря, княгиней Ольгой. Древляне жили в густых лесах, получив свое имя от слова «древо» - дерево.

13. Хорваты , жившие вокруг города Перемышль на реке. Сан, именовали себя белыми хорватами, в отличие от одноименного с ними племени, жившего на Балканах. Название племени производят от древнеиранского слова «пастух, страж скота», что может свидетельствовать о главном его занятии - скотоводстве.

14. Волыняне представляли собою племенное объединение, образовавшееся на территории, где ранее проживало племя дулебов. Волыняне селились по обоим берегам Западного Буга и в верховьях Припяти. Их главным городом был Червень, а после того как Волынь была завоевана киевскими князьями, на реке Луге в 988 году был поставлен новый город - Владимир-Волынский, который дал название образовавшему вокруг него Владимир-Волынскому княжеству.

15. В племенное объединение, возникшее на месте обитания дулебов , входили кроме волынян и бужане, размещавшиеся на берегах Южного Буга. Существует мнение, что волыняне и бужане были одним племенем, а их самостоятельные названия произошли только вследствие различных мест обитания. По данным письменных зарубежных источников, бужане занимали 230 «городов» - скорее всего, это были укрепленные городища, а волыняне - 70. Как бы то ни было, но эти цифры свидетельствуют о том, что Волынь и Побужье были заселены довольно плотно.

Из отрывочных известий византийских, германских, арабских писателей (с УII до Х столетия до Рождества Христова) и нашей летописи можно добыть кое-какие сведения о житье-бытье наших предков до начала государства.

Разбросавшись по огромному пространству, не только все эти племена восточных славян не сливались в один народ, но и каждое племя, в свою очередь, дробилось на отдельные общины, и каждый поселок жил особняком. до IХ столетия не было такой силы, той одной власти, которая сплотила бы их в один народ. В каждой отдельной семье повелителем был отец; несколько семейств, происшедших от одной семьи, составляли род. Если жив был дед, от которого вели начало эти семьи, то он был и главою всего рода; все родичи должны были слушаться своего родоначальника, как дети отца. Умирал дед, тогда брат его или старший сын становился главой рода. Когда же с течением времени род разрастался, многие забывали уже о том, что они ведут начало от одной семьи, не помни ли о кровном родстве между собою, тогда род распадался на несколько отдельных родов. Они порой даже враждовали между собой, но один язык и одинаковые правы отличали их от иноземных народов и напоминали им, что они одноплеменники.

Расселившись по полям, по лесам, по степям, восточные славяне не могли, конечно, вести повсюду один и тот же образ жизни. Племена промышляли, кто чем мог, смотря по месту: где охотою и звероловством, где рыболовством, а где были хорошие луга, там - скотоводством, - но издавна больше всего славяне любили заниматься хлебопашеством. Не только на юге, где тучная почва давала богатую жатву, но и на севере, среди дремучих лесов, на бедной земле, где только можно было, славянин выбирал полянку для своей пашни, бороздил лесную глинистую почву своим оралом, и хотя скудный плод давала северная почва, но и тут издавна наш народ чтил землю, свою «мать-корми лицу», как величает он ее.

Селиться славяне любили по берегам рек и озер, на высоких местах, чтобы жилье не затопило во время весенних разливов. Ненастье и стужа заставили уже в древности предков наших задуматься о том, как бы получше устраивать себе жилища: стали они свои плетенные из ветвей шалаши обмазывать глиною (до сих пор так делаются в иных местах на юге мазанки, или хаты), там, где было вдоволь лесу, научились делать стены из плотно сложенных бревен и строить себе избы. Например, на юге, в Киевской земле и вокруг нее главным видом жилища была полуземлянка.(рисунок)

Печей и дымовых труб совсем не умели делать в древности, а устраивали среди жилища очаги, где и разводили огонь, а дым уходил в отверстие в крыше или в стене (до сих пор еще в северных деревнях у нас встречаются курные избы без дымовых труб и без хорошо устроенных печей). Скамьи, столы и домашняя утварь делались в древности, как и теперь, из дерева.

Ненастье да мороз заставили наших предков, сошедших с юга, подумать и о теплой одежде. Где нужда, тут и подмога: леса были полны пушным зверем; надо было только изловчиться, а добыть шубы можно было. Быстрая стрела догонит и зайца, и птицу в небе. Силен лесной богатырь-медведь, а и с ним может управиться человек, когда в руках у него рогатина или копье да тяжелый топор или секира про запас. Умели издавна наши предки ловить зверей и живьем капканами, и западнями.

Из шкур пушных зверей делали себе славяне шубы и шапки; обувались сначала в лапти, а потом научились делать и кожаные сапоги. Летом мужчины носили только рубахи и шаровары, а в бою, в жаркую пору, сбрасывали и рубашки, бились полу вместо рубах иногда накидывали на плечи куски грубой ткани вроде плаща. Женщины носили длинные сорочки и такие же плащи, как и мужчины, и очень любили рядиться, издавна были в большом ходу у славянок разные украшения: обручи (браслеты), ожерелья, кольца, серьги, бусы.

Предки наши, стройные, русые, румяные, по словам иноземцев, отличались могучим телосложением, высоким ростом, большой силой и необыкновенной выносливостью, не под силу было бы им обжиться в суровых северных странах, не будь они сильны и стойки в бою, не отстоять бы им своих земель от тех степных хищников, которые то и дело нале тали на своих быстрых конях на поселения славян, грабили их, захватывали людей в рабство. Особенно много терпеть от степняков приходилось славянам, жившим близ степей, а северным славянам не давали покоя морские удальцы, варяги, рыскавшие на легких ладьях по морям и рекам. Живи славяне большими плотными поселениями, они смогли бы, конечно, дать врагу сильный отпор и наказать дерзкого хищника, но на беду раскидались они на огромном пространстве небольшими, редкими поселками, притом не ладили между собою - и сотня-другая степных или морских грабителей, нагрянув внезапно, могла натворить им много зла, не

дав им даже и времени собраться с силами. Вот почему много бед пришлось вынести от врагов восточным славянам, хотя они уже издавна славились силой и храбростью в бою.

«Славяне, - говорит один славянский писатель, - народ столь могущественный и страшный, что, не будь они разделены на множество поколений и родов, ни один народ в мире не померялся бы с ним силою».

Жилища себе славяне устраивали иногда со многими выходами, чтобы легче было уйти при внезапном нападении; пожитки свои и запасы они обыкновенно зарывали в землю, а сами уходили и скрывались в лесах. Научились они хорошо прятаться в высокой степ ной траве, умели устраивать засады в лесу; часто сами нападали нежданно-негаданно на неприятеля и одерживали верх даже над сильным врагом; умели ловко притворным бегством заманить не приятеля в лесную глушь и там, скрываясь сами за деревьями, пора жали врагов стрелами, концы которых иной раз намазывали ядом.

Особенно ловко умели славяне плавать по рекам и нырять, могли даже по нескольку часов скрываться на дне реки; они брали в рот один конец выдолбленного тростника (камыша), а другой выставляли из воды и таким образом могли дышать, лежа на дне реки; у берегов их росли тростники, и потому врагам трудно было заметить хитрость славян. Кроме копий и стрел они употребляли на войне еще большие деревянные щиты; панцирей и лат сначала не имели.

Постоянно славянам грозила беда от нечаянного нападения; стали они на высоких берегах рек или озер, на холмах устраивать укрепленные места, городить город; огородят небольшое пространство тыном из толстых бревен, насыплют земляной вал - и крепость (город) готова. Заслышат врага - и спешат жители окрестных поселков снести свои пожитки в город. Если враг не особенно силен, попытаются в открытом бою сразиться с ним; в противном случае старались укрыться в город и обороняться из-за ограды.

Прежде каждый род, даже каждая семья старались жить особняком, а тут, напротив, опасность заставляла их сблизиться.

Сначала в каждом роде был свой старшина (называли его во сточные славяне иной раз князем), а тут, когда вместе жило несколько родов, приходилось, чтобы сообща какое-либо дело сделать, стар шинам родов собираться на совещание, на мирскую сходку, как говорят теперь у нас в деревне. В древности такие мирские сходы называли вечем. Сначала на вече, вероятно, ходили только старшины родов, а потом и другие взрослые люди. Община управлялась не одним лицом, а миром, как говорит наш народ.

Нравы славян тринадцать веков назад были еще очень грубы. Встречалось у них даже многоженство: кто был побогаче, тот мог иметь две, три жены и больше. У грубых древлян, у которых дольше держалась вражда между родами, мужчины силою уводили из других родов себе жен, похищали их, «умыкали». У полян, мужчины брали себе жен с согласия их родителей, платили за девиц вено (плата за невесту),

Сурова была доля женщины: она становилась безответной рабой своего мужа; на ее руках лежали самые трудные домашние работы. Но как ни тяжка была участь женщин, они все-таки были привязаны к своим мужьям; есть известие, будто некоторые по смерти мужа даже добровольно сжигались на кострах вместе с покойным.

Со временем население все больше и больше скучивается около городов, отдельные виды входят в союзы, и правы понемногу начинают смягчаться.

. «В мире жить - с миром жить», - говорит пословица. Начинают больше заниматься мирными промыслами, вступают с соседними племенами в мирные сношения, вводят меновую торговлю: выменивают звериные шкуры, меха, которые добывались в изобилии в северных лесах, на оружие, разные металлические вещи и ткани, которые привозят иноземцы. Меха предкам нашим тысячу лет назад, между прочим, заменяли деньги. Иноземцы, заходившие к славянам, очень хвалят их добродушие, почтительность к родителям и особенно радушие и гостеприимство: всяко го гостя они принимали ласково, старались угостить, чем только мог ли; даже не считали пороком, если бедный хозяин крал что-либо у богатого соседа для угощения гостя. Хотя и суровы были обычаи у славян, но жестокость, которая проявлялась в пылу боя или тотчас после него, не была постоянным их свойством: с пленными обходились они дружелюбно, назначали срок их рабству, отпускали их за выкуп на родину, а если освобожденные не хотели возвращаться, то могли жить и среди славян на свободе.

Любили предки наши и повеселиться: умели петь песни, играть и плясать; были у них уже издавна и гуслях, и гудок, и дудка. Пляски были, верно, такие же лихие, как и теперь в ходу у нашего народа (вроде трепака или казачка).

До конца десятого века предки наши были язычниками: боготворили разные силы и явления природы. Люди в глубокой древности, как дети, совсем не понимали еще, что творится вокруг них в природе; всюду чудились им могучие существа, благие и злые. Благодетельным существом считали они Солнце. Предки наши думали, что Солнце ведет, как живое существо, постоянную борьбу с холодом и тьмою.

Черные тучи представлялись первобытным людям страшными чудовищами, драконами, громадными птицами - врагами Солнца. Удары грома, огненные стрелы пронизывают тучу: то идет страшная небесная борьба, то бог - громовник разит чудовище-тучу своими молниями-стрелами. Из тучи льется дождь: это живая вода, которую таило чудовище, но заставил его бог - громовник пролить ее на землю. Жадно пьет земля живую воду и входит еще в большую силу.

Но не всегда эти боги благодетельны для человека: иногда Солнце так жжет землю, что почва трескается от зноя, травы выгорают на полях, хлеба на нивах; ветер порою задует с такою яростью, что выворачивает из земли вековые деревья, разметывает жалкие хижины людей...

В страхе падает на землю несчастный человек, умоляет грозных богов о пощаде, готов он все отдать им в жертву, показать им полную свою покорность.

Воображение первобытных людей наполняло природу множеством мнимых существ и создавало себе богов олицетворившихся в наших народных сказках. Солнце представлялось в виде жар-птицы, златогривого коня и др., Мороз - в виде Кощея Бессмертного, Вьюга - Бабы Яги и т. д.

Верили славяне и в предзнаменования - думали, что боги разными приметами дают людям возможность узнавать будущее. От сюда ведет начало обычай гадать. Те люди, которые умели объяснять знамения и гадать, назывались волхвами, кудесниками, ведунами, знахарями и пр. По верованиям славян, они даже могли своими заклинаниями и волхованиями отвратить беду или накликать ее.

В нашем сообществе до сих пор не уделялось должное внимание истории физической антропологии славян. Нижеследующая статья должна в некоторой степени восполнить этот пробел.

Ниже представлен перевод статьи "Найдавніші історичні витоки слов’янства за даними антропології", автор - Сергiй Сегеда. Опубликовано в журнале "НАРОДНА ТВОРЧІСТЬ ТА ЕТНОГРАФІЯ" №6 - 2005 // http://aratta-ukraine.com
Перевод с украинского - целиком на моей совести.
Если где-то ошибся с переводом археологических культур, географических названий и прочего, то, во-первых, прошу прощения, а во вторых прошу поправить.

Древнейшие исторические истоки славянства по данным антропологии

Вопросы этногенеза и этнической истории славянских народов относятся к тому ряду проблем, интерес к которым в отечественной и зарубежной историографии не утихает по крайней мере с тех пор, когда Нестор-летописец попытался дать ответ по крайней мере на один из них, обосновав в "Повести временных лет" свою дунайскую теорию происхождения славян.

В конце ХІХ – начале ХХ ст. к их освещению приобщились представители тогда еще молодой науки – антропологии, данные которой позволяют реконструировать важные аспекты этногенетических процессов, а именно: выяснить пути миграций первобытных человеческих коллективов; осветить роль отдельных компонентов, которые принимали участие в формировании давних и современных народов; наметить направления их генетических связей . Доказано, что антропологические данные сохраняют свои информационные возможности даже тогда, когда идет речь об очень отдаленных исторических эпохах. Особенно ценным источником информации являются одонтологические* признаки, которые дают возможность непосредственно сравнивать давние и современные популяции: ни одна другая система морфологических маркеров, которая используется в современной антропологии, не предоставляет такие возможности.

*Одонтология - раздел антропологии, который изучает межгрупповую изменчивость расоводиагностических признаков зубов.

Известно, что современные славянские народы по своим физическим характеристикам существенно отличаются друг от друга. По мнению многих специалистов, в ареале западных, восточных и южных славян выделяется по крайней мере пять антропологических комплексов, или групп популяций, а именно: беломоро-балтийская, которая охватывает северных русских, большинство белорусов, часть поляков; восточноевропейская, свойственная большинству русских и части белорусов; днепровско-карпатская, распространенная среди украинцев, словаков, части чехов; понтийская, типичными представителями которой являются болгары, и динарская, представленная среди славян населением Балкан, в особенности черногорцами . Беломоро-балтийская и восточноевропейская группа популяций принадлежат к кругу северных, а понтийская и динарская – южных европеоидов. Что же касается днепровско-карпатского комплекса, то он является промежуточным звеном между северными и южными европеоидами, в большей степени тяготея к последним .

Принадлежность современных славянских народов к разным ветвям европеоидов все же не противоречит тому факту, что средневековые славяне Центральной, Восточной и Южной Европы имели много общих черт, а именно: долихомезокранию, среднюю ширину лица (по большей части резко профилируемого) и среднее или значительное выступание носа . Схожесть некоторых ведущих характеристик, свойственных большинству славянских краниологических серий Х–ХІІI ст., дает основания для поисков прародины и "исходного" морфологического типа славянских народов. Их можно вести с помощью ретроспективного метода, применение которого оправдано консервативностью большинства наследственных физических черт людей, которые сами по себе мало изменяются во времени. Последнее позволяет определить степень генетического родства поколений, разделенных тысячелетиями, причем линию наследственности можно реконструировать даже тогда, когда в антропологическом изучении отдельных исторических эпох имеются "белые пятна", определенные отсутствием выходных данных.

Фундаменты современных представлений об антропологических истоках славянских народов заложил выдающийся чешский ученый-славист – яркий представитель французской антропологической школы – Любомир Нидерле. Обобщив широкий комплекс археологических и антропологических данных, он отказался от собственного предыдущего вывода о длинноголовости и светлой пигментации "праславян", указав, что предки современных славянских народов не могли быть антропологически однородны. "Несомненно, – заметил исследователь на этот счет, – что они не отмечались ни чистотой расы, ни единством физического типа..." . Разнообразие физических характеристик славянских племен объясняется тем, что на их "прародине", которая, по Л. Нидерле, охватывает Восточную Польшу, Полесье, Подолье, Волынь и Киевщину, сталкивались ареалы североевропеоидной долихокефальной светлопигментированой и южноевропеоидной брахикефальной темнопигментированной малых рас, или групп популяций. Здесь издавна проживали носители разных антропологических вариантов, ни один из которых не может считаться "собственно праславянским". Все же их длительные контакты, которые предшествовали возникновению праславянского сообщества, способствовали формированию некоторых общих черт, благодаря которым предки славян отличались от предков германцев, финнов, фракийцев или иллирийцев.

По мнению современной русской исследовательницы Т. И. Алексеевой, к ним, прежде всего, принадлежит относительная широколицесть – признак, который во времена неолита-энеолита был широко распространен на территории Центральной, Восточной и Северной Европы. На севере ареал широколицести ограничивался верхним и средним течением Западной Двины, на юге – левыми притоками среднего течения Дуная, на запад – верхним и средним течениями Вислы, на восток – нижним течением Днепра (рис. 1). В его северной части широкое лицо по большей части совмещалось с удлиненной (долихокранной), в южной – как и с долихокранной, так и мезокранной формой черепа .

Широколицесть и долихокранность – черты, свойственные носителям ранненеолитичной нарвской культуры, племенам шнуровой керамики времен энеолита в южной Балтике и для части носителей фатьяновской культуры бронзового века . Что же касается мезокранных широколицых форм, то они во время энеолита были распространены в Северо-западном Причерноморье и в Подунавье, где граничили с мезокранными узколицыми вариантами Балканского полуострова .

Комментируя эти выводы Т. И. Алексеевой, русский археолог В. В. Седов, который владел методикой краниологических исследований, заметил, что обращение к палеоантропологическим материалам отдаленных исторических эпох, целью которых являются поиски генетических истоков славянских народов, является неправомерным. "Сопоставление антропологических материалов, разорванных трехтысячелетним периодом господства обряда трупосожжения, – писал он в монографии, опубликованной в конце семидесятых годов прошлого века, – носит гипотетический характер и не может быть использовано для серьезных выводов. В частности, для решения конкретных вопросов этнической истории славянства оно абсолютно ничего не дает" .

Это утверждение было слишком категорическим. Впоследствии Т. И. Алексеева показала, что по специфическим пропорциям основных размеров черепа и лицевого скелета (соотношение высоты черепа к половине продольного и поперечного диаметров, высоты лица к высоте черепа, ширины носа к ширине лица) средневековые славяне достаточно четко отличались от средневековых германцев, обнаруживая родство с балтами. В основе этой дифференциации лежит гетерогенность населения предыдущих исторических эпох, в частности племен культур шнуровой керамики, которые были широко расселены на территории Северной и Центральной Европы. В их антропологическом составе выделяется два компонента, а именно: относительно высокоголовый, с низкими орбитами и достаточно широким носом, и относительно низкоголовый, с высокими орбитами и узким носом. Первый из них, впоследствии представленный среди славян и балтов, был распространен в юго-восточной Балтии, второй, свойственный средневековым германцам – на севере Западной Европы . Из этого, вопреки утверждениям В. В. Седова, можно сделать по крайней мере два важных этногенетических вывода, а именно: во-первых, уже во время энеолита–бронзы предки германцев, балтов и славян занимали разные ареалы; во-вторых, антропологические данные, по крайней мере опосредованно, свидетельствуют в пользу тезиса о давней балто-славянской общности, которую отстаивают специалисты-языковеды.

Рассматривая вопрос о самых давних морфологических истоках славянства, Т. И. Алексеева почему-то не привлекла данные из антропологии неолитических племен гребенчато-накольчатой керамика Поднепровья, которые оставили памятники культур днепро-донецкой общности. Согласно радиоуглеродному анализу, они датируются серединой VII – серединой ІІІ тыс. до н.е. .

По мнению известного отечественного археолога Дмитрия Телегина, непосредственными предками днепро-донецких племен были носители днепроприпятской и донецкой мезолитических культур, которые проживали в Волыни, Полесье, и в лесостепной зоне междуречья Днепра и Сиверского Донца. В раннем неолите они активно продвигались в степное Поднепровье, ассимилируя местное население. Именно в этой зоне Украины, особенно в Надпорожье и Приазовье, исследовано большинство неолитических больших коллективных некрополей: Мариупольский, Вильнянский, Вовнизький, Никопольский, Ясинуватский, Лисогирский но др. Кроме того, они известны в южной части Средней Надднепрянщины (Бузьки, Олександриивский, Осипивка, Засуха и тому подобное) и на севере Крыма (Долинка). Упомянутые памятники, которые извлечены из могильников мариупольского типа, были оставлены людьми трех родственных культур днепро-донецкой общности – надпорожской, киево-черкасской и донецкой. Во время раскопок этих уникальных памятников обнаружено свыше тысячи скелетов, для которых характерно прямое положение на спине .

Анализ антропологических материалов из неолитических некрополей Украины показал, что люди днепро-донецкой общности принадлежали к своеобразному варианту протоевропейского (позднекроманьонского) типа, который советские специалисты-антропологи называли по-разному: В. В. Бунак – "вовнизким" , Г. Ф. Дебец – "кроманьонским в широком смысле" , И. И. Гохман – "надпорожско-приазовским" . По их выводам, он имел северное происхождение. "Костные остатки людей позднего палеолита и мезолита Восточной Европы, – писал на этот счет Г. Ф. Дебец, – принадлежат, по крайней мере в своем большинстве, людям южного происхождения, люди же днепродонецкой культуры являются переселенцами из северных областей или их непосредственными потомками" . По своим краниологическим характеристикам (общая массивность, сильное развитие рельефа, высокое и широкое лицо, очень низкие орбиты, умеренная ширина носа, и тому подобное) население днепро-донецкой общности в целом близко к носителям неолитических культур гребенчатой и гребенчато-накольчатой керамики северной полосы Евразии .

По итогам современных исследований, в антропологическом составе днепро-донецких племен выразительно прослеживается два компонента. Первый из них характеризуется долихокранией, средневысоким, хорошо профилируемым лицом, сложился на местной основе, унаследовав черты той части мезолитичного населения Украины, которая представлена скорченными захоронениями в могильниках Василивка I и Василивка ІІІ. Второй компонент, который характеризуется мезокранией и ослабленной горизонтальной профилировкой лица, связан с прибывшими племенами. Носителям обоих компонентов были свойственные низкие орбиты, среднеширокий нос с высокой переносицей, а главное – широкое (у носителей первого варианта – 143,5-147,5 мм) и исключительно широкое (среди представителей второго варианта – 149- 159 мм) лицо . (рис. сверху).

Опосредованным свидетельством сложной этнокультурной ситуации, которая сложилась в Нижнем Поднепровье после появления здесь новых племен, являются многочисленные повреждения, обнаруженные на скелетах похороненных в могильниках днепродонецкой общности. Так, на черепе № 16 из Василивки ІІ сохранился след от удара копья или стрелы; на черепе № 18 – округлая вмятина от удара тупым предметом; на черепе № 64 из Ясинуватки – пролом овальной формы, который стал причиной смерти .

Анализ краниологических материалов показывает, что черты первого – местного – компонента, который прослеживается в антропологическом составе днепро-донецких племен, преобладали на севере ареала днепро-донецкой общности – в Средней Надднепрянщине и, возможно, на Волыни, в бассейнах Припяти и Немана и на верхнем Днепре. Эти регионы Украины и Беларуси охватывают ареалы киевско-черкасской, волынской, неманской культур и припятско-полесский вариант днепро-донецкой общности. По своим керамическим комплексам, орудиям труда и традиционным формам ведения хозяйства – охота и рыболовство, – они находят аналоги с хронологически близкими памятниками Южной и Юго-восточной Польши, известными под названием "культура дольково-гжебековой керамики" . Указав на общие черты этих формаций, Дмитрий Телегин объединил их в один "вислоднепровский блок" .

Примечательно, что именно в ареале висло-днепровского блока культур гребенчато-накольчатой керамики сосредоточены очень архаичные славянские гидронимы, отдельные из которых являются производными еще от индоевропейской праосновы . Самыми архаичными, по выводам известного русского лингвиста О. Н. Трубачева, локализуются в Надднестрянщине (Сопот, Мочац, Стебник и тому подобное), на Волыни (Стир, Стубло, Жерев но др.) и Средней Надднепрянщине (Трубиж, Говтва, Супой и тому подобное) . Достаточно большая группа древнеславянских гидронимов исследована в Поросси (Тупча, Гобежа, Росава, Гончища) и на Ирпени (Ирпинь, Стрекоза) . Значительное количество автохтонных славянских гидронимов (Вижва, Вилия, Иква, Клязьма, Небель, Припять, Утора) зафиксировано в междуречье Западного Буга и Случи – притоки Горини .

Совокупность археологических и лингвистических данных, по мнению Дмитрия Телегина, дает основания рассматривать широколицых носителей висло-днепровского блока культур гребенчато-накольчатой керамики ІV – III тыс. до н. э. как древних предков славян. Применяя ретроспективный метод анализа, он пришел к выводу о непрерывности этногенетических процессов в Юго-восточной Польше, на Волыни, Полесье и Подолье, от неолитических времен и вплоть до третьей четверти I тыс. н. э., когда в очерченном ареале сформировались раннеславянские археологические культуры типа Прага-Корчак-Пеньковская .

Подобные процессы происходили и в северной зоне распространения неолитических культур гребенчато-накольчатой керамики, где формировались прабалтские племена. Существует мысль, что на начальном этапе своего язычно-культурного развитию они были родственны с праславянами. По выводам русского археолога и историка А. Я. Брюсова, балто-славянская лингвокультурная общность сложилась в ІV тыс. до н. э. . Болгарский лингвист В. И. Георгиев считал, что она сформировалась несколько позже, выделяя такие этапы балто-славянских языковых взаимоотношений: балто-славянский (ІІІ тыс. до н. э.), переходный (рубеж ІІІ – ІІ тыс. до н. э.), обособление славян (середина ІІ тыс. до н. э.) .

Опосредованным аргументом в пользу выводов о балто-славянской общности, которая имела место в прошлом, являются итоги антрополого-одонтологических исследований древнего населения Восточной Европы, проведенных автором данного сообщения.

Анализ одонтологических признаков краниологических серий из неолитических некрополей вблизи поселков Ясинуватка и Никольске, расположенных в Надпорожье, показал, что для них свойственное отсутствие четырехбугорковых форм первого нижнего моляра – главного показателя редукции зубов, лопатовидных верхних медиальных резцов, дистального гребня тригонида и коленной складки метаконида, на первом нижнем моляре. Кроме того, для них свойственен низкий уровень редукции гипоконуса второго нижнего моляра (10,5 – 14,3%) и повышенная частота шестибугорковых первого нижнего моляра (9,1%) . В обеих сериях, очень близких между собой, безоговорочно доминируют черты архаичного варианта т. наз. среднеевропейского типа, характерной чертой которого является невысокий уровень редукции зубной системы и низкий "удельный вес" признаков "восточной", то есть монголоидной ориентации, сильно лопатовидной формы резцов, дистального гребня тригонида, коленной складки метаконида, – ведущих одонтологических характеристик, которые достаточно четко дифференцируют носителей разных антропологических вариантов Евразии .

"Среднеевропейская" линия в строении зубов древнего населения Украины, основанная людьми неолитических времен, в дальнейшем прослеживается среди племен ямной культуры эпохи бронзы (середина ІІІ – начало ІІ тыс. до н. э.) лесостепной зоны Средней Надднепрянщины; отдельных скифских групп (I тыс. до н. э.) этого же региона; части носителей черняховской культуры (ІV ст. н. э.), в творении которой принимали участие и древнейшие славянские племена; отдельных групп древнерусского населения Днепровского Правобережья .

Что же касается Южной Балтии и смежных регионов Восточной Европы, то носителями среднеевропейских одонтологических вариантов здесь были носители фатьяновской культуры времени бронзы (ХVІІІ – ХІV ст. до н. э.), а впоследствии – средневековые балтские племена Южной Балтии .

В наши дни ареал среднеевропейского комплекса, где наблюдаются и "вкрапления" других европеоидных одонтологических вариантов (северного грацильного, северного реликтового и южного грацильного), охватывает почти всю территорию Литвы , южную Латвию , центральную, и, особенно, южную территорию европейской части Российской Федерации, некоторые центральные и южные районы Белоруси , почти всю территорию Украины .

По наблюдениям латышской исследовательницы Риты Гравере, малоредуцированные разновидности среднеевропейского типа в настоящее время представленные в тех регионах Южной Балтии, Беларуси и России, где в I – в начале ІІ тысячелетия локализовались массивные широколицые балтские и славянские племена: ятвяги, жемайты, латгалы, полоцкие и смоленские кривичи и так далее . Эта закономерность в известной мере прослеживается и на территории современной Украины: похожие одонтологические варианты распространены в тех регионах Правобережного Полесья и Волыни, где в княжеские времена проживали потомки летописных волынян и древлян – представителей относительно массивных, широколицых краниологических типов .

В целом анализ данных, которые касаются эпохальной динамики одонтологических характеристик балтов и славян, дает основания согласиться с мнением русского ученого А. А. Зубова о том, что среднеевропейский одонтологический тип "отображает свойства единого субстрата, на основе которого формировались физические особенности балтских и славянских народов" .

Следовательно, из приведенного можно сделать вывод, что самые древние антропологические истоки славян следует искать среди широколицых племен висло-днепровского блока культур гребенчато-накольчатой керамики времен неолита – носителей массивных среднеевропейских одонтологических вариантов . В результате ограниченности источников, где есть немало "белых пятен", этот тезис пока еще имеет характер гипотезы, для обоснования которой следует привлечь дополнительные данные как из антропологии, так и из других областей знания.

Список использованной литературы:

1. Рогинский Я. Я., Левин М. Г. Основы антропологии. – М., 1955. – С. 331.
2. Алексеева Т. И., Алексеев В. П. Антропология о про исхождении славян // Природа. – 1989. – №1. – С. 65.
3. Сегеда С. Антропологічний склад українського на роду: етногенетичний аспект. – К., 2001. – С. 143.
4. Восточные славяне. Антропология и этническая история (ответ. редактор – Т. И. Алексеева). – М., 1999. – С. 310.
5. Нидерле Л. Славянские древности. – М., 1956. – С. 26.
6. Алексеева Т. И. Этногенез восточных славян по данным антропологии. – M., 1973. – С. 271-272.
7. Денисова Р. Я. Антропология древних балтов. – Рига, 1975.
8. Великанова М. C. Палеоантропология Прутско-Днестровского междуречья. – М., 1973. – С. 11-31.
9. Седов В. В. Происхождение и ранняя история славян. – М., 1979. – С. 35.
10. Алексеева Т. И., Макаров Н. А., Балуева Т. С., Сегеда С. П., Федосова В. Н., Козловская М. В. Ранние этапы освоения Русского Севера: история, антропология, экология // Экологические проблемы в исследованиях средневекового населения Восточной Европы. – М., 1983. – С. 30.
11. Потехина И. Д. Население Украины в эпохи неолита и раннего энеолита по антропологическим данным. – К., 1999. – С. 8.
12. Телегин Д. Я. Неолитические могильники мариупольского типа. – К., 1991. – С. 33-44.
13. Бунак В. В. Череп человека и стадии его формирования у ископаемых людей и современных рас // Труды института этнографии АН СССР им. Н. Н. Миклухо-Маклая. – Т. XLIX. – М., 1959. – № 49.
14. Дебец Г. Ф. О физическом типе населения днепродонецкой культуры // Советская археология. – 1966. – № 1. – С. 14-24.
15. Гохман И. И. Население Украины в эпоху мезолита и неолита (антропологический очерк). – М., 1966.
16. Дебец Г. Ф. Цит. работа. – С. 19.
17. Потехина И. Д. Цит. работа. – С. 162.
18. Там само. – С.159-160.
19. Там само. – С. 36.
20. Prahistoria Ziem Polskich. II. Neolit, W., 1979.
21. Телегин Д. Я. Прасловяне и их этнокультурное окружение в неоэнеолитическое время (IV – III тыс. до н. э.) // Лаврский альманах. – 2003 – № 9. – С. 184-198.
22. Топоров В. М., Трубачев О. Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. – М., 1962; Трубачев О. Н. Название рек Правобережной Украины. Словообразование, этимология, этническая интерпретация. – М., 1968; Железняк І. М. Рось і етнолінгвістичні процеси середньодніпровського Правобережжя. – К., 1987.
23. Трубачев О. Н. Цит. работа.
24. Желєзняк І. М. Цит. праця. – С.153.
25. Шульгач В. П. Праслов’янський гідронімічний фонд (фрагмент реконструкції). – К., 1998. – С. 333.
26. Телегін Д. Я. Про роль носіїв неолітичних культур дніпродвинського регіону в етногенетичних процесах балтів і слов’ян // Археологія. – 1996. – № 2. – С. 32-45.
27. Брюсов А. Я. Очерки по истории племен европейской части СССР в неолитическую эпоху. – М., 1952.
28. Георгиев В. И. Исследования по сравнительному историческому языкознанию // Родственные отношения индоевропейских языков. – М., 1958.
29. Сегеда С. Цит. праця. – С.150.
30. Зубов А. А., Халдеева Н. И. Одонтология в современной антропологии. – М., 1989.
31. Сегеда С. П. Антропологічні особливості людності Українського Полісся // Древляни. Вип. 1. Збірник статей і матеріалів з історії та культури Поліського краю. – Львів, 1996. – С. 83-96; Сегеда С. П. Скифское население Северного Причерноморья по данным этнической одонтологии // Чобручский археологический комплекс и вопросы взаимовлияния античной и варварской культур (ІV в. до н. е. – ІV в. н. е.). Материалы полевого семинара. – Тирасполь, 1997. – С. 66-68; Сегеда С. П. Антропологічний склад населення черняхівської культури: одонтологічний аспект // Магістеріум. Археологічні студії.). – К., 2001. – Вип. 6. – С. 30-36.
32. Гравере Р. У. Этническая одонтология латышей. – Рига, 1987.
33. Папрецкене И. Антропологоодонтологическая характеристика литовцев // Проблемы эволюционной морфологии человека и его рас. – М., 1986. – С. 165-171.
34. Гравере Р. У. Цит. работа.
35. Зубов А. А., Халдеева Н. И. Цит. работа.
36. Сегеда С. Цит. праця.
37. Гравере Р. У. Цит. работа. – С. 201.
38. Сегеда С. П. Антропологічні дослідження в ПівнічноСхідній частині Житомирщини // Полісся України. Матеріали історикоетнографічного дослідження. – Вип. 2. Овруччина. 1995. – Львів, 1999. – С.7-18.
39. Зубов А. А. Предисловие // Гравере Р. У. Этническая одонтология латышей. – Рига, 1987. – C. 4.